📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгИсторическая прозаСуворов и Кутузов - Леонтий Раковский

Суворов и Кутузов - Леонтий Раковский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 313 314 315 316 317 318 319 320 321 ... 341
Перейти на страницу:

– Из Бронниц. Привели пленных.

– Вишь они! Одна даже с карабином. А ну-ка попроси их сюда. Побеседуем с партизанками, – сказал Кутузов.

Коновницын вызвал в избу бронницких молодок. Одна – постарше – держала в руках французский карабин, а вторая – помоложе, курносая – простые русские вилы-тройчатки. Та, что помоложе, войдя в избу, смутилась – не знала, куда девать вилы…

– Не робейте, бабоньки! А ты, голубушка, не соромься, что у тебя вилы, ведь это твое оружие, не так ли? – приветливо встретил партизанок Кутузов.

Молодая партизанка только кивнула утвердительно головой, но еще сильнее покраснела от смущения. Ее подружка волновалась тоже, но смело смотрела на главнокомандующего.

– Так вы, значит, привели пленных?

– Да.

– Одни вели?

– Нет. С нами шли два старика.

– А пленных много?

– Семь душ.

– И вы не боялись, что в дороге они вас одолеют?

Та, что была помоложе, взглянула на подругу и чуть улыбнулась. А вторая серьезно и уверенно ответила Кутузову:

– Нисколечко. Ведь они безоружные. Да мы и с вооруженными справляемся. Вот у нас на прошлой неделе две сестры укокошили немца-миродера.

– Как же так? – полюбопытствовал Михаил Илларионович.

– Пришел к ним в избу миродер, стал приставать к матери – давай деньги. В сундук полез, на мать тесаком замахнулся. Так Дуня и Фрося схватили топор да вот эдакие вилы и прикончили вора! Он, окаянный, успел-таки их тесаком поранить! Дуне рассек руку выше локтя, а Фросю ударил по голове. Дуня – рукодельница – плакала, боялась, что рука отымется, а младшая, Фрося, – хоть бы что. Кровь у нее с головы так и льется, а она только сжала губы и все…

– Молодцы! – восхищенно сказал главнокомандующий. – Ишь какие у нас на Руси геройские девушки! Петр Петрович, дай-ка – вон на подоконнике лежит – медовую коврижку. Давеча мне купцы из Калуги прислали. Попотчуем-ка наших дорогих гостей!

Коновницын протянул молодицам большую, как поднос, украшенную сахарным вензелем «МК» коричневую коврижку. Партизанки отказывались, благодарили, пятились от коврижки к порогу, но Михаил Илларионович заставил их принять угощение. Молодицам пришлось унести с собой коврижку. Они шли, гордые тем, что их попотчевал сам Михаил Ларионович.

Коновницын вызвал к главнокомандующему следующего партизанского гонца – крепкого чернобородого крестьянина.

– От Герасима Курина, из Вохновской волости, – доложил Коновницын.

– Добро пожаловать! – приветствовал Кутузов. Он ценил Герасима Курина, как одного из самых талантливых организаторов крестьянских отрядов.

– Да ты, брат, похож на Герасима Курина, – сказал Кутузов. – Такой же чернобородый…

– Герасим – мой двоюродный брат.

– Ах, вон оно что! Ну, какие вести привез?

– Стараемся, ваше сиятельство. В воскресенье опять сшибка была на большой дороге. Сто восемьдесят девять положили на месте, сам считал, сто шестьдесят два запросили пардону, из них два офицера, да разбежалось сколько-то. Захватили двадцать две телеги с амуницией и лошадьми, шесть зарядных ящиков и вот что.

Чернобородый достал из-за пазухи малиновый шелковый сверток. Он развернул сверток на столе у главнокомандующего – это было французское знамя.

– Какого полка? – нагнулся над полотнищем Михаил Илларионович.

– Сто семьдесят второго линейного пехотного, – прочел Коновницын.

– Вот за это, дружок, спасибо! – весело сказал главнокомандующий. – А кто же взял знамя?

– Я, ваше сиятельство, – смутился чернобородый.

– Молодец! Тебя как величать?

– Емельян Васильев.

– Молодец, Емельян! Петр Петрович, запиши, голубчик, его фамилию. Надо представить к награде. Славно, славно! – повторил Кутузов, разглядывая знамя. – Вон в двух местах прострелено. Бывалое, боевое… А в стычке потери у вас были?

– Человек двадцать легко ранены да семь убиты…

– Вечная им память! – перекрестился Кутузов. – Ну, удружил Герасим! Ай да Курин! Ежели бы его учить, хороший полководец вышел бы! Сколько сейчас у вас в отряде народу?

– Около пяти тысяч пеших, ваше сиятельство, да пятьсот конных.

– Слышишь, Петр Петрович! Это два полка. А пушек не прибавилось? Все те же, что тогда взяли?

– Не прибавилось, – виновато ответил Емельян.

– Ну, передай Герасиму Курину – спасибо! Это не я говорю, Отечество, Россия говорит!

Емельян Васильев, обрадованный тем, что главнокомандующий обещал отметить его за взятое знамя и что сам Кутузов передает через него благодарность всему отряду, ушел из избы, сияя от счастья.

– Сколько за последние дни взяли в плен партизаны? – спросил у Коновницына Михаил Илларионович.

Коновницын полистал ведомости, лежащие на столе, и прочел:

– С третьего по восемнадцатое сентября уничтожено более тысячи ста человек, взято в плен один генерал, двадцать три офицера и пять тысяч пятьсот солдат. И это, ваше сиятельство, без сегодняшних, – уточнил он.

Кутузов встал из-за стола, чтобы немного размяться. Он тоже был удовлетворен: действия небольших отрядов регулярной армии превращаются во всенародную войну.

…Вечерело. В избе главнокомандующего уже горели на столе две свечи, а Кутузов все выслушивал рассказы партизанских гонцов.

II

Вечером 7 октября, когда в русском лагере пели, гуляли, веселились по случаю вчерашней тарутинской победы, к главнокомандующему примчался гонец от генерала Дорохова, стоявшего со своим небольшим летучим отрядом у села Котово. Дорохов сообщал, что на новой Калужской дороге показались значительные силы французов, и просил прислать в помощь два полка пехоты, обещая: «Я сей отряд убью непременно!»

Михаил Илларионович уже поджидал движения французов, хотя, по своему обыкновению, не говорил о нем никому. Кутузов знал, что Наполеон рано или поздно уйдет из Москвы, поймет наконец, что нечего сидеть у моря и ждать погоды.

Поражение Мюрата у Чернишни должно было ускорить это.

Конечно, Наполеон захочет пробиться на юг, к Калуге, где собраны все запасы русской армии. Старая Калужская дорога короче, но ее не уступал Кутузов – он вернулся назад, к Тарутину.

Люди, не вникавшие глубоко в положение вещей, советовали вчера Михаилу Илларионовичу гнаться за Мюратом. Фельдмаршал отказался: неаполитанский король отступил бы еще, а Наполеон тем временем обошел бы Кутузова и раньше его появился бы у Боровска.

Пока еще было неясно, куда направится Наполеон: он тоже следил за каждым шагом Кутузова. Михаил Илларионович старался поступать так, чтобы не он, а французский император сделал бы первый шаг. Кутузов придерживался той же тактики, как при Бородине.

1 ... 313 314 315 316 317 318 319 320 321 ... 341
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?