Юлий Ким - Юлий Черсанович Ким

уж лучше сам окстись да хорошенько, а то ведь я и помогу.

Бумбараш

Бумбараш я! А не прохожий! Бумбараш!

Гаврила

Бумбараш, мой родный брат, в русском войске

Вот уж сколько лет назад пал геройски.

Вот бумага с сургучом, все без фальши.

Так что ты тут ни при чем, топай дальше.

Бумбараш

Так что же это, люди добрые! Тетка Устинья!

Тетка Ефросинья!

Бабы

Бумбараш не Бумбараш — кто бы вспомнил.

По бумаге Бумбараш давно помер.

Он давно на небеси в райском саде,

Так что ты себе иди, бога ради.

Бумбараш

А хозяйство? А земля? А голубятня?

Гаврила

Все его я взял себе — воля братня.

И коль черт вернет его с того свету,

То его тут ничего больше нету!

Бумбараш

Да с какого того свету, когда вот он я!

Бабы и Гаврила

Ты какой-то не такой, друг прохожий:

И глаз другой, и нос чудной — непохожий.

Уж прости, не обессудь, ради Бога,

Ты ступай куда-нибудь, места много…

Бумбараш

Воротился я домой из-под смерти.

Тот же самый, не другой — уж поверьте.

Об родимый палисад бьюсь, как кочет,

А меня родимый брат знать не хочет!

Те же и Варя.

Варя

Бумбараш… живой!

Бумбараш

Варя!

Гаврила

Кому Варя, а кому и Варвара Михаловна. Ну что ж,

здравствуй, брат, здорово, Бумбараш. Уж коли жена

моя тебя признала, стало быть, врет казенная бумага,

выходит, ты и правда живой. Заходи.

Бумбараш

Жена?

Гаврила

Жена. Накрывай, жена, на стол — родной брат

домой пришел.

По такому случаю стели скатерть лучшую.

Заходи, соседи, в дом — встренем воина путем.

Посидим, покушаем, разговор послушаем:

Как он жил да поживал, хорошо ли воевал

За орла двуглавого, за царя кровавого.

Много ль чести заслужил.

Много ль денег получил

От режима царского.

Так что — просим ласково.

Бумбараш

За царя не за царя —

А на фронте я побыл — ох ты боже мой!

Неприятеля побил — ох ты боже мой!

Это если вспоминать.

Можно голову сломать.

Так что, братцы, лучше выпьем.

Выпили.

Правда, помню, случай был — ох ты боже мой!

Я летал германцу в тыл — ох ты боже мой!

Для военных для целей посылают кто ловчей —

Вот меня туды послали.

Вот ни столечко не вру — ох ты Боже мой!

На воздушном на шару — ох ты Боже