Дай мне второй шанс - Тата Сибирская

думаешь? — а вот последний вопрос задан уже серьезнее.

Дергаюсь и выпутываюсь из его объятий. С сожалением, но он меня отпускает.

Опять наш разговор выходит на скользкую дорожку. Уже не страшно, но слушать признание от человека, при этом не имея возможности ответить ему тем же или отказать окончательно и бесповоротно — просто не честно.

— Отпустишь меня сегодня? — повторяю вопрос.

— Да, если надо, конечно можешь уйти раньше, — он вздыхает и я вижу, как с каждой секундой Александр…. Саша, превращается в Александра Игоревича, холодного босса, а мне хочется остановить это, но не могу.

Закусываю губу до боли. Ощущение, что я делаю что-то неправильно, основательно засело в груди. Но мне надо разобраться. В себе в первую очередь.

— Спасибо.

— Идите, Юлия Андреевна, — говорит максимально сухо.

“Ну дай же мне сутки” — хочется кричать, видя, как он поправляет рубашку, расправляет плечи и натягивает на лицо маску шефа.

“Он давал уже черт знает сколько времени тебе” — услужливо отзывается внутренний голос.

И не поспоришь.

Киваю и выхожу вон.

Дорабатываю день на автомате, так же добираюсь до дома. Чувство чего-то неправильного просто разъедает, словно кислота. Уже вне зависимости от сегодняшнего вечера, кажется решение принято. Правильно говорят, хочешь принять решение, подкинь монетку, ты будешь знать ответ еще до того, как она упадет.

Ровно в шесть часов в дверь звонят. К тому моменту я накручиваю себя до предела. Лимит невысказанных слов зашкаливает, требуя выхода.

Вдыхаю, как перед прыжком в воду и открываю.

— Дети сегодня одуреют от радости, потому что я разрешила играть им в планшет до конца дня, если они сами и по-честному лягут спать в девять, — без приветствия заявляет мой гость прямо с порога, — а у меня в сумке вино и будь уверена, я с тебя живьем не слезу, пока все не расскажешь. И самое главное — кому мне надо целовать руки, что через столько времени моя сестра написала мне сама?

— Леська, — выдыхаю улыбнувшись.

— Тетя Юля, — пищат за спиной сестры племянники и я наконец вспоминаю, как это — дышать.

Самые близкие люди рядом.

Глава 19

Александр

— Отпустишь меня сегодня? — просит снова, да еще и так, будто я ее принуждаю здесь быть. Будто запер в клетке и никуда не отпускаю.

— Да, если надо, конечно можешь уйти раньше, — выдыхаю, привычно настраиваясь на рабочий лад.

Вижу, как она закусывает белыми зубками губу и явно нерв, но от своего плана не отступает.

— Спасибо.

— Идите, Юлия Андреевна, — говорю максимально бесстрастно.

Дожидаюсь, когда за ней закрывается дверь и устало откидываюсь на спинку кресла, зло растирая лицо руками.

“Чего ты хотел, Саша? Чтобы она так сразу бросилась в твои объятья?”

“Да, черт побери, именно этого и хотел”.

Глупо, но да. Ждал хоть какого-то ответного действия. Хоть какой-то реакции. А она, даже когда обнял ее, стояла и не шевелилась, будто “если ему надо, я потерплю”. Не хочу вот так, не хочу этот суррогат.

Вот эта ее нулевая реакция на меня сегодня, это “нет” на то, что произошло в субботу? И если позавчера, когда нестерпимо жгло поцеловать ее, я был уверен, в том, что делаю, то сегодня уже нет.

Поторопился. Она мялась, потому что не знала, как отказать? Или все дело в том, что не написал ей в воскресенье? Не мог, просто не мог. С утра съездил к отцу, а потом звонок, что у нас летят сервера, рванул на работу и вот до сих пор пытаюсь разгрести последствия.

Позвал ее в кабинет и надеялся окунуться в нее, как в Рай. Спокойно, без проблем и забот. На секунду отключиться от всего, что происходит там за дверью. На секунду дать рукам ощутить желанное тело, а не то дерьмо, что приходится разгребать. А на деле, как в чане с кислотой побывал. Замерла в моих руках, поспешно выпуталась, а потом и сбежала.

И ее эти препирательства с Антоном? Вроде строго и по делу, но будто мстит ему.

Для нее ад работать с ним? Для меня это ад, что они сидят бок о бок. Она каждый день смотрит на него и не забывает, всегда перед ней, всегда близко, лоб в лоб.

Желание уволить Антона к чертовой матери, возрастает в геометрической прогрессии. И абсолютно плевать, есть для этого повод или нет. Они даже не виделись практически две недели, но вот сошлись в одном кабинете и зацепились, поэтому увольнение кажется прямо идеальным вариантом.

До конца дня сижу и черчу ручкой на листе бумаги гребанные треугольники. Хотя в нашем случае что там надо рисовать? Квадрат? Ломаную? Я люблю ее, она Антон, он Арину, а Арина меня, своего брата. Зашибательская задачка на логику. Решать такую можно всю жизнь, но на деле все будет зависеть от решения Юли, все, что я могу, это задать направление, а там вывезет это решение или нет.

Решение, которое ты нашел и показал сам, в девяносто процентах случаях, так и не усваиваются. Только когда решил сам чувствуешь удовлетворение, а не тянущее чувство — ошибка?

— Я тут значит вкалываю не покладаю рук, а он картинки рисует, — заходя в кабинет возмущается Дава, заглядывая в мою “работу”, которую делал последние часа два.

Треугольники, квадраты, ломанные и даже круги… усмехаюсь.

— Что там Дава? — смахиваю бумагу в мусорку.

— Все, как и предполагали, ничего нового. — плюхается друг на место для посетителей. — Куда ушла инфа, неизвестно. Восстановили систему, доработали, пару “капканов” поставили…

— Ясно, плохо. — опускаюсь лбом на сцепленные в замок руки.

— А ты чего такой загруженный? — спрашивает, скалясь во все тридцать два, как ни в чем не бывало.

— А у меня нет повода? — поднимаю голову и смотрю с удивлением. — Тут как бы кто-то фирму отца топит, если ты не заметил.

— Фигня вопрос. Найдем. Накажем и далее по списку. — отмахивается, — Лучше скажи, как там у вас с Юль Андреевной? — и похоже друг что-то видит на моем лице, потому что ответа моего не дожидается. — Все так хреново?

— Скажем так, за нашу команду играю пока только я. — усмехаюсь криво. Как-то вообще не до веселья. Откидываюсь на спинку кресла, смотря в потолок. — Вот скажи что им нужно? Девушкам.

— Оооо… брат. Спроси чего полегче. Что было раньше — яйцо или курица? Есть ли жизнь на Марсе? А девушки — я думаю они сами не всегда знают, что им нужно. Куда уж нам…

— Спасибо, Дава, ты мне очень помог, —