Порубежная война - Роберт Святополк-Мирский

— Все это хорошо, глубокоуважаемый Антип и дорогие друзья-панове разбойники, — встал Макс, — но есть одно обстоятельство, которое, я думаю, мы должны рассмотреть, прежде чем уедем отсюда навсегда.

— Говори, — кивнул Антип.

— Через молодую жену немолодого вяземского старосты, мне удалось узнать, что через неделю ее муж покупает в наших местах целое имение и большой кусок земли. Для этого он кое-что продал, кое-что заложил — в общем собрал приличную сумму в золотых монетах. О-о-очень приличную — вы понимаете?

— Нет, я не понял, — сказал Нечай Олехно, — мы что же, должны отнять у него эти деньги, что ли?

— В том-то и дело, что у него мы их не отнимем, — потому что повезет он их с охраной.

— Тогда я совсем ничего не понимаю, — сказал обескураженный Олехно. — Мы не нападаем на охраняемые повозки. К чему ты все это говоришь?

— А вот к чему, — подмигнул Макс. — Слушайте! Дело в том, что он покупает все это у одного молодого князя, который недавно женился на какой-то столичной барышне и теперь переезжает с ней в Вильно, поближе к ее богатым родителям, двору и всяческим вытекающим отсюда возможностям! Князя этого, как я узнал, зовут Тимофей Мосальский, а имение и земли его лежат в десяти верстах отсюда!

— Ближе к делу, Макс, — попросил Антип.

— Так вот. На старосту мы напасть не можем, но как только он подпишет купчую и передаст золото молодому Мосальскому, тот немедля, в тот же день отправится в столицу! Он уверен, что никто не знает об этой сделке, и о том, что он поедет с золотом, а потому никакой охраны с ним не будет! И действительно об этом в наших местах знают только пять человек — сам князь Тимофей, его жена, вяземский староста и его жена (для которой он, кстати, эту землю покупает) и, наконец — я, узнавший об этом, поверьте, совершенно случайно! Просто очаровательная жена старосты пригласила меня на днях в гости, поскольку случай представляется удобный — муж уезжает, чуть ли не на неделю. Я из простого любопытства спросил — куда же, а она мне все и рассказала!

— А почему ты уверен, что Мосальские поедут в Вильно с такими деньгами и без охраны?

Макс широко улыбнулся.

— Узнав об этой истории от жены вяземского старосты, я тут же навел справки у некоторых вполне симпатичных дворовых девушек князя Тимофея. Они, кстати, очень огорчены его отъездом, прямо безутешны — называют его молодую жену жабой и уродиной…

— Макс, мы не о девушках, — снова перебил его Антип.

— Да-да, извини, я, как всегда увлекаюсь, когда речь заходит о прекрасной половине человечества! Одним словом, я выяснил точно — они едут втроем, считая кучера. В коляске будут молодой князь, его жена и… золото. А спереди кучер. Четверка лошадей. И это все! И проезжать они будут по хорошо известной нам дороге. Олехно я думаю у той большой лужи в лесу, где все замедляют ход — было бы лучше всего…

— Когда они должны ехать в Вильно? — спросил Антип.

— Где-то, через неделю — в четверг или пятницу. Как только они сами решат — я буду знать точно.

— Это, конечно заманчиво, — сказал Антип, — но какое-то внутреннее чувство подсказывает мне, что этого делать не следует… Нам как раз нужна неделя, чтобы ликвидировать лагерь, засыпать землянки убрать вышки… Давайте же тихо исчезнем отсюда и все…

— Антиииип! — взмолился Макс — ну как можно упускать такой шанс! Удача отвернется от нас, если мы не возьмем того, что она сама дает нам в руки! Я обещаю тебе, что заберем у молодых только половину денег — остальную оставим! Нет честно!

— А может Макс прав, — поддержал Нечай — как раз соберемся в дорогу, и перед отъездом — последний раз. Если даже кто хватится — нас уже и след простыл — и от лагеря один мусор. Риску никакого!

Антип вздохнул и согласился.

Но в глубине души, осталось у него какое-то странное чувство тревоги, словно что-то недоброе должно случиться.

Привычным усилием воли Антип подавил его, и стал думать о другом.

Часто мы не прислушиваемся к таинственному внутреннему голосу, который подсказывает нам, чего не надо делать — и все равно делаем это…

А ведь, возможно, это был голос нашего ангела-хранителя?…

… — Боже мой, как я рада, что мы, наконец, будем все время вместе в моем дорогом родном Вильно!!! — Юная княгиня Елизавета Мосальская, урожденная Сангушко, — обняла и горячо поцеловала в губы своего молодого супруга.

Разумеется, она никогда не позволила бы себе такой вольности на людях, но сейчас их никто не видел: возница сидел на облучке, где-то там впереди, крытая французская коляска, заказанная отцом для любимой дочери в Париже, мягко катилась по полевой дороге, и они, будто плыли сквозь прекрасный мир полей и лесов совсем одни в этом маленьком тесном пространстве закрытой повозки…

Молодой князь Тимофей Мосальский тоже был доволен — наконец кончится эта тупая провинциальная жизнь, здесь, где на его глазах друзья юности спиваются, грубеют, становятся злыми, жестокими…

Вот взять, например, братьев Воротынских — ведь такие славные ребята были раньше, в детстве и юности — веселые, задорные, шутники выдумщики! А до чего дошло?! Чуть было, хороших людей не погубили, а заодно и себя и свои души притом! Еще бы — такой смертный грех как нести!? Хорошо, что я вовремя приехал, — как пить дать, посадили бы их на кол московиты! А что они потом сделали? Нет, точно в них как бы сломалось что-то и изменилось — ведь раньше они были людьми чести и совести, а сейчас что? Испугавшись страшной смерти, на все соглашались, а потом, когда опасность миновала, давай назад откручивать… Нехорошо это и бесчестно… Как мне, все же, повезло с Лизой! Ах, спасибо батюшке, что отвез меня тогда в Троки и там, на балу я познакомился с моей милой. Это было с первого взгляда — ведь мы только посмотрели друг на друга и сразу поняли и решили, что всегда будем вместе! Она мне потом говорила и оказалось, что у нас было совершенно одинаковое чувство… Господи, благодарю тебя, за то что Ты дал мне ее — она такая милая, добрая, любящая… И родители ее, хоть сначала косились на меня, потом стали лучше относится… Сейчас батюшка, тесть мой, обещал должность хорошую при дворе… Прощай Угра, прощай юность, прощайте друзья, дай Вам Бог счастья и удачи, и не дай Бог ссорится между собой и драться, да менять государей, как это все чаще и чаще тут делается! Нет, нет, я просто счастлив, что уезжаю отсюда и надеюсь — навсегда!

Переполненный нежными чувствами Тимофей ответил своей юной супруге нежным и долгим поцелуем, и возможно он продолжился бы еще дольше, но вдруг карета резко дернулась и остановилась.

Молодые люди еще не успели отпрянуть друг от друга, как дверцы с обеих сторон одновременно резко распахнулись и в тот же момент острый кончик клинка тонкой, длинной сабли уперся Тимофею в горло.

Лиза сдавленно вскрикнула, потому что и к ее груди прикоснулось лезвие сабли другого человека, распахнувшего дверцу с ее стороны.

Но, несмотря на страх, неожиданность и невероятность происходящего, ее поразило нечто совсем другое. Она лишь мельком, походя, взглянула на крупного, рослого мужчину, угрожавшего смертью ей, потому что не могла оторвать взгляда от другого — того, что угрожал ее мужу.