Неизвестный террорист - Ричард Фланаган

И он самым естественным образом приходил в ужас, слушая, как Сив Хармсен, сотрудник специального секретного подразделения ASIO[12], рассказывает ему, какими возможностями обладают террористы-самоубийцы, способные, например, «уничтожить сотни людей, скажем, во время важных спортивных мероприятий».

– Да, это действительно ужасно, – с чувством вещал Сив Хармсен, – и мы действительно нуждаемся в том, чтобы СМИ постоянно напоминали людям о том, какие страшные вещи запросто могут произойти в нашей стране.

Ричард Коуди прекрасно понимал, что нечего и вспоминать о том последнем сюжете, который они с Сивом Хармсеном разработали вместе. Сив тогда слил ему кое-какую информацию, из-за чего в итоге со своего поста слетел министр полиции, обвиненный в коррупции, – это обвинение в данном конкретном случае не имело ни почвы под собой, ни особого значения для положения дел в стране, однако Сиву Хармсену принесло вполне определенную выгоду. А Ричарду Коуди теперь достаточно было спросить:

– Так я могу на тебя рассчитывать?

– Я полагаю, мы оба можем друг на друга рассчитывать, не так ли, Ричард? – тут же откликнулся Сив Хармсен.

Дальше он стал говорить о том, что, кем бы эта женщина ни была, она совсем не обязательно должна быть связана с этой историей, поскольку никогда раньше у них не засвечивалась.

Но чем больше Ричард Коуди его слушал, тем сильней убеждался, что он на верном пути. Во-первых, он уже кое-что нащупал, хотя Сиву ничего об этом и не сказал. Например, что знает, кто эта женщина такая. А если агенты ASIO до вечера так сами этого и не выяснят, то история о Джине Дэвис станет его первым эксклюзивным материалом.

И перед его мысленным взором вновь возникла она, та танцовщица, – обнаженная, с поясом смертницы на талии, – и ужас, который он при этом испытал, был столь же искренним, как и возникшая у него на губах торжествующая улыбка: пазл явно складывался; были найдены почти все его элементы; теперь нужно было только убедить Джерри Мендеса, чтобы тот выделил ему время в экстренном выпуске новостей, дабы все жители страны услышали эту удивительную историю из его уст.

Это, сказал он по телефону Джерри Мендесу, похоже на соревнование между новостным агентством 6-News и Джиной Дэвис: кто успеет раньше – она со своей бомбой или они со своим спецвыпуском под рубрикой «Расскажи всем». Говоря это, Ричард Коуди смотрел на фотографию в рамке, где он пожимает руку Биллу Клинтону – он тогда делал с президентом экстренный выпуск новостей на ТВ. Ему было совершенно ясно, что интерес Джерри Мендеса к его словам начал возрастать, едва он заговорил о том, какое влияние на рейтинги окажет подобный сюжет, если его показать в вечерних новостях.

И еще до того, как Джерри Мендес сказал: «О’кей, Ричи, полчаса прайм-тайма вечером во вторник», – Ричард Коуди уже, сложив пальцы пистолетом, прицелился в Клинтона, этого обольстителя из Арканзаса, а потом показал самому себе большой палец и с улыбкой подумал: «Нам с тобой еще не раз воздадут по заслугам, Билл, детка».

– Ставлю тебе три условия, – говорил между тем Джерри Мендес, любивший в такие моменты все раскладывать по полочкам. – Первое: экстренный выпуск должен быть посвящен двум людям – террористу и его помощнице-танцовщице. Назвать можно, скажем: «Бонни и Клайд «Аль-Каиды». Второе: сперва я должен обсудить этот вопрос с высшим начальством, которое наверняка захочет убедиться, что никто из наших коллег в Канберре эту тему не разрабатывает. – «Высшим начальством» именовался президент самой большой государственной печатной и электронной медийной компании Amalgamated Press и владелец всей сети 6-News Терри Фрит, которого все называли просто «мистером Фритом».

Третьего условия Джерри Мендес так и не назвал.

Ричард Коуди, разумеется, со всеми условиями согласился – да и как он мог не согласиться и с какой бы стати ему было не соглашаться, если он прекрасно понимал, что ограниченность временных рамок только сыграет ему на руку и поможет свернуть шоу туда, куда нужно ему самому, а его имя сработает как смазка-лубрикант, когда мистер Фрит будет говорить с представителями правительства. В конце концов, он всю свою жизнь посвятил тому, чтобы ни в коем случае не обидеть никого из власть имущих.

Когда Ричард Коуди собирался ложиться спать, его жена все еще сидела в наушниках перед телевизором. Шла реклама товаров фирмы «Харви Норманн»[13]. Он видел, как губы жены беззвучно, с какими-то странными придыханиями повторяют слова ролика. Затем он лег в постель, повернулся на спину и вскоре уснул.

В ту ночь Ричарду Коуди снилось, что он стоит на сцене и ему вручают четвертого золотого ЛОГИ[14]как персоне года, а люди вокруг радостно его приветствуют, и всё, как было когда-то, и все снова видят в нем его выдающиеся качества – величайший ум и исключительную гуманность.

«Но самое главное, – говорил безликий ведущий, – деятельность Ричарда Коуди, благодаря которой в Австралии была выявлена целая террористическая сеть, доказывает, что он не только выдающийся журналист, но и самый бесстрашный из австралийских граждан».

И Ричарду Коуди казались совершенно естественными и всеобщее восхищение его работой, и массовая любовь; и не имело ни малейшего значения, действительно ли все эти люди испытывают по отношению к нему те чувства, о которых говорят вслух, или нет. Наконец-то он снова был в центре внимания и того, что составляло суть его жизни; да и жизнь его вновь стала такой, какой и должна была быть, и все вокруг опять существовало только для него одного.

Куколке в эту душную ночь тоже снились сны, хотя сперва она не меньше часа провалялась на надувном матрасе в раскаленной гостиной Уайлдер, тщетно пытаясь уснуть. Даже пол казался горячим. И потом, в домике подруги было как-то чересчур тихо для нее, и казалось, что низкий потолок вот-вот упадет, а стены и без того небольшой комнаты все сильней сдвигаются, выдавливая оттуда остатки воздуха.

Затем Куколка, должно быть, все-таки задремала, и ей показалось, что она смотрит на себя сверху и видит, что лежит совершенно одна прямо на земле, а земля вдруг начинает приподниматься, образуя вокруг нее некое подобие валов, из-за которых выглядывают полупьяные рожи каких-то богатых бездельников, и чиновников в дорогих костюмах, и всяких гнусных тварей, и извращенцев, и все они глядят на нее сверху вниз, словно на старую фотографию, за ненадобностью выброшенную в мусорный бак, и это так было страшно, что она, собрав все силы, заставила себя проснуться, встать и ни в коем случае не поддаваться столь ужасной судьбе – лежать одинокой, голой и беспомощной под взглядами этих уродов.