Призраки стекла - Бренна Лоурен

за дверью в зимнем саду скрывается нечто… уродливое… смею сказать, злое.

— Ты видишь эту картину? — спросил он наконец. И указал на картину в рамке, стоявшую в другом конце комнаты. — Та, где Уильям Дарлинг смотрит на себя в зеркало?

Я кивнула, вспомнив, как маленькой девочкой бесчисленное количество раз бродила по этому большому уютному кабинету, рассматривая предметы искусства и диковинки, собранные Алистером за долгие годы.

— Однажды утром после смерти родителей я оказался здесь, — продолжал Эфраим. — В какой-то момент я забрел сюда один. В камине потрескивал огонь, в комнате пахло трубочным табаком и бурбоном. Мне отчаянно хотелось отвлечься. Но в то же время я нуждался в одиночестве. Чтобы подумать. Попытаться почувствовать что-то, кроме потери и гнева.

Еще один раскат грома. Окна сильно завибрировали.

Эфраим постучал пальцем по столу.

— Я бродил по комнате, рассматривал стекло и картины, открывал книги, сидел в кожаных креслах и представлял, что уже вырос, и мне не грозит все то плохое, что случилось. Алистер вошел в тот момент, когда я рассматривал картину с изображением Уильяма. Он не стал ругать меня за то, что я нахожусь в его кабинете. Он налил себе выпить и спросил, что, по моему мнению, означает эта картина. Я ответил, что не имею ни малейшего представления, и никогда не забуду того, что он сказал.

— Что он сказал? — спросила я.

Губы Эфраима скривились в полуулыбке.

— Все, что с тобой происходит, ждет своего часа с начала времен.

Я тупо уставилась на него.

— И что, мне от этого должно стать легче?

Он пожал плечами.

— Спроси Марка Аврелия. Он сказал это первым.

Я вздохнула.

— Значит, мы не можем контролировать свою судьбу?

— Смысл не в этом.

Почувствовав себя спокойнее, я скрестила руки.

— Тогда объясни мне, великий философ.

Он изогнул бровь, затем сделал еще один глоток виски. Резной хрусталь его бокала мерцал в мягком свете свечей.

— Причина и следствие. Каждый раз, когда мы действуем, то меняем будущее. К тому времени, когда мы добираемся до места, цель становится единственным логическим объяснением.

— Это твой косвенный способ сказать, что ты не веришь в проклятия?

Он посмотрел на последнюю порцию янтарной жидкости в своем бокале, прежде чем отпить из него.

— Если бы это было так, то я не позволил бы себе чувствовать себя бессильным перед проклятием.

Снова прогремел гром, только теперь он звучал гораздо дальше.

— Что-то происходит в Дарлинг-Хаусе, — прошептала я. — Дедушка что-то искал. И я должна выяснить, что именно.

— Я знаю, — категорично сказал Эфраим.

Я сглотнула.

— Как много ты знаешь?

— Уитни! — крик Розы прозвучал задыхающимся и взволнованным эхом.

Я быстро встала, чуть не выбив хрустальный бокал из рук Эфраима, и помчалась по коридору, Эфраим за мной.

Мы поднялись по лестнице и завернули за угол, чтобы попасть в спальню Эддисон.

Нетерпеливые голоса мамы и тетушек становились все громче по мере того, как мы приближались.

— Она почти здесь. — Фрэнсис засмеялся. — Еще раз. Еще один, милая, и все закончится.

Я вбежала в комнату и увидела, как Эддисон вздохнула и опустилась на подушки.

Наступила тишина, а затем раздался вопль, тоненький крик, перешедший в раскаты грома. Мои глаза расширились при виде крошечного, корчащегося свертка на руках у Фрэнсиса.

Мне потребовалось мгновение, чтобы обрести голос.

— С ней все в порядке? Они обе в порядке?

— Они идеальны, — усмехнулся Фрэнсис, его голубые глаза светились гордостью.

Тетя Адель была рядом со мной и протягивала Фрэнсису чистое полотенце.

— Я сделала это, — прошептала Эддисон.

Я шагнула к кровати и наклонилась, прижавшись губами к ее соленому лбу.

— Ты сделала это.

Мои пальцы нащупали что-то мягкое под ее подушкой. Это был защитный амулет, который Соломон подарил ей накануне похорон дедушки. Сердце сжалось в груди, и я пробормотала безмолвную благодарственную молитву. С Эддисон все было в порядке. Проклятие не забрало ее.

— Останешься со мной?

Я кивнула и оглянулась на Эфраима, стоявшего у двери.

Он улыбнулся мне — искренней, красивой улыбкой, которая подчеркивала ямочку на его щеке, и глубокую печаль одиночества в его глазах. Кивнув в знак поздравления, он повернулся и исчез в коридоре.

Глава 12

Уильям Дарлинг

Встреча с Горацием Леру была сродни второму рождению.

Наверное, именно в этот день я родился как бизнесмен.

Гораций не был похож ни на кого, кого я когда-либо видел вблизи. Его одежда была не просто красивой. Она была изысканной, сшитой на заказ, одна вещь стоила больше денег, чем я заработал за всю свою жизнь. Густые светлые волосы Горация волнами спадали до плеч, обрамляя орлиное лицо, которое больше походило на лицо скульптурного ангела, чем на человека из плоти и крови.

— Мистер Дарлинг. Рад познакомиться с вами. — Гораций протянул наманикюренную руку, и я с удивлением обнаружил, что его пожатие было крепким и сильным. — Жаль, что начало вашего американского приключения оказалось не столь радушным. Но я надеюсь, что мы с моей сестрой, Лейлой поможем исправить все ложные впечатления, сложившиеся у вас об этом месте. Это мечта для тех молодых художников, которые достаточно смелы, чтобы исследовать его.

— Я ценю вашу помощь, — сказал я.

— Это стоит того, чтобы приложить усилия. Ваша Джулия очаровательна. Я стал лучше от того, что узнал ее.

Гораций пригласил меня следовать за ним, прогуливаясь по тропинке за гостиницей в Чарльстоне, куда он привез нас с Джулией отдохнуть перед нашей поездкой с ним и его сестрой в Саванну.

— Ваш акцент. Откуда вы? — спросил я.

— Из Луизианы. Хотя мы с Лейлой родились во Франции. Мы возвращались из поездки к родственникам, когда встретили на корабле вашу милую Джулию. — Он улыбнулся. — Я вырос в Новом Орлеане. Бизнес привел меня в Чарльстон. А теперь, как вы знаете, в Саванну.

— Что за бизнес?

— Это все очень скучно. Я предпочитаю говорить о более интересных вещах. Расскажите мне об этом стекле. Джулия сказала, будто в ваших жилах течет магия.

— Я не думаю, что это так впечатляюще, — соврал я.

— Что ж, мы это выясним. Когда мы приедем в Саванну, у вас будет студия, оборудованная всем необходимым, а я стану вашим покровителем.

— Почему? — спросил я, кивнув в ответ симпатичной горничной, которая пронеслась мимо нас с бельем в руках.

— Без красоты нет жизни. А стекло — самое красивое. Еще лучше, если я смогу вытащить из сточной канавы хорошего мужчину и сделать его королем. Это самое малое, что я могу сделать. У меня слишком много денег. Даже когда я умру,