Бастард из Центра Мира - Юрий Корчагин

достаточно разумными и быстро поняли, что мне от них надо, а учитывая, что я был от слова совсем не заинтересован в их урожае и предпочёл брать налог работой, оплачиваемой работой на стройке. Те гроши, что я им платил, были для них целым состоянием. Четыре серебряных в неделю, что на это вообще можно купить?

Следом, после детального разбора документов изъятых у «мастера» — архитектора, выяснилось, что он никакой не архитектор, и даже не Грумни, а его родной брат, что из-за болезни брата решил заменить его на жирном заказе. В гильдию каменщиков, что располагалась в Абсаломе он отправился в клетке, казнить его было слишком жестоко, ведь он действительно ничего не украл, просто был дураком. С прибывшим через несколько недель ему на замену мастером Финием Крепкостроем, дела пошли на лад, разве что кое-какие элементы пришлось перестраивать.

Так полетели месяцы. Бригады строителей пропадали на стройках, часть крестьян работала там же, подсобными рабочими, а другая их часть занималась облагораживанием остальных моих земель. Высаживались лимонные, апельсиновые и оливковые рощи, из купленных в Абсаломе семян. Скудные виноградники расширялись, а над общинными полями поработала Мирослава. Результат всех этих вложений будет ещё не скоро, но уже сейчас глаза радовались от стройных рядов маленьких деревьев, что в ближайшие годы должны были превратиться в прекрасные сады.

Удалось заодно выяснить, почему, несмотря на богатое побережье, вдоль берега не было построено ни одной деревни. Как оказалось, именно этот участок берега любят использовать пираты и прочие неприятные личности для своих остановок, не брезгуя при этом пограбить мирных жителей. Всё это и достаточно скалистое дно, сделали участок берега баронства Элкидского опасным местом, на котором никто не желал селиться.

Прибывшие со мной воины и разведчики, активно патрулировали окрестности. Моряки или помогали на тех же стройках, или отправлялись в непродолжительные плавания за недостающими материалами. Каждый был при деле.

Отдельно выделялись мои самые доверенные соратники. Так Жар, не вылезал из патрулей и однажды даже спугнул небольшую команду пиратов, что встала на якорь у моих берегов и искала, чем бы поживиться. Лиса, изнывая от безделья, начала выстраивать сеть наблюдателей и осведомителей, заодно уговорив меня купить её подчинённым быстрокрылых соколов, для передачи посланий. Мирослава же, помимо помощи крестьянам с полями, поставила себе небольшую хижину недалеко от будущего городка и разбила огород с редкими для Талдора травами. Роб и Боб, всё так же выполняли роль телохранителей, меня или Миэль, а свободно время, предпочитая проводить со своими новыми семьями. Даже спасённые мной когда-то детишки, нашли своё место в моих владениях. Мариэлла, которая всё время что мы провели в Мендеве работала с Лисой, решила «осесть» и попросила у меня разрешения построить таверну. Марк, весь крестовый поход помогавший раненым или избавляющий их от кошмаров, начал самостоятельно строить часовню Дезны. Фред же, проведший большую часть времени на кораблях, был назначен капитаном одного их коггов.

Время шло и Миэль, совсем скоро, должна была разродиться. Её живот стал каких-то невозможных размеров, и я всерьёз опасался за её здоровье, но Мирослава, которая после ночи в деми-плане и сама забеременела, заверила меня, что всё будет хорошо.

В назначенный срок, Миэль унесли в одно из немногих полностью готовых городских зданий, куда тут же устремились повитухи во главе с Мирославой. Её крики я слышал даже снаружи здания и, снедаемый беспокойством, отправился бродить вдоль того участка стены, что был закончен. Превращая камень в грязь, а потом преобразуя её в каменный монолит, я таким образом старался не думать о происходящем.

— Волнуешься, вождь? — спросил подсевший ко мне Жар, протянув бутылку с чем-то медовым.

— Ещё как, — отхлебнув тёплой медовухи, я вернул ему её, — дети и это всегда волнительно.

— Да, я тоже боюсь, — присел рядом со мной огненный берсерк, — Лиса тоже скоро подарит мне детей. А я боюсь, что с ней будет также как с моей матерью.

— Что с ней случилось? — искренне поинтересовался я.

— Не знаю, но она была на сносях, а потом долго кричала и умерла, отец сказал, что она не смогла родить сестру, но сама не выжила, — немного напряжённо сказал он, — но ты не бойся, Мира хороший целитель.

— Да, я знаю, — посмотрев на звёзды, произнёс я, — сколько уже детей она привела в этот мир, и ни с одним ничего не случилось.

— Да, значит с Миэль — всё будет также, и у тебя будет трое сыновей, — утвердительно сказал он, — и они вместе с моими сыновьями будут крушить своих врагов.

— Я на это надеюсь, друг мой, — похлопал ему по плечу я.

Потом мы просто сидели под стеной и смотрели на звёзды, пока Минерва, сова Миэль, не села мне на плечо.

— Что, девочка? Всё уже закончилось? — утвердительное уханье было мне ответом.

Вместе с Жаром, мы тут же отправились в сторону временной родильной палаты. Вокруг здания уже стояло множество людей, которые едва завидев меня, начали меня поздравлять. Пробираясь через толпу, я зашёл внутрь, где без проблем вошёл в комнату с Миэль.

Раскрасневшаяся и усталая, она держала на руках три маленьких свёртка. В её жёлтых глазах плескалась любовь и удовлетворение, а сидящая рядом Мирослава помешивала что-то в маленьком котелке.

— Это твои сыновья, — тихо произнесла Миэль, показывая мне содержимое свёртков.

Три малыша, со слегка заострёнными ушками и светящимися жемчужными глазами. Их пухленькие ручки и щёчки были красными, а сами они такими уязвимыми.

— Вот, выпей это, — протянула Мирослава Миэль кружку со снадобьем, — так ты быстрее восстановишься, и молока хватит на всех троих.

— Спасибо, что бы я без тебя делала? — с благодарностью приняв напиток от подруги, Миэль тут же его выпила.

— Как мы их назовём? — спросил я, всё ещё не отрывая глаз от своих сыновей.

— Тебе решать, — тихо ответила мне Миэль.

— Но это и твои дети тоже, — с улыбкой сказал я, — так что выберем имена вместе.

— Как на счёт Максимильяна? — с лёгкой улыбкой спросила она, — Думаю, твой дед оценит.

— Только если самого старшего, — усмехнулся я, — а второго назовём Талиэлем.

—