Мегамир - Юрий Никитин

Он был как глыба раскаленного металла. Руки нетерпеливодергались, но лицо было бледное, вытянутое, как у коня. Под глазами застылижелтые складки, похожие на модно спущенные гетры старшеклассницы!

— Поторопимся, — сказал Кирилл. — Как впрошлый раз!

Они побежали, держась друг от друга на расстоянии видимости.То один, то другой исчезал за листьями, камнями, сухостоем, но Кириллчувствовал присутствие Дмитрия, как чувствуешь тепло невидимого костра. Дмитрийуже сложил крылья пакетом и несся в сказочном лесу трав, похожий на джина ссундуком сокровищ на спине.

Воздух был еще прогрет, но тепло скоро начнет уходить.

Когда они огибали небольшое озеро, очертаниями напоминавшееслед от солдатского ботинка, Кирилл крикнул:

— В воде смотрел?

— Нет, — ответил Дмитрий несчастнымголосом. — Чего бы она туда полезла?

— Взгляни на всякий случай.

Дмитрий подпрыгнул, бесшумно прилип снизу к зеленому одеялулиста, перебежал по веточке, что протянулась почти до середины озера. Веточканаклонилась, но Дмитрий ничего не видя и не слыша вокруг, водил носом наднеподвижной как цемент водой.

Кирилл вздрогнул от его вопля:

— Красное на дне!.. Сашка, Сашка! Кирилл скорее, чтоделать?

Он едва не прыгнул вниз, Кирилл успел гаркнуть:

— Ко мне!

Дмитрий со скоростью тахион оказался перед Кириллом. Глазаего были безумные, губы дрожали. У Кирилла у самого дрожали руки, когда онобвязал ему вокруг пояса тонкий шнур от гарпунной стрелы.

— Можешь нырять. Только возьми с собой что-нибудьтяжелое.

Дмитрий подхватил в обе руки кварцевую глыбу в три своихроста, побежал по зеленой ветке. Последний листок склонился к самой воде,коснулся ее поверхности. Дмитрий с хриплым возгласом прыгнул с него, прижимая кгруди камень.

Он словно упал в канцелярский клей. Глыба, несмотря наразмеры, продавливала воду нестерпимо медленно. Дмитрий погружался, отчаянноработая ногами и виляя телом — камень на дно почти не тянул.

Кирилл видел в проломленном зеркале воды расплывающеесякрасное пятно, которое дергалось на месте, почти не сдвигаясь. Наконец Дмитрийвыпустил камень, начал судорожно загребать руками и ногами на манер морскойчерепахи. Спускался он короткими дергаными рывками, зависал в плотной воде,похожий в эти моменты на впаянного в янтарь муравья.

Кирилл лег, опустил лицо к самой воде, но не прикасался копасной водяной пленке. Красное пятно приблизилось к другому красному пятну,слилось с ним. Кирилл вскочил, плавно потянул за линь. Шнур начал выходить безпривычного плеска, растолстевший от налипшей воды, скользкий, опасно липкий.

Бесшумно вынырнули ярко-красные ноги, обмазанные толстымслоем водяного клея. Кирилл с усилием тянул веревку, с трудом преодолеваясопротивление воды. Дмитрий с Сашей выползли на траву, за ними тащиласьогромная сосулька, соединяющая их с озером. Дмитрий поднялся на четвереньки,попробовал отползти. Сосулька тянула обратно в озеро. Кирилл натужился изо всехсил, сосулька истончилась, с сухим звуком лопнула. Дмитрий упал лицом вниз.

Вдвоем они подбежали к Саше. Дмитрий торопливо разорвалводяную пленку на ее голове. Ее глаза были открыты, бледное лицо разбухло,напитавшись водой. Дмитрий в отчаянии схватил ее щеки в ладони:

— Сашка, Сашка... Кирилл, что делать?

— Убери воду, распухнешь.

Кирилл говорил холодным злым голосом. Дмитрий я, услыхалкомандирские нотки. Пока он по-собачьи отряхивался, Кирилл кое-как разъединилкомбинезон на груди Саши, попробовал вытащить ее или содрать комбинезон.

Дмитрий бросил через плечо:

— Кирилл, это опасно. У озера больше всего опасныхмикробов.

— Забыл, как мы шли два года назад?

— Тогда нам сделали прививки... И вообще у нас быладругая иммунная система.

— Другого выхода нет. Помоги содрать скафандр!

Саша была насквозь пропитана водой, безобразно разбухла. Еекрепко сбитое худощавое тело теперь стало водянистым, колыхалось, как студень.Дмитрий безуспешно щупал пульс, рука была холодной.

— Мертва... — прошептал Дмитрий. — Долго женас судьба берегла. Она всю жизнь кому-то доказывала, понимаешь? Потомутренировалась до упаду, первой лезла во все стычки...

Кирилл взял ее на руки, положил на самую вершину пригорка,куда еще не достигали лучи заходящего солнца. Крупные кристаллы песка излучалитепло, самые перегретые приятно обжигали подошвы.

Дмитрий встал на колени перед телом Саши. Его лицодергалось, кривилось во все стороны, смотреть на него было страшно и тяжело.

— Кирилл... А откачать ее никак нельзя?

— Ты же знаешь, если не больше десяти минут... А онапролежала под водой несколько часов.

Над ее телом колебался столбик перегретого воздуха,поднимался тяжелым паром. Кирилл отодвинулся от яркого солнца, Дмитрий словноне чувствовал прожигающие насквозь лучи. Лицо он закрыл ладонями, качался надтелом друга. Воздух над ним стоял сухой, накаленный.

— Будь проклят этот мир... — донесся до Кириллаизломанный яростью голос. — Будь прокляты все эти прыгающие и летающиегады... Чистая, нежная... Какого черта? Зачем?

Последний солнечный луч ушел с пригорка через час. Кристаллыкварца подпрыгивали, звонко щелкали, остывая. Из воздуха начало уходить тепло.Внизу у пригорка уже была тень, оттуда тянуло холодом.

Кирилл нехотя поднялся:

— Дмитрий, надо идти. Надо.

Дмитрий не двигался. Кирилл потряс за плечо, бережно поднялСашу на руки. Теперь ее тело стало меньше, суше. Дмитрий вскочил, отобрал,понес сам.

Через четверть часа выбежали на поляну, откуда смутноразличали огромный ярко-красный купол станции. Вдруг Дмитрий дернулся, сиспугом посмотрел на дорогую ношу в руках. Глаза у него стали размером с блюдца:

— Кирилл... Кирилл... Что-то с Сашей?

— Клади на землю, — распорядился Кирилл.

Дмитрий опустил Сашу, осторожно припал ухом к ее груди.Кирилл перевел дыхание. Его собственное сердце, казалось, только сейчас началобиться. До этого действовал как в горячем тумане, преодолевая боль, усталость,резь в животе, а сейчас отпускает, отпускает...

Дмитрий вскинул голову. Вместо лица — вытаращенные глаза ираспахнутый рот:

— Мне... почудилось?

— Не думаю, — от усталости его голос звучалбуднично. — Утонувшие муравьи сутками лежат на дне чашки с водой. Когдавысохнут — оживают.

— Что ты мне о поганых муравьях! Ну не поганых, но этоже Сашка!