На руинах Империи - Татьяна Николаевна Зубачева

Джонатан.

– Без перца грог совсем не тот получается.

– Ради грога я грузовик гонять не буду, – решительно заявил Джонатан. – Посидишь недельку на коньяке, ничего с тобой не случится.

Фредди открыл было рот, но тут же закрыл, опустил веки и почтительно ответил:

– Слушаюсь, сэр.

Джонатан схватился обеими руками за шляпу, сдёрнул и несколько минут сидел, спрятав в неё лицо, раскачиваясь и трясясь всем телом. Выждав приличную, по его мнению, паузу, Фредди участливо спросил:

– Тебе плохо, Джонни? – а когда Джонатан убрал шляпу, глядя на его смеющееся мокрое от слёз лицо, сказал уже совсем другим тоном: – Смех смехом, Джонни, но, похоже, наш перец ушёл именно на это.

– На грог? – с трудом выговорил Джонатан.

– На посыпку. Если бы на грог, остался бы мешочек. А его тоже нет.

– У Эркина любая мелочь в дело идёт, – серьёзно сказал Джонатан.

– Да, Эндрю ещё мог потерять, но провизией занимается Эркин.

– Интересно получается, Фредди.

– Слишком интересно. Но пока благодетель о себе не даст знать, об этом можно не думать.

– Резонно. Но если будет случай, попробуй пощупать парней. Как я понимаю, перец, – Джонатан невольно хмыкнул, – всплыл случайно.

– Верно. Может, и ещё что всплывёт. Об этом хватит. Работать сегодня будешь?

– Да, разомнусь немножко. Денег у всех мало осталось.

– Да, Крысу поминали, Седрика провожали, страх заливали, – Фредди даже пальцы загибал, чтобы не сбиться при счёте. – У Роулинга дорогой выпивки совсем мало осталось.

– Он придёт поиграть.

– Тогда стóит, – кивнул Фредди и допил свою кружку. – Давай свою, Джонни, ополосну наскоро и пойдём.

Джонатан кивнул.

– Сейчас отдышусь после твоего грога и пойдём. А то нас уже ждут.

– Ну вот, Новиков, ещё два дня и сможешь уехать за консультациями.

– А тебя, Шурочка, тоже за живое взяло. Сознайся.

Шурочка аккуратно разгладила подшитую справку и закрыла папку.

– Новиков, а зачем они нам?

– Кто? Трейси с Бредли?

– Нет, его пастухи. Мы же не занимаемся цветными. Я говорила с Георгием. Он рассказывает интересные вещи.

– Нам нужен Трейси.

– Мы не возьмём его, не затронув парней. А за них поднимутся остальные цветные. Вспомни, как было, когда Ротбуса убили. Ещё немного, и началось бы такое… – она невольно поёжилась. – Зачем они нам, Новиков? Шериф хочет забрать их себе, ему нужны цветные помощники, вот он и пытается их обхаживать. А они не идут, – засмеялась Шурочка.

– На месте Трейси я бы отправил парней или хоть одного из них к шерифу или в полицию. Неужели ему не нужны свои глаза и уши возле шерифа?

– Значит, не нужны. Кстати, вот ты и ответил на вопрос, почему они перестали крутиться у нашего дома.

– Шурочка, для этого они должны знать русский. И не ругань, которую все цветные от наших же солдат подцепили, а терминологию. Вообще хорошо знать язык. Слишком большое допущение.

– Согласна. За нами вообще следят. Стоит кому из наших показаться, как начинается свист, заметил?

– Да, я тоже подозревал, что это сигналы. Они оповещают о нас, как об опасности.

– Так зачем они нам? Ты собираешься пригласить их вольнонаёмными?

– Я не из кадрового отдела, Шурочка. В этой роли они нам ни с какого бока не нужны.

– А в какой роли?

– Через них можно подобраться к Трейси. Ты не волнуйся, Шурочка, им ничего не будет. Сказать тебе, из-за которого ты переживаешь и почему из-за него?

– Я знаю, какую гадость ты хочешь сказать. Не надо, Новиков, поссоримся.

– Твоя дружба, Шурочка…

– Перестань. Где так поседел Малец? Кстати, другие цветные зовут его Весёлым.

– Да, а индейца Певуном. Странно.

– В этой команде всё странно. Ты знаешь, что Бредли приехал?

– Да, на грузовике и скупает по дешёвке остающийся корм. Оборотистый мужик.

– Он всегда приезжает вовремя. – Шурочка встала, положила папку в сейф, привычно автоматическим движением закрыла и заперла дверцу. – В отличие от нашего начальства. Идём ужинать, Новиков. Завтра стада начнут уходить, а на отвальную нас не пригласили. Видно, Бредли не хочет лишних глаз в игре.

– Ты и это знаешь?

– Не один ты умеешь работать, Новиков.

Когда Джонатан и Фредди вернулись к себе, посёлок уже спал. Спали и парни. На земле, завернувшись в одеяла, спина к спине. Одеяло Фредди покоилось на лежанке из трёх мешков. На решётке котелок с варевом, пыхтящий кофейник и сковородка с небольшой стопкой лепёшек.

– Заботливые, черти, – пробурчал Фредди, садясь к костру.

– Ты их завтра грогом угости, – предложил Джонатан, пересчитывая и закладывая во внутренний карман деньги. – Вот и сквитаетесь.

Фредди покосился на парней. Те лежали неподвижно, но когда кто-то из них всхрапнул, Фредди рассмеялся:

– Вылезайте, черти, я же слышу, что не спите.

Андрей откинул одеяло.

– Вставай, Эркин, скучно им без нас.

Эркин вылез из-под одеяла, сгрёб его в охапку и молча вышел из-под навеса. Было слышно, как он подтягивается на навес и укладывается там, ворча:

– Не наигрался он… сам баламут и другим спать не даёт… – потом шумный зевок и тишина.

Андрей растерянно поглядел на Джонатана и Фредди, взял своё одеяло и последовал за Эркином. Судя по шумам, он тоже залез на навес. Быстрый неразборчивый шёпот и голос Эркина:

– Ладно уж… не хотел он… завтра проспишь, всем за свой вычет душу вымотаешь. Спи, пока не скинул.

И тишина. На вопросительный взгляд Джонатана Фредди спокойно ответил:

– Дождя не будет. А пойдёт, так их проблема.

Джонатан сел поудобнее, взял кружку с кофе, отпил.

– Вроде всё нормально, Фредди?

– Да, ещё неделя и всё, конец и под расчёт. Вот где будет весело, Джонни.

– Знаю, – улыбнулся Джонатан.

Фредди с улыбкой кивнул.

– А русский неплохо играл, Джонни.

– Да, умеет держаться. Головы даже от выигрыша не теряет. С таким приятно работать. Он и раньше подсаживался?

– Он с лендлордами водил компанию.

– Заметно. Нет, с таким и порезвиться можно. Ну, что ж, на сегодня программа выполнена. Можно и на боковую.

Когда они уже легли, Джонатан совсем тихо сказал:

– Попробую опередить парней.

И получил столь же тихий ответ:

– Спорим, Эркин будет первым?

– С тобой не спорю, – почти беззвучно рассмеялся Джонатан.

Посёлок пустел. С утреннего водопоя и почти до сумерек уходили стада. Недовольно мычали привыкшие к своим загонам бычки, упрямились разбаловавшиеся в табуне лошади, отчаянно ругались пастухи и ковбои…

Вернувшись с вечерней кормёжки, Эркин стал перекладывать и увязывать вьюки. Лошади уже были в загоне. Сейчас поужинать, приготовить на завтра, разобрать и увязать решётку и посуду. А обжились здесь хорошо. Конечно, раньше такого нельзя было допустить, чтоб все рабы вместе… нет, хорошо. Теперь четыре ночи и Бифпит.