Дорога - Александра Маринина

– Вот как? – приподнял брови Родислав.

– Ваш сын, когда его доставили, кричал, что всех насуроет, что у него дед – замминистра Головин и он всех уволит, если с головы еговнука хоть один волос упадет.

– Это плохо, – вздохнул Родислав. – А янадеялся сохранить наше родство в секрете если уж не от всех, то хотя бы отбольшинства. Видите ли, Елена Анатольевна, генерал-лейтенант Головин, отец моейжены, человек немолодой и не очень здоровый, у него высокое давление, отволнения может случиться гипертонический криз или, еще того хуже, инсульт.Поэтому мы всячески оберегаем деда от плохих известий, чтобы не спровоцироватьболезнь. Вы меня понимаете?

– Я-то понимаю, – растерянно ответила инспектор поделам несовершеннолетних. – Я, конечно, могу не ставить вашего мальчика научет, пока он не натворил ничего более серьезного, но все отделение слышало…Что с этим делать?

– А вы скажите, что мальчик пошутил. Чего пацан небрякнет ради красного словца? Романов – фамилия распространенная, парень знает,что здесь в одном из домов живет мальчишка по фамилии Романов и у него дед –заместитель министра внутренних дел. Вот он и воспользовался тем, что носит туже фамилию, и решил милиционеров попугать: а вдруг да отпустят? Так подойдет?

– Вполне, – Еремина улыбнулась впервые за весьразговор. – Только вы с Варфоломеевым сами поговорите, хорошо?

– Конечно, – ответно улыбнулся Родислав. –Надеюсь, я смогу с ним договориться. А вам огромное спасибо, Елена Анатольевна.Обещаю, что сын будет должным образом наказан.

Он открыл портфель и достал коробку импортных конфет.

– Это вам, Елена Анатольевна.

– Ну что вы, – засмущалась девушка, – ненужно.

– Нужно. Я не могу уйти из кабинета такой красивойдевушки, не сделав ей подарка, – галантно произнес Родислав. – Это неимеет никакого отношения к моему сыну и моей просьбе. Эти конфеты – лично вам.

Лейтенант Еремина залилась краской, и, выходя из кабинета, Родиславточно знал: она никому ничего не скажет. Осталось уговорить участковогоВарфоломеева.

– Коля, отправляйся домой, – злым голосом сказалон сыну. – Я скоро приду.

Николаша убежал, а Родислав взял капитана Варфоломеева подруку и отвел в дальний конец длинного казенного коридора.

– Михаил Филиппович, спасибо вам за то, что проявилибдительность и отловили моего негодяя. Ведь эти книги ему дед подарил на деньрождения, представляете? Ни стыда, ни совести у парня. И в кого только он такойуродился? Помните, когда произошло то убийство в нашем доме, вы приходили к намвместе с оперативником?

– Конечно, помню, – деловито кивнулВарфоломеев. – Я вашу супругу-то давно знал, но она же никогда нерассказывала, чья она дочка. А в тот раз я впервые и вас увидел, и товарищагенерал-лейтенанта.

– Так вот, чтобы вы знали: это был Колин день рождения,и товарищ генерал-лейтенант принес и подарил ему эти самые книги. Так что вы,можно сказать, стоите у начала и конца этой печальной истории: вы были у нас втот момент, когда книги только появились в нашем доме, и вы же их изъяли, когдаКолька попытался их продать.

Варфоломеев расплылся в улыбке, словно ему сказали, что онприсутствовал при рождении научного открытия или еще чего-нибудь такого жеважного и значительного.

– Можете себе представить, Михаил Филиппович, –продолжал Родислав, – как отреагирует наш товарищ генерал-лейтенант, еслиузнает, что Колька выкинул такой фортель? То есть то, что парень негодяй, этодаже не обсуждается, дома я ему всыплю по первое число, но деда жалко. Чтобудет, если он узнает! А ведь у него давление, сердце, и вообще он человекнемолодой. Мы с женой стараемся ничего неприятного ему не сообщать, беречь отплохих известий.

– Да я понимаю, Родислав Евгеньевич, я все понимаю, новедь в отделении уже знают…

– Колька разболтал?

– Ну… – Варфоломеев потупился, – ваш сынначал, а я подтвердил. Коле-то никто, конечно, не поверил, но я же знал, что онправду говорит.

– Это плохо. А вы могли бы сказать вашим коллегам, чтоошиблись? Да, действительно, на вашем участке проживает внук генерала Головинапо фамилии Романов, но тот парень, которого доставили в отделении, не он, апросто его однофамилец. Подумайте, Михаил Филиппович, ложь совсем невинная, аздоровье генерал-лейтенанта вы сбережете.

– Да я-то что, – забормотал капитан, – явсегда пожалуйста, только если кто-нибудь уже растрепал и информация ушлабесконтрольно, тут я ничего не смогу…

– Давайте с вами будем надеяться на то, что никто пока ничегоне рассказал. Вы сейчас скажете дежурному, что ошиблись, что это другойРоманов, вот и все. Выпейте с ним за дружбу и искоренение правонарушений навсей обслуживаемой территории. – Родислав достал из портфеля бутылку вискии сунул в руки участковому.

Инцидент можно было считать исчерпанным. Оставалось тольконадеяться, что не нашлось пока резвого любителя посплетничать, который бы ужеразболтал, что внук самого Головина попался на спекуляции.

– Пап, я козел, – встретил Родислава сын. – Явсе осознал.

– Что ты осознал?

– Что не надо было трогать дедов подарок, –сообщил Коля с покаянным видом. – Нехорошо это.

– А спекулировать, по-твоему, это хорошо, нормально?

– Ну пап, – Коля сделал круглые глаза, –какая же это спекуляция? Вот если бы я купил за рубль, а продавал за два и имелбы навар, тогда да, это была бы спекуляция. А я же не покупал, я свое продавал.Что тут плохого?

– Больно грамотный, – проворчал Родислав, укоторого виноватое лицо сына уже отбило всякую охоту к строгим воспитательнымбеседам. – А зачем орал на все отделение, что твой дед – замминистра и чтоон всех поувольняет к чертовой матери? Кто тебе дал право спекулировать именемдеда, заслуженного человека с незапятнанной репутацией? Ты что, не понимал, чтоему обязательно кто-нибудь расскажет, что до него дойдет вся эта история?

– Да ты что, папа, – Коля сделал вид удивленный инепонимающий. – Все совсем наоборот было. Да, я говорил, что мой дед –генерал Головин, но я же, наоборот, просил ничего ему не говорить, потому что удеда давление и все такое. Я же хотел как лучше.

Родислав ему не верил, потому что давно уже понял, что егосын – лжец, каких мало. Но у него не было ни малейшего желания затеватьдлительную разборку, повышать голос, сердиться, наказывать… Повзрослеет –поумнеет, думал он, всем пацанам в его возрасте хочется денег, они еще непонимают, что их надо зарабатывать, а не получать даром. Ведь если ребенок ссамого рождения все получает даром, не затрачивая труда, то откуда взятьсяпониманию того, что деньги зарабатываются трудом? Это приходит только с годами,надо просто набраться терпения. Будем надеяться, что у Кольки хватит мозгов невляпаться во что-нибудь посерьезнее.