«Птицы», «Не позже полуночи» и другие истории - Дафна дю Морье

приношения — он ничего не видел, ничего не слышал. Он чувствовал только давление, распирающее изнутри его тело, и властный призыв кишечника, совладать с которым не могли ни молитва, ни воля, ни само милосердие Господне.

Боб Смит вместе с Робином оказался позади православных священников и первым заметил страдание на лице Бэбкока. Когда пастор, перед тем как его увлекли в храм, в последний раз опустился на колени, он был очень бледен и вытирал лоб платком.

«Ему, кажется, плохо, — подумал Боб. — Вот-вот потеряет сознание».

— Послушай, — сказал он Робину, — я немного беспокоюсь за нашего пастора. Пожалуй, нам не стоит терять его из виду.

— Правильно, — ответил Робин. — Почему бы вам не пойти за ним? Ему, наверное, неловко среди всех этих монахинь.

— Думаю, не в том дело, — сказал Боб, — по-моему, он заболел.

— Наверно, — заметил Робин, — ему нужно в туалет. Откровенно говоря, я бы и сам не прочь.

Он огляделся в поисках места, где мог бы осуществить свое желание.

Боб Смит не знал, на что решиться.

— Может быть, тебе постоять здесь и подождать, пока мы вернемся? Конечно, если ты не горишь желанием осмотреть храм Гроба Господня.

— Совсем не горю, — сказал Робин. — Что там ни говори, я все равно не верю, что это то самое место.

— Хорошо. Тогда я попробую добраться до пастора.

Боб протолкался к двери и вошел в храм. Как и Бэбкока, его встретил полумрак, своды, поющие паломники, ступени и часовни в боковых приделах. Большинство паломников уже спустилось вниз, в том числе и монахини, за которыми по-прежнему неотступно следовали священники. Но Бэбкок, чья фигура так бросалась в глаза, когда он шествовал между ними по Via Dolorosa, исчез. Вскоре Боб разыскал его во втором приделе: пастор сидел на корточках, привалившись к стене и закрыв лицо руками. Над ним склонился ризничий, какой он национальности — грек, копт, армянин, — Боб не мог определить. Когда Боб подошел к ним, ризничий поднял голову.

— Английский паломник, — сказал он шепотом, — ему плохо. Пойду позову кого-нибудь на помощь.

— Не надо, — сказал Боб. — Я знаю его. Он из нашей группы. Я сам о нем позабочусь.

Он наклонился и коснулся плеча Бэбкока:

— Не беспокойтесь. Я с вами.

Бэбкок знаком попросил его нагнуться.

— Скажите, чтобы он ушел, — прошептал он. — Со мной случилась ужасная вещь.

— Да, — сказал Боб. — Понимаю.

Он сделал знак ризничему; тот кивнул и направился в другой конец придела задержать группу паломников, направляющихся в их сторону. Тем временем Боб помог Бэбкоку подняться на ноги.

— Такое могло случиться с каждым из нас. Эка невидаль! Помню, как-то раз на розыгрыше Кубка…

Боб не закончил — его несчастный спутник был слишком расстроен, он сгибался от слабости и стыда. Боб взял пастора под руку и помог ему спуститься по ступеням и выйти из храма.

— На свежем воздухе вам станет лучше, — сказал он.

Бэбкок шел, крепко вцепившись в Боба.

— Во всем виноват цыпленок, которого я съел вчера за обедом, — объяснял он. — Я специально не притронулся к фруктам и салату, как меня предупреждала мисс Дин. Решил, что цыпленок будет безопаснее.

— Не волнуйтесь, — утешал его Боб. — Это же от вас не зависело. Как вы думаете… худшее уже позади?

— Да… да, позади.

Боб огляделся. Робина нигде не было. Должно быть, он все же решил зайти в храм. Что же делать, черт возьми? Мальчишку нельзя оставлять одного, но и Бэбкока не бросишь. Ему снова может стать плохо. Его обязательно надо проводить до ворот Святого Стефана и посадить в автобус. А за Робином придется вернуться.

— Послушайте, — сказал он, — мне кажется, вам необходимо поскорее вернуться в отель, переодеться и лечь.

— Как я вам благодарен, — пробормотал его спутник. — Ужасно благодарен.

Бэбкока уже не заботило, бросается он в глаза или нет. Даже если люди и оборачиваются и провожают его взглядами — какое это имеет значение? Когда они с Бобом возвращались по Via Dolorosa мимо тех же поющих паломников, туристов, крикливых торговцев овощами, луком, бараньими тушами, он уже знал, что воистину низвергся в самые глубины унижения, что через акт, свидетельствующий о слабости нашей плоти, претерпел такой стыд, какого не испытывал ни один смертный. Как знать, не стал ли жертвой подобного и Спаситель, терзаемый страхом, без помощи и сочувствия, перед тем как его пригвоздили к позорному кресту?

Первое, что они увидели, подойдя к воротам Святого Стефана, была машина «скорой помощи», которая стояла рядом с их автобусом. Вокруг машины толпились незнакомые люди, и бледный от волнения служитель уговаривал их разойтись. Боб сразу подумал о Джил. С Джил что-то случилось… Но тут из толпы, окружавшей машину, появился Джим Фостер; он был растрепан и слегка хромал.

— Несчастный случай, — сказал Джим.

— Вы сильно пострадали? — спросил Боб.

— Нет-нет, я-то в порядке. Попал в какую-то демонстрацию, но мне удалось выбраться. В машине мисс Дин. Она упала в сточную канаву, которую здесь называют купальней Вифезда.

— Боже мой! — воскликнул Бэбкок, глядя попеременно то на Боба, то на Джима. — Это я виноват. Бросил ее одну в толпе. Я не знал… Я думал, что она с кем-нибудь из вас. — Он было направился к машине, но, вспомнив о своем собственном состоянии, в отчаянии развел руками. — Я не могу к ней подойти. Я не способен встречаться сейчас с кем бы то ни было.

Джим Фостер, который все это время внимательно разглядывал Бэбкока, вопросительно посмотрел на Боба.

— Он не совсем в форме, — тихо сказал Боб. — Недавно там, наверху, в храме, ему стало плохо. Сильное расстройство желудка. Ему нужно немедленно вернуться в отель.

— Бедный малый, — вполголоса ответил Джим Фостер. — Какая неприятность.

Он повернулся к Бэбкоку:

— Послушайте, садитесь-ка в автобус. Я скажу шоферу, чтобы он отвез вас прямо в отель, а сам поеду с мисс Дин.

— В каком она состоянии? — спросил Бэбкок.

— Похоже, они не знают. Думаю, у нее просто шок. Когда тот парень-гид вытащил ее из воды, она была без сознания. К счастью, он оказался недалеко — на верхней площадке лестницы. Между прочим, ума не приложу, что случилось с нашими женами — Боба и моей. Они где-то в этом проклятом городе.

Джим решительно обхватил Бэбкока рукой и повел к автобусу. Просто удивительно, до чего чужая беда заставляет забывать о собственных невзгодах. Как только он, прихрамывая на правую ногу, вышел из ворот Святого Стефана и увидел «скорую», то мгновенно забыл о своих страхах — он решил, что на носилках, которые несут санитары, лежит его жена