Граница вечности - Кен Фоллетт

— А что у тебя? Есть кому оценить твое белье?

— Ты же знаешь, я карьеристка.

— Ты всегда была такой?

— У меня был один парень — давно, но он умер.

— Сочувствую.

— Спасибо.

— И с тех пор никого?

Она ответила, не задумываясь.

— Один был, да сплыл. Ты знаешь, я люблю мужчин и мне нравится секс, но я не готова пожертвовать собой и стать домашней хозяйкой. Твой Фрэнк, очевидно, понимает это, в отличие от многих мужчин.

Флоренс кивнула.

— Ты все правильно поняла, дорогая.

Мария нахмурилась.

— Что ты хочешь, чтобы я сделала по поводу этих групп наемных убийц?

Ей пришло в голову, что Флоренс — агент секретной службы и что она узнала или догадалась, кто является источником информации для Джаспера Мюррея. Хочет ли она, чтобы и эти сведения попали к нему?

Но Флоренс сказала:

— Я не хочу, чтобы ты что-то делала сейчас. Этот план — все же глупая затея, и ее, может быть, пресекут в корне. Я просто хочу, чтобы кто-то вне разведывательного сообщества знал об этом. Если вдруг что-то всплывет и Рейган начнет врать об убийствах, как Никсон врал о взломе и проникновение в штаб-квартиру его противников, по крайней мере, ты будешь знать правду.

— А пока будем молиться, чтобы этого никогда не произошло.

— Аминь.

* * *

— Вы выбрали себе первую цель, — сказал Тим Теддер Камерону. — Важная птица.

— Фадлалла?

— Он самый.

Камерон кивнул. Мухаммад Хусейн Фадлалла был ведущим мусульманским ученым и аятоллой. В своих проповедях он призывал к вооруженному сопротивлению израильской оккупации Ливана. «Хезболла» считала его своим вдохновителем, не более как, а ЦРУ было убеждено, что он организатор кампании похищений. Камерон был бы рад, если бы с ним покончили.

Камерон и Тим сидели в кабинете Камерона в Лэнгли. На его столе была фотография в рамке его самого и президента Никсона, погруженных в разговор. Лэнгли являлось одним из немногих мест, где человек мог еще гордиться тем, что работал с Никсоном.

— Фадлалла планирует еще больше похищений? — спросил Камерон.

— Папа римский планирует еще больше крещений. — сказал Тим.

— Ну а как группа? Она заслуживает доверия? Их кто-нибудь держит под контролем? — Возражения Флоренс Гиари отвергли, но ее опасения не были лишены здравого смысла, и Камерон сейчас вспомнил, что она говорила.

Тим вздохнул.

— Камерон, если бы они заслуживали доверия и были бы ответственными людьми, которые уважали бы законную власть, их не стали бы привлекать в качестве наемных убийц. Они надежны настолько, насколько надежны такие люди. И мы держим их более или менее под контролем, пока что.

— По крайней мере, мы не финансируем их. Я получил деньги от саудовцев — три миллиона долларов.

Тим вскинул брови.

— Молодец.

— Спасибо.

— Можно было бы подумать о том, чтобы весь проект технически перевести под контроль саудовской разведки — якобы мы к этому не имеем отношения.

— Хорошая идея. Но нам понадобится легенда прикрытия, даже после того как Фадлалла будет убит.

Тим немного подумал и сказал:

— Обвиним Израиль.

— Правильно.

— Все охотно поверят, что подобную штуку устроил Моссад.

Камерон нахмурился.

— И все-таки мне неспокойно. Хотелось бы знать, как они собираются сделать это.

— Лучше не надо. Я должен знать, Может быть, я поеду в Ливан. Чтобы бьггь в курсе.

— В таком случае будь осторожен, — сказал Тим.

* * *

Камерон взял напрокат «тойоту-короллу» и поехал из центра Бейрута на юг в самый мусульманский квартал Бир-эль-Абед. Он представлял собой джунгли уродливых бетонных многоквартирных жилых домов, между которыми возвышались красивые мечети, — каждая посередине обширного участка земли, словно стройное реликтовое дерево, тщательно ухоженное, на поляне в окружении леса грубых сосен. Хотя страна была бедной, движение на узких улицах шло плотным потоком и толпы народа осаждали магазины и уличные ларьки. Солнце основательно припекало, но Камерон ехал с закрытыми окнами в машине без кондиционера, опасаясь местного населения с буйным нравом.

Раньше он бывал в этом районе, — возил его тогда один из сотрудников ЦРУ, и и сейчас он быстро нашел улицу, на которой жил аятолла Фадлалла. Камерон медленно двигался мимо высотного многоквартирного дома, потом объехал весь квартал и остановился в ста метрах от дома на противоположной стороне.

На той же улице стояли еще несколько жилых домов, кинотеатр и, самое главное, мечеть. Каждый день после полудня в одно и то же время Фадлалла шел из своего дома в мечеть на молитву.

Вот тогда они его и убьют.

Только, ради бога, без каких-либо срывов.

На коротком отрезке пути Фадлалла будет проходить мимо припаркованных у тротуара одна за другой машин. В одной из них находилась бомба. Камерон не знал, в какой.

Где-то поблизости скрывался человек, который должен был привести в действие взрывной механизм. Как Камерон, он наблюдал за улицей и ждал аятоллу. Камерон пробежал глазами по машинам и выходящим на улицу окнам и не заметил человека с взрывателем. Это хорошо. Убийца умело скрывался, как ему и следовало.

Саудовцы заверили Камерона, что не пострадает никто из ни в чем не повинных прохожих. Фадлаллу всегда сопровождали телохранители: некоторые из них непременно получат ранения, но они всегда не позволяли обычным людям близко подходить к их лидеру.

Камерон сомневался, можно ли так точно предсказать взрывное воздействие бомбы. Во время войны гибнет и гражданское население. Взять, к примеру, женщин и детей, убитых в Хиросиме и Нагасаки. Конечно, США воевали с Японией, что не может идти в сравнение с Ливаном, но Камерон убеждал себя, что применяется тот же принцип. Если несколько прохожих получат порезы и синяки, цель все равно оправдывает средства.

Все же число прохожих не оставляло его в покое. Машина, начиненная взрывчаткой, более подходила к безлюдному месту: Здесь снайпер с мощной винтовкой подходил бы больше.

Сейчас слишком поздно.

Он посмотрел на часы. Фадлалла опаздывал. Это раздражало. Камерону хотелось, чтобы тот поторопился.

На улице вдруг стало много женщин и детей, и Камерон удивился почему. Потом он понял, что они выходили из мечети. Видимо, был какой-то особый семейный случай: мусульманский аналог собрания матерей. К сожалению, они заполонили всю улицу. Не пришлось бы отменить взрыв.