Муж по ошибке - Кристина Майер

Лина

- Как только я начинаю думать, что в тебе есть что-то хорошее, ты тут же развеиваешь мои иллюзии! Все разговоры у тебя сводятся к сексу! Знаешь, пока я тут лежала и болела, заняться было нечем, поэтому общалась с гуглом.

- Ты бы еще с Алисой поговорила, - вернулся высокомерный знакомый тон.

- Можно было и с Алисой пообщаться, от нее бы более точные сведения получила, чем от тебя. Так вот, суд не может регулировать секс между мужем и женой, поэтому можешь смело вычеркнуть этот пункт из договора. Неустойку по нему ни один суд в нашей стране не назначит

В этот момент я гордилась собой. Как хорошо, что часы безделья я провела с пользой. Выкуси, Робнер. Вон как желваки на скулах дергаются.

- Кстати, привези вечером договор, я хочу его изучить, - гордо заявила я.

- Изучить? С помощью гугла? – с насмешкой в голосе.

- Знаешь, от него я больше правды узнаю, чем от тебя!

Мы наконец-то подъехали к дому. Робнер умудрился испортить настроение. Не прощаясь, я покинула салон автомобиля и поспешила в дом. Влад за мной не вышел, я слышала, как он с пробуксовками отъезжал от ворот.

- Лина, как позавтракали? – в гостиной находился Всеволод Юрьевич. Он занял глубокое кресло в центре комнаты, а перед ним на журнальном столике лежала корреспонденция.

В школе я одно время увлекалась историческими романами и вот сейчас я будто попала в викторианскую эпоху, когда аристократы по утрам читали новости или письма и делали глоток свежезаваренного кофе.

- Хорошо, - вовремя вспомнила, что голос ко мне еще не вернулся, поэтому негромко прошипела.

- Не замерзла? – я помотала головой.

Наверняка, старик слышал, как его внук отъезжал от дома, но деликатно промолчал.

В доме было тихо, будто никто и не ругался, когда мы уезжали. Как хотелось узнать, чем закончилась семейная драма, но о таком не спросишь. Удалось Вадиму уговорить деда не отправлять его в ссылку или все-таки быть младшему Робнеру комбайнером? Как бы мне хотелось на это посмотреть.

Вадим, в росте и телосложение не уступает старшему брату, из чего можно предположить, что он не может быть слабым. Зато с уверенностью можно заключить, что он белоручка. Этот парень тяжелее денег и стакана ничего в руках не держал. Ох, что-то злая я сегодня. С Владом поругалась, а на его брате мысленно отыгрываюсь.

- У вас все хорошо? – спросила Всеволода Юрьевича. Невежливо было просто взять и уйти.

- Да, все прекрасно, дочка, - сложил он газету и отложил ее в сторону. – Ни слова правды в этой писанине не найдешь. Нужно переходить на женские журналы, буду хоть в моде разбираться и всяких бьюти-новинках, - он так смешно произнес последнее слово, не выдержав, я засмеялась.

- Лина, у Влада неприятности на работе, ты не обижайся на него. Характер у моего внука не сахар, я знаю, но он еще сможет тебя удивить.

Ой, не надо. Спасибо! Удивлять он может только в одном русле – неприятном. Об этом старику, конечно, я не сказала.

- Он похож на меня и на своего отца. Влад, словно породистый жеребец, дикий и необузданный, сможешь его приручить, он будет самым верным и надежным мужем.

Натянуто улыбнулась, чтобы не обидеть старика. Моя мнимая болезнь как нельзя оказалась кстати, не нужно врать, что мне это известно. Нашу задушевную беседу прервал какой-то грохот на улице.

- Лина, иди ложись в постель, я разберусь, - Всеволод Юрьевич с такой скоростью поднялся на ноги и оказался у дверей, что я рот открыла от удивления.

Ослушаться я не посмела. Пусть меня и не спешат посвящать во все тайны «робнеровского» особняка, я намерена была подсмотреть из окна. Спешу наверх, а навстречу мне несется Миша.

- Что случилось? - у него я могла спросить.

- Не понял. Вадим что-то выбросил из окна. Дверь не открывает, выпрыгнул что ли… - охранник недовольно покачал головой.

- Всеволод Юрьевич побежал во двор, - отправила Мишу, а сама поспешила в вою спальню.

Вбежала в комнату и не глядя бросилась к окну.

- Дверь закрой, - напугал меня знакомый голос.

- Ты совсем сдурел! – хватаясь за сердце. На кровати развалился Вадим.

- Перестань кричать, тебе доктор запретил, - смеется Вадим. – Дверь закрой, разговор есть.

- Не буду я с тобой разговаривать, - подозрительно кошусь на парня.

- Будешь, если не хочешь, чтобы твой муж вместе со мной отправился поля обрабатывать. - Закрой дверь.

- Прекращай шантажировать, со мной этот трюк не сработает! – на самом деле мне стало не по себе. Дверь я закрыла. Правильно говорят, нельзя договариваться с шантажистами.

- Помоги, синеглазка, - либо он хороший актер, либо искренне просит.

- Я не синеглазка. Что тебе надо? – не смягчая тон.

- Присаживайся, – хлопает он по кровати рядом с собой. В этот момент в дверь спальне раздается требовательный громкий стук.

Вадим прикладывает палец к губам и едва слышно произносит:

- Без глупостей, красавица.

- Лина, открой, пожалуйста, - раздается из-за двери голос Всеволода Юрьевича.

Мое сердце падает куда-то вниз.

- Иди, открой, - кивает Вадим на дверь, а сам бесшумно двигается в сторону шкафа. Я открываю рот от удивления, когда он в нем быстро прячется.

Любовничек блин!

Лина

— Я в уборной была, — извиняюще прохрипела, открыв дверь старику.

— Вадим к тебе не заходил? – осматривая комнату, спросил Всеволод Юрьевич. Заставляя себя не смотреть на шкаф, помогала головой.

Хоть бы он там не чихнул!

Всеволод Юрьевич прошел в комнату. Суровый взгляд мужчины ничего хорошего внуку не предвещал. Руки сложены за спиной, губы недовольно поджаты. О чем-то задумавшись, он молча вышагивал туда-сюда. Мне оставалось только следить за ним и молиться, чтобы Вадим не вывалился из шкафа. Каждый раз мое сердце пропускало удар, когда старик останавливался у шкафа и смотрел на дверцы. Может, он в это время продолжал о чем-то думать, но мне казалось, он обо всем догадался и сейчас обвинит во лжи.

— Что с ним делать, я не представляю! – яростно произнес старик. - Нормальный парень был! Был, понимаешь? Четыре года, как подменили парня, — махнул рукой. - Инесса только собой занимается и не видит, что сын ее в пропасть летит! Получается, зря жизнь прожил. Не уберег мальчишку, — Всеволоду Юрьевичу нужно было выговориться, я не мешала. Заодно и Вадим пусть послушает, что о нем дед думает.

Видела, что слова старика идут из глубины сердца. Он переживал за обоих внуков, но одного не получалось образумить. Сейчас передо мной стоял заботливый любящий дедушка, который очень устал.