Код Бытия - Джон Кейз

– Огромное спасибо. Вы мне очень помогли. Я скажу Виктору, чтобы он встретился лично с вами.

– Но я начну работать с пяти часов, так что…

– Прекрасно. Он весь день будет на совещаниях и не сможет добраться до вас ранее шести.

– Ему поможет любой наш сотрудник.

– Я предпочел бы вас. Вы умеете сочувствовать людям.

– Благодарю, – ответил собеседник. – Скажите, чтобы он спросил Уиллиса – Уиллиса Уайтстоуна.

Ласситер любил Чикаго. Небоскребы на берегу озера, их сверкание и изысканные формы каждый раз приводили его в восторг. Он доехал на такси до Норт-Сайд и занял номер в своем любимом отеле «Никко». Это было безукоризненно чистое, как с иголочки, заведение в японском стиле с прекрасным обслуживанием. Украшающая интерьер икебана была просто великолепна в своей непритязательной красоте, а на первом этаже разместился превосходный ресторан. В тот же вечер Ласситер воспользовался его услугами, запив суши двумя большими бутылками «Кирин». Вернувшись в номер, он ожидал увидеть на своей подушке плитку шоколада, но это был «Никко», и вместо шоколада Ласситер нашел оригами, изображающее то ли воющего волка, то ли собаку. Одним словом, нечто такое, что напомнило ему фильм «Бегущий по лезвию».

Большую часть следующего утра он бродил по залам Института искусств, а затем заехал в отделение своей фирмы. В Чикаго у Джо было в два раза меньше сотрудников, но они ничем не уступали команде, работающей в штаб-квартире. Доходы филиала постоянно росли, с чем Джо и поздравил персонал. После этого он плотно и очень вкусно подкрепился в «Бергхофе» и, чтобы быстрее переварить ленч, прошелся пешком до отеля. На улицах, сверкающих рождественской иллюминацией, царило оживление, сияли витрины, звонили колокольчики Армии спасения, тротуары были заполнены покупателями.

Переодевшись в тренировочный костюм и натянув кроссовки, Ласситер отправился на берег озера. Дул сильный ветер, но Джо, упрямо наклоняя голову, пробежал три мили – до яхт-клуба и обратно. Когда он, ощущая приятную усталость, вернулся домой, уже темнело.

Душ вернул его к жизни, и Ласситер быстро оделся. Он влез в светло-голубую оксфордскую рубашку, которую так любила Моника («Ее цвет ну точно как твои глаза!»), надел темно-синий костюм с почти невидимыми полосками, тщательно завязал бордовый с черным галстук, обулся в модельные ботинки и натянул кожаные перчатки. Вся одежда была куплена в «Барберри» и лишь ботинки – у «Джонстон и Мерфи», да пальто (слегка поношенный черный кашемир) он приобрел лет восемь назад в Цюрихе. Как правило, Ласситер одевался намного проще, но сегодня он облачался для Уиллиса Уайтстоуна.

Отель находился на Стейт-стрит, и Ласситер отправился туда пешком. Чтобы явиться к шести, ему пришлось заскочить по дороге в бар и скоротать время за выпивкой. В глубине души Джо немного нервничал – ведь он действовал почти вслепую. Кто знает, не оставил ли Джон Доу в отеле пистолет или кокаин? Глубоко вздохнув, он вошел в «Амбассадор», стараясь держаться как можно увереннее.

Уиллис Уайтстоун был сама любезность. Ласситер вручил ему визитку Виктора Оливера, бросил взгляд на счет и отсчитал семь стодолларовых купюр. Отмахнувшись от сдачи со словами: «Мистер Гутиеррес сказал, что вы были очень внимательны», – он принял из рук Уиллиса кожаную дорожную сумку. Клерк поставил штамп на счет, Ласситер небрежно повесил сумку на плечо и, помахав на прощание Уайтстоуну, вышел в холодный чикагский вечер.

Вернувшись в «Никко», Джо сбросил пальто, но перчатки снимать не стал. Сумка была старая, но, судя по качеству кожи, очень дорогая. Простая и элегантная, с твердым дном, мягкими боками и широким кожаным наплечным ремнем. На ярлыке внутри было написано: «Черутти, Рим». Центральное отделение застегивалось на молнию, так же как и два кармана по бокам. Ласситер расстегнул все молнии и вывалил содержимое на постель.

Там оказались пара рубашек в стиле ретро (либо крайне дорогих, либо очень дешевых), кожаный ремень, носки, комплект нижнего белья и брюки из легкой ткани. Многообещающим казался бумажник из телячьей кожи размером пять на девять дюймов. Заглянув внутрь, Ласситер обнаружил использованный авиабилет Майами – Чикаго, рекламную брошюру агентства по прокату машин и три дорожных чека, подписанных Хуаном Гутиерресом.

Разочарование Ласситера не поддавалось описанию.

«Там обязательно найдется что-то еще», – убеждал он себя. Ласситер взвесил сумку на руке, тщательно прощупал все отделения и похлопал по бокам. Особенно внимательно он исследовал дно – изнутри и снаружи. Пусто. Ласситер повторил процедуру несколько раз. Он был уверен, что в сумке есть потайной карман, но обнаружить его не мог.

Только с третьей попытки он нащупал плоское отделение, идущее вдоль твердого дна. Оно открывалось, если потянуть за край. Поначалу Ласситер думал, что разрывает шов, но оказалось, что карман сидит на липучке. Из тайника он извлек довольно толстую прямоугольную картонку (собственно, дно сумки), раскрывающуюся как книга. Внутри Ласситер нашел два тщательно вырезанных углубления, в одном из которых находилась пачка банкнот, а в другом – паспорт.

Паспорт оказался итальянским, и у Джо заколотилось сердце, когда он, развернув красную обложку, увидел лицо человека, убившего Кэти и Брэндона. Франко Гримальди. На снимке было то же лицо, что и на созданной полицией картинке, – только более молодое. Ласситер затрепетал, как охотник, увидев дичь в перекрестии его прицела. Это было удивительно, учитывая, что убийца уже находился в больнице под вооруженной охраной, но Джо не мог справиться с волнением.

Джон Доу обрел наконец имя и лицо, и Ласситер почувствовал, что сможет раскрыть тайну убийства Кэти и Брэндона вне зависимости от того, заговорит Гримальди или будет по-прежнему хранить молчание.

Раньше он не мог понять, почему люди так стремятся узнать причину и обстоятельства гибели своих любимых. Он читал о семьях солдат, пропавших без вести на войне, о друзьях и родных жертв катастрофы в Локерби, и его всегда поражало их неуемное, страстное желание познать истину, добиться справедливости и наказать виновных. Ласситер всегда задавал себе вопросы: почему они так хотят знать подробности? Почему не могут спокойно жить, оставив трагедию в прошлом?

Теперь он знал ответ.

Ласситер достал из мини-бара крошечную бутылочку, отвинтил пробку и вылил пару унций виски в стакан для воды. Усевшись за стол, он положил паспорт перед собой и принялся его рассматривать. На противоположной от фото странице имелись все сведения о владельце документа. Гримальди Франко. Родился 17 марта 1955 года. На белом подклеенном листочке с официальной печатью, похоже, был новый адрес: 114, виа Генуя, Рим. Ласситер отогнул листок и нашел под ним прежний адрес Гримальди – виа Барберини. Номер дома оказался заклеен. Далее следовал номер паспорта и антропометрические данные: вес в килограммах и рост в сантиметрах. Переведя их в уме в привычную систему, Ласситер получил двести двадцать фунтов и шесть футов один дюйм. Затем шли приметы: волосы черные, глаза – карие. Он перелистал страницы, на которые проставляются визы и отметки о пересечении границ, и на пол выпал небольшой лист бумаги. Ласситер поднял его.