Пусть проигравший плачет - Марина Серова

— Ты думаешь, я сам это понимаю?

— Хорошо, но ведь ты можешь рассказать мне, почему она тут?

— Нет, — его голос стал сухим. — Когда-то ей причинили зло. И теперь ни ты, ни я не должны становиться на пути Кары.

— Ага, так у нее такая кличка, — улыбнулась Ритка, — Кара. Кара миа, да?

— Нет. Воплощение Кары Небес.

— Поэтому она шлепнула несчастного старикана?

— Поверь мне, она никого не убивала! — вскричал он.

— Откуда ж тебе знать? Ты за ней следил?

— Нет, — тихо пробормотал он. — Просто она не могла бы так поступить. Хотя Арташес и был во всем виноват. Если бы он тогда не…

Он остановился, взглянув на сразу заинтересовавшуюся Ритку подозрительно.

— Я не стану открывать тебе ее тайну. Не могу.

— Пожалуйста, не надо.

Ритка сделала вид, что это ее нисколько не интересует. К тому же, если говорить откровенно и без бравады, она стала испытывать паникерские настроения. Она бы очень дорого сейчас дала, если бы на пороге возникли Татьяна и Мельников с оружием и освободили бы ее отсюда. Если раньше у нее и сохранялись иллюзии на тот счет, что плененный ее красотой Павел освободит ее из темницы, то теперь она была вынуждена признать, что он находится под каблуком у этой противной «Кары», и даже высокое чувство огромной любви его из-под этого каблука-шпильки не выгонит. К тому же Ритка была готова признать, что мерзкая «Кара» — киднепперша является самой красивой женщиной из всех когда-либо ею виденных. Поэтому нет ничего удивительного в том, что Павел от нее без ума. Куда уж Ритке, даже с ее фигуркой топ-модели?

Признав свое временное поражение, Ритка принялась обдумывать следующий вариант бегства. Она просто залепит им всем… Чем? Как? И кто? Она, что ли? Трезвое размышление породило в душе ужас. Да ничего она не сможет! Влипла по собственной глупости второй раз, и ее наверняка убьют! Тоже мне — выведывательница тайн!

Кажется, Риткин страх отразился в ее глазах, потому что Павел посмотрел на нее обеспокоенно.

— Ты так боишься? — тихо спросил он.

— А ты бы не боялся, если бы тебя собирались пришлепнуть? — не сдержалась Ритка. — Сидел бы и паззлы собирал, что ли? Откуда я знаю, что в голове у твоей дурацкой «Кары»?

Она была близка к слезам. Чувство одиночества и потерянности в этом огромном мире, исполненном опасности, начинало давить на беднягу.

— Рита, успокойся. Она не сделает тебе ничего плохого!

— Откуда ты знаешь? Может, я ей сто лет назад в трамвае на ногу наступила, и она теперь обуреваема жаждой мщения? Она же у вас ненормальная какая-то!

— Она не ездит в трамвае, — слегка улыбнулся Павел. — У нее есть неплохая машинка…

— Я не пойму, ты дурак или циник? — рассердилась Ритка. — Перед тобой сидит потенциальная жертва убийства, а ты тут разглагольствуешь о том, какая у твоей Ма Бейкер машина! Да плевать мне на ее машину! Пусть хоть на лимузине разъезжает, только меня в покое оставьте! Тем более что я все равно умудрилась ничего в ваших саваннах не узнать, так вы все ловко замаскировали!

Она отвернулась к стене и зло запыхтела, что он просто осел, к тому же урод, и вообще Ритка не выйдет за него замуж, пусть застрелится. Смешав его с грязью окончательно, Ритка приступила к ненавистной «Каре», которая тоже получила от Ритки много эпитетов, самым милым из которых было обозначение ее «старой коровой с вылезшими волосенками».

Когда она обернулась, он улыбался.

— Рит, я же не говорил тебе, что не помогу. Просто я подумаю, как это сделать.

Кажется, он говорил серьезно. Ритка сдержалась, дабы не кинуться к нему в объятия. Она приняла королевскую позу и милостиво разрешила:

— Думай. Только поскорее, пока я не разнесла ваш особняк на кусочки…

* * *

Я остановила машину возле обшарпанного дома, стенки которого выглядели так, будто он подвергся долгой бомбежке.

Подъезд, как я и ожидала, отличался сумрачностью из-за того, что там явно не было лампочек. По стенкам торчали грустные и унылые патрончики без ламп, и ночью, наверное, здесь передвигаются с фонарем.

Остановившись у нужной мне двери, я позвонила.

Ответом мне было молчание. Я уже полезла за своим набором отмычек, но дверь почему-то скрипнула и приоткрылась.

Не люблю я вот такого покорства в дверях! Если дверь открывается сама — жди какой-нибудь гадости. Либо за ней стоит громила с обрезом, либо там валяется чей-то хладный труп. Оба варианта не нравились мне одинаково. Я бы даже предпочла громилу с обрезом, того можно хотя бы обезоружить. А вот труп… Нервы у меня уже не те, господа! Это только в книжках бодрый детектив хладнокровно осматривает оный и нисколько не боится. А в жизни — перевидайте вы хоть тысячу убиенных, вас все так же будет подташнивать от тысяча первого. Если вы не терминатор, конечно.

Я осторожно вошла и, не увидев нигде обещанного громилу, начала готовиться к худшему. Худшее я увидела уже в следующей комнате.

Тошнить-то меня начало еще раньше, поскольку в заброшенной квартире так отвратительно пахло, что казалось, будто ты находишься на бойне. К запаху затхлости и щедро разлитого самогона примешивался явный запашок убийства. Вам этого не понять, если вы никогда не сталкивались с подобным.

Я сдержала порыв броситься прямо к умывальнику и храбро вошла.

— Господи! — вырвалось у меня сразу, как только мой взгляд наткнулся на эту пару.

Женщина и мужчина неопределенного возраста сидели с тупыми улыбками, а на груди у них… В общем, убили их тем самым стилетом. И уж какое отношение к этой «средневековой» истории с явными элементами готики имели два этих скромных бомжика, я вообще не могла понять. Если раньше в действиях таинственного убийцы присутствовал хоть малый смысл, то теперь я почувствовала себя обманутой.

Плюс ко всему — терялась моя ниточка, ведущая к Ритке. К моему безнадежному отчаянию вдруг прибавилась мысль, заставившая меня вздрогнуть.

Таня, а тебе не кажется, что с тобой играют? Кто-то хочет обыграть тебя, Танюша! Кто-то в маске, со стилетом, напичканный странным винегретом из романтических историй, пытается убедить тебя, что он умнее, хитрее и изворотливее?

— Подлее — это может быть, — сказала я. — А насчет остального… Насчет остального посмотрим…

Отчаяние отступило. Потому что никто, никогда и ни при каких обстоятельствах не мог обыграть меня.

— Кишка тонка, — констатировала я.

Натянув перчатки и закрыв дверь, я приступила к поискам. У любого бомжа есть какое-то удостоверение личности. И мне было очень интересно узнать их имена.

Мне повезло. Я нашла один паспорт. Женщины. Он мирно лежал в ящике, среди кучи бумаг и бумажных денег доперестроечного образца. Зачем хозяйке понадобились эти ненужные трешки и пятерки — ума не приложу, да и прикладывать не старалась, если честно. Ум мой был загружен другой проблемой.