Непредвиденные встречи - Василий Головачев

– Конкистадор, - пробормотал он через минуту. - Автомат обслуживания ускорителя и оборудования лаборатории. Вполне самостоятелен, дитя второго поколения "мыслящих" автоматов. Павел повел окулярами в сторону, в километре обнаружил ряд черных труб, направленных на белую башню хроноускорителя, и повернулся к ним спиной. - Поехали. Центр далеко отсюда? - Почти под нами.

Центр пояса защиты представлял собой подземный бункер с энергохозяйством и собственной универсальной вычислительной машиной. Зал управления и контроля площадью в триста квадратных метров был занят низкими пультами автоматического монитора защиты, аппаратуры наблюдения, контроля параметров среды, связи и передачи информации. Стены зала служили экранами комбайнов оперативной связи и наблюдения, на один из них был выведен объемный геологический разрез до километра глубиной того участка, где стоял Ствол: на фоне коричнево-черных пластов с вкраплениями красных, оранжевых и желтых полос и трещин - голубоватая круглая колонна, постепенно растворяющаяся в породах равнины на глубине в двести метров. Атанас Златков сидел в кресле возле одного из пультов, на рукаве его плотной рубашки выделялся алый ромб с маленьким серебряным сфинксом. Это был крупный смуглый мужчина с шапкой блестящих черных волос, медлительный и, как показалось Павлу, несколько апатичный. - Вы далеко не первый, кто просит меня объяснить причины катастрофы, - сказал он в ответ на вопрос инспектора. - Но специалисты вашего ведомства не любят иметь дело с домыслами, им подавай факты, не так ли? - В общем верно, - согласился Павел. - Вы хотите сказать, что факты, известные вам, в равной мере известны всем остальным, а новых не прибавилась. Угадал? Златков с проснувшимся интересом окинул Павла взглядом. - Профессиональная интуиция? Впрочем, неважно, новых фактов у меня в самом деле нет. - Он нахмурился. - Самый страшный из фактов - гибель коллег! А я вот уцелел… и Маричу повезло, - кивок в сторону инженера, устроившегося в кресле перед экраном. - Двое из всего персонала! Павел промолчал. Трагедия была настолько свежа в памяти этого человека, что любой вопрос о лаборатории воскрешал события и бередил душевную рану. Но не спрашивать инспектор не мог. - Хорошо. Если вам это необходимо, я выскажу свои предположения. - Златков заговорил быстро, с солидной долей злости. - Связи с лабораторией нет, внутрь пробиться до сих пор не удается. Обычные жестко запрограммированные киберы просто не возвращаются, а конкистадоры не хотят подходить к зданию даже на сто метров. Знаете, что такое конкистадор?

Павел вспомнил биомеханического "паука" и кивнул. - Странное название для кибера. - Так их назвал сам конструктор - Фелипе Мендоса. Вероятно, из-за того, что предназначались они специально для нашей лаборатории и первыми должны были "завоевать" время. - Златков задумался, хмуря густые широкие брови, нервно побарабанил пальцами по панели пульта. - В результате эксперимента оказались связанными хроноскважиной различные временные эпохи в разных точках пространства. По моим подсчетам. Ствол соединил не менее трех десятков эпох с промежутками в сотни тысяч и сотни миллионов лет. Сам хроноген вероятнее всего "провалился" глубже пяти миллиардов лет в историю Земли и не вышел из резонанса. С большим трудом мы получаем информацию о точках выхода Ствола на поверхности Земли, но помочь конкистадорам не в силах, им приходится самим удерживать Ствол на грани полного распада. Если бы не они… - Мне говорили, - кивнул Павел. - Произошла бы цепная реакция хронораспада. - Мы посылаем конкистадоров в Ствол сотнями, возвращаются единицы, да и те почти без памяти. Вероятно, выход из Ствола в реальное время стирает информацию на молекулярном и атомарном уровнях. Мы, конечно, ищем способы проникновения в Ствол человека, но задача исключительно сложна, необходимы опыты на животных, и нужен доброволец, который спустился бы "вниз" по Стволу и отключил генератор… - Златков покачал головой, чуть поморщился и снова надолго задумался. Павел терпеливо ждал, посматривая на экраны, показывающие пейзажи вокруг Ствола. - Собственно, это все, что я могу сообщить, - с неохотой проговорил Златков, очнувшись от своих размышлений. - Наука о времени не дает однозначных ответов, а предлагает несколько вариантов с разной вероятностью.

Коллеги-хронофизики более осторожны в выводах, но они не знают того, что знаю я о работе хроноускорителя. А я… боюсь, что генератор хронораспада "провалился" так глубоко, что нам его уже не достать. Понимаете, на чем висит человечество? Павел вдруг почувствовал мимолетную неприязнь к этому человеку, ответственному за безопасность не только отдельного коллектива, но и, может быть, всего рода людского на Земле. - Если ваши эксперименты со временем так опасны, - тихо произнес он, - то почему вы не объявили мораторий на их проведение? - Прежде чем экспериментировать, ученые создали теорию хронопрокола, или, если хотите, "бурения времени". И до последнего опыта теория и практика сходились даже в деталях, так что ни о каком моратории речь не шла. Кстати, за нашей работой пристально следил СЭКОН [СЭКОН - отдел социального и этического контроля за опасными исследованиями в рамках Высшего Координационного Совета], а эта организация, как известно, применяет свои особые полномочия весьма успешно. - Простите, я поторопился с выводами. И все же, несмотря на расчеты, контроль и прогнозы, катастрофа произошла. Подвела техника, наука, теория? Халатность конкретного человека? - Ни то, ни другое, ни третье. Я занимаюсь хронофизикой уже сорок лет, хроноускоритель - мое детище… - Златков махнул рукой, успокаиваясь. - Вам это не нужно. Моя уверенность зиждется не только на интуиции, на и на фундаменте фактов, пусть недостаточно мощном. Катастрофа не должна была случиться. Некоторые странности натолкнули меня на мысль, что в эксперимент вмешался кто-то чужой… Но об этом мы поговорим в другой раз. Извините, меня ждут. - Начальник Центра поднялся. - Марич в курсе всех событий в лаборатории, в качестве гида он незаменим. Златков опустил голову и отошел. - Неужели вы заставили его задуматься о чем-то еще, кроме науки? - с уважением спросил незаметно подошедший Марич. - Мало кому это удается. - За что вы его не любите? - Не любите - слишком громко сказано… Скорее, мне его жаль. Он теоретик в кубе, для него существует прежде всего наука, его драгоценные, сверхоригинальные идеи, а потом все остальное. Павел промолчал. По его мнению, Златков искренне скорбел о гибели сотрудников; что касается его качеств - спешить с выводами не стоило. Инспектор прокрутил в памяти разговор с начальником Центра защиты. Больше всего его насторожила брошенная вскользь фраза о вмешательстве в эксперимент "кого-то чужого". Неужели такое возможно? Но кто мог вмешаться? По данным косморазведки в Рукаве Ориона - звездном рукаве Галактики, к которому относится и Солнце, - нет цивилизаций, достигших уровня земной. Но, может, такие цивилизации были в прошлом?.. Павел присел на свободный стул у стены зала, соображая, чем заняться в первую очередь. Ему надо было ознакомиться с отчетом об экспериментах лаборатории, начиная с момента пуска хроноускорителя, проанализировать рост энергозатрат, запросить характеристики сотрудников, а также собрать данные наблюдений за Стволом, параметры среды вокруг него, информацию о конкистадорах. Кроме того, следовало составить сводку странных фактов о работе ускорителя до катастрофы и после. И все это за один день. "Паук" не убегал, смотрел на Павла прозрачно-желтыми линзами размером с детскую ладонь, задумчиво шевелил двумя парами передних лап и словно прислушивался к словам человека. - Иди сюда, дурачок, - ласково повторил Павел. - Не бойся, ничего плохого тебе не сделают. Стоявший рядом инженер Центра Полуянов усмехнулся в усы. - Не пойдет. Эвристограммы и память у него, очевидно, стерты, работают только узлы механоинстинктов. Он не убежит, но и не подойдет. Придется оглушать радиовсплеском. Они стояли в трех километрах от белой колонны Ствола в низинке между двумя пологими холмами. По дну низинки стлался ручей с рыжей водой, кое-где на склонах сквозь корку такыра проклюнулись зеленые стрелки травы: жизнь понемногу возвращалась на черно-коричневый полигон смерти. Оба - инженер и Павел - были в прозрачных пленочных скафандрах, перепоясанных ремнями антигравов.