Обыкновенные ведьмы средней полосы 2 - Ольга Шах

«шалостей» Касьяна. Пух из распоротой подушки до сих пор кружился в воздухе, оставляя за собой ощущение праздника, осколки разбитого глиняного кувшина придавали некий штрих к общей картине разрухи, а сам шишига в данный момент озорно подмигивал нам, распластавший под ложем Ольги.

— Вот видишь, Олюша, тут никого нет! Служанка твоя сейчас приберётся, и ты можешь дальше почивать! По этой ранней поре и просыпаться — то небе невмочно!

Ольга слушала слова воеводы с плохо скрываемым гневом и пренебрежением, готовясь вновь сорваться на визг. Осторожно вылезший шишига решил усугубить положение, и осторожно подтянувшись на хвосте, тихо шепнул ей на ухо какую-то мерзость, поскольку Ольгу словно подбросило, и она резко повернулась на месте, хлестнув роскошной косой по плечам собравшимся.

— Чую, магия эта! Тёмная магия, за то костёр надобен! Ведьмы! Ведьмы!

Тут наше терпение лопнуло, и я выступила вперёд:

— Будут ли предъявлены нам какие-то официальные обвинения, и если да, то по каким основаниям?

Воевода взволнованно заговорил, что это, конечно же, не так, мы всё неправильно поняли, и что его супруге всего лишь нужно дать немного времени для отдыха. Васька изогнула бровь, с сомнением хмыкнув. Быть может, Василиса полагала, будто Ольге скорее поможет трудотерапия, нежели просто сон. Но в этот раз, промолчала.

Звук быстрых шагов по лестнице подсказал нам, что это поднимаются ребята, поэтому мы осторожно дали понять довольному Касьяну, чтоб он спрятался. Зашедшему пасынку Ольга в красках поведала про жуткое существо с угольно-чёрной шерстью и длинным хвостом самого мерзейшего вида, которое нарушило её сон, устроило беспорядок в её светелке, и вот буквально сейчас шептало на ушко такие скабрезности, которые ей, как приличной женщине, и повторить-то будет невмочно.

Игорь с Вадимом с самым сосредоточенным видом выслушали объяснения Ольги, и тоже посоветовали ей немного отдохнуть.

— Где она так устаёт, чтобы потом столько отдыхать? — недовольно пробурчала Васька, но ребята сделали вид, как будто не их мы видели сегодня, явно следящими за нами.

Наконец, Ольга с большим трудом успокоилась, и отправилась отдыхать в соседнюю горницу. Перед тем, как мы все дружно вымелись из её спальни, я увидела, что Касьян внимательно смотрит, в какую комнату определили хозяйку дома. Как-то чувствовалось, что игра с Ольгой ему до сих пор не наскучила.

Мы пожали плечами и сообщили Мечиславу, что будем на огороде, ежели понадобится наша помощь в успокоении нервных состояний, милости просим… Воевода хмуро кивнул, он тяготился неловкостью ситуации, просил не принимать слова «Олюшки» близко к сердцу, и угрожал даже самолично отвести нас в Школу для дальнейшего обучения.

Мы просто кивнули. Времени особо у нас не было. В одном воевода прав — скоро действительно, пора в Школу, так что нам вопрос с этой мегерой затягивать не стоило, да и с ребятами… положение было настолько серьёзным, что Вася украдкой иногда шевелила браслет, словно пыталась снять с запястья.

К нам в огороде присоединились все три служаночки, радостным шёпотом сообщив, что Ольге сегодня не до них, третировать некому, повариха по-прежнему лежит и стонет, а личная служанка Ольги убирается в её покоях. Одним словом — вот оно, нехитрое девчоночье счастье.

— Донатий и сам на кухне-то управится — радостно блестя глазами и прижимая к себе особо здоровый сорняк, прошептала Цветана — а мы уж к вам направились! Тут уж диво, так диво!

— Точно! Домовик ваш сказавшись, чтоб к пельмешам мы касательства не имели — смущаясь и краснея от счастья, призналась Милуша — а правда это, что Ольга завсегда теперь будет в горнице своей сиживать? Дай-то боги, тогда заживём мы все…

Девчонки переглянулись между собой, страшась того, что смогли сказать это вслух. Я только вздохнула — ну как мы могли дать такую гарантию? Но глаза Васи упорно говорили о том, что попытаться мы были обязаны.

Новый крик мы восприняли более спокойно, только Милица отвлеклась на секунду от борьбы с вредным колючим сорняком с мелким жёлтыми цветами. Как потом выяснилось, не обратили внимания совершенно напрасно.

После того, как вопли стихли, очевидно, Ольгу смогли успокоить без нашего участия, к нам в огород вальяжной походкой пришёл шиш.

— Боги в помощь, ведьмы! Работа, она ведь завсегда на пользу! Вашей бы бабе противной она тоже не помешала. Уж какими словесами она токмо не кидалася, у меня прямо сердце по сию пору радувается! А чегой то это вы тута колупаетеся?

Касьян прогуливался между грядок, небрежно помахивая хвостом и излучая массу положительных эмоций. Девчонки — горничные отправились в ограду к колодцу за водой, и вскоре вернулись с полными вёдрами.

— А чевой-то девки ваши мотаются так далече? Када тута родник имеетси?

Мы так и сели в соседнюю грядку. Родник? Какой родник? То есть это Васька зря тогда магичила? Про какой-то местный водоём мы и не подумали? Хотя… если Васька такое смогла сообразить из простой погодной магии, то страшно подумать, что она бы сообразила при попытке найти родник.

— Ага! — утверждал шишига — Вот тута и есть он! Вода с глубины идёт, самая что ни на есть чистая. Ну, вы давайте, ведьмы, ежели вам охота была сорняки рвать. Так я вам мешать не стану, а покуда пойду в конюшню, тута за лошадями уход неплохой, токмо свой глазок — смотрок. Устроюся на жизню, да вернуся в горницу, там ишшо работы — непочатый край!

Я призадумалась — колодец сделать в огороде будет неплохой помощью для девчонок. Надо только эту мысль осторожно подвести Мечиславу. Вот за ужином и поговорим на эту тему.

Правду сказать, что до этого не дошло. К нам вниз спустилось наше «солнышко Оленька». Казалось, она к чему-то долго готовилась, и теперь старалась просто не расплескать свои эмоции при резком движении. В парадный зал, где мы находились, прибежал запыхавшийся Касьян и возвестил нам о том, что на конюшне он устроился с комфортом, лошади уже расчёсаны и досмотрены, и он даже успел немного ещё перед ужином пообщаться с милой хозяйкой.

Так что, когда она вплыла в дверь, он уже вольготно разместился на кресле Игоря, и вид имел самый что ни на есть благостный.

— Олюша, здорова будь! Как спалося тебе нонече? Не тревожило ли что? — невинно поинтересовался шиш у своей жертвы.

Она коршуном накинулась на него, пытаясь ухватить мерзко ухмыляющуюся нечисть. Да только не тут-то было — тот просто сбежал, махнув на прощание хвостом. Со стороны казалось, будто Ольга ни с того, ни с сего бросилась на кресло своего гостя, перевернув по дороге его и скинув со своего стула бедную Карину.

Воевода покраснел, как рак и кинулся поднимать некромантку с пола. Та была в диком раздражении, и готовилась высказать всё, что думает о подобном гостеприимстве. Появившиеся ребята тоже были в шоке от выходки Ольги, и теперь стояли столбом. Васька злобно скалилась, поскольку на этот раз у Вадима не было аргументов в пользу своей мачехи.

Но ту уже было не остановить.

— Сколько сил было потрачено на то, чтобы хозяйкою стать в этом доме! Ненавижу вас всех. И тебя, Мечислав, и сына твово! Не он, поймите, не он на воеводстве остаться должон! А мои дети! Сызмальства Вадиму всё дозволено было, ни в чём отказа никакого. А как же я? Мои дети? Будьте вы все прокляты! А вы! Заявились в наш дом, и всё пошло кувырком, ведьмы проклятущие! Как уж я ратовала за то, что этот несносный мальчишка ожениться в Школе удумал! Решила, хоть таперича ему Мечислав от воеводства откажет, так нет! Заявилси мой супружник с вашей Школы проклятой, радостный как щен малый! Так и это не предел!

Тут уж Мечислав не выдержал. Я понимала мужика. Сказано-то всё было прилюдно, замять такое не получиться. В такой ситуации можно признать Ольгу скорбной главою, тогда это будет выходом для всех — и для самого воеводы, который может не потерять своего лица перед подчинёнными, да и в целом — перед горожанами, ведь с сумасшедшей спрос-то какой, и для его домашних — избавиться от такой стервы пойдёт лишь на пользу миру, но Мечислав решил иначе…

Встав со своего места, он хрипло приказал:

— Вон отсюда, вон, я сказал! И чтоб ноги твоей в тереме моём не было больше! Обратно, к батюшке своему поедешь! За козами ходить, да коров доить! А то, ишь ты, уважаемая дама выискалася. Детей младших не трожь боле.

Воевода резко встал и вышел