Tertium Organum: ключ к загадкам мира, изд. 2-е - Петр Демьянович Успенский

свойства предметов, «перпендикулярные» всем нам известным и не «параллельные» ни одному из них. Иначе говоря, мы увидим или почувствуем себя в пространстве не трёх, а четырёх измерений, а в окружающих нас предметах и в наших собственных телах окажутся общие свойства четвёртого измерения, которых мы раньше не замечали или считали индивидуальными свойствами предметов (или их движением), подобно тому, как животные считают движением предметов их протяжение по четвёртому [?! третьему] измерению.

И увидав или почувствовав себя в мире четырёх измерений, мы увидим, что мир трёх измерений реально не существует и никогда не существовал, что это было создание нашей фантазии, фантом, призрак, иллюзия, оптический обман — всё, что угодно, только не реальность.

И всё это совсем не «гипотеза», не предположение, а совершенно точный метафизический факт, такой же факт, как существование бесконечности. Позитивизму для своего существования нужно было бы как-нибудь уничтожить бесконечность или, по крайней мере, назвать её «гипотезой», которая может быть верна, а может быть и неверна. Но бесконечность не гипотеза, а факт. И такой же факт многомерность пространства и всё, что она за собой влечёт, то есть нереальность всего трёхмерного.

ГЛАВА Х

Теперь, на основании всех сделанных заключений, мы должны постараться определить, каким образом мы можем увидать реальный четырёхмерный мир, закрываемый для нас иллюзорным трёхмерным миром. «Увидать» мы его можем двумя способами:

— непосредственно ощутить при развитии «чувства пространства» и других высших способностей, о которых будет речь дальше;

— или понять мысленно, выяснив его возможные свойства путём рассуждения.

Раньше путём отвлечённого рассуждения мы пришли к заключению, что четвёртое измерение пространства должно лежать во времени, то есть, что время есть четвёртое измерение пространства. Теперь мы нашли психологические доказательства этого положения. Сравнивая восприятие мира живыми существами разных порядков — улиткой, собакой и человеком — мы видели, как различны для них свойства одного и того же мира, именно те свойства, которые для нас выражаются в понятиях времени и пространства. Мы видели, что время и пространство должны ими ощущаться различно. То, что для низшего существа (улитки) есть время, для существа, стоящего ступенью выше (собаки), делается пространством, и время этого существа делается пространством для ещё более высоко стоящего существа — человека.

Это является подтверждением высказанного раньше предположения, что наша идея времени по существу своему сложная, и что в ней заключаются, собственно, две идеи — некоторого пространства и движения по этому пространству. Или ещё точнее можно сказать, что соприкосновение с некоторым пространством, которое мы неясно сознаём, вызывает в нас ощущение движения по этому пространству — и всё это вместе взятое, то есть неясное сознание некоторого пространства и ощущение движения по этому пространству, мы называем временем.

Это последнее подтверждает ту мысль, что не идея времени возникла из наблюдения движения, существующего в природе, а само ощущение и идея движения возникли из существующего в нас «чувства времени», которое есть несовершенное чувство пространства, или граница, предел чувства пространства.

Улитка чувствует как пространство, то есть как нечто постоянное — линию. Остальной мир она чувствует как время, то есть как нечто вечно идущее. Лошадь чувствует как пространство — плоскость. Остальной мир она чувствует как время.

Мы чувствуем как пространство бесконечную сферу, остальной мир — тот, который был вчера и тот, который будет завтра — мы чувствуем как время.

Иначе говоря, всякое существо чувствует как пространство то, что охватывается его чувством пространства, остальное оно относит ко времени, то есть несовершенно чувствуемое относится ко времени. Или это можно ещё определить так: всякое существо чувствует как пространство то, что оно при помощи своего чувства пространства способно представить себе вне себя в формах; то же, что оно не способно представить себе в формах, оно чувствует как время, то есть вечно идущим, непостоянным, настолько неустойчивым, что его в формах представить нельзя.

Чувство пространства — есть способность представления в формах.

* * *

«Бесконечная сфера», в виде которой мы представляем себе мир, постоянно и непрерывно меняется; каждый следующий момент она уже не та, что была предыдущий. В ней идёт постоянная смена картин, образов, отношений. Она для нас как бы экран кинематографа, через который быстро бегут отражения картин.

Но где же сами картины? Где свет, бросающий отражение на экран? Откуда приходят и куда уходят картины?

Если «бесконечная сфера» есть экран кинематографа, то наше сознание есть свет; проникая сквозь нашу психику, то есть сквозь запас наших впечатлений (картины), он бросает на экран их отражение, которое мы называем жизнью.

Но откуда идут к нам впечатления?

С того же экрана.

В этом и лежит самая главная непонятная сторона жизни, как мы её видим. Мы же создаём её и мы же от неё берём всё.

Представим себе человека, сидящего в обыкновенном кинематографическом театре. Представим себе, что он совершенно не знает устройства кинематографа, не знает о существовании фонаря за его спиной и маленьких прозрачных картин на движущейся ленте. Представим себе, что он хочет изучать кинематограф и начинает изучать то, что происходит на экране: записывать, фотографировать, наблюдать порядок, вычислять, строить гипотезы и т. п.

К чему он может прийти?

Очевидно ни к чему до тех пор, пока он не повернётся к экрану спиной и не обратится к изучению причины появления картин на экране. Причины лежать в фонаре (то есть в сознании) и в движущихся лентах картин (в психике). Их и нужно изучать, желая понять «кинематограф».

Позитивная философия изучает один экран и картины, проходящие на нём. Поэтому для неё и остаётся вечной загадкой вопрос — откуда приходят и куда уходят картины, и почему они приходят и уходят, а не остаются вечно одни и те же.

Но кинематограф нужно изучать, начиная с источника света, то есть с сознания, затем переходить к картинам на движущейся ленте и только потом изучать отражение.

* * *

Мы установили, что животное (лошадь, кошка, собака) должно воспринимать как движения, то есть как временные явления, неподвижные утлы и кривые третьего измерения.

Является вопрос: не воспринимаем ли мы как движения, то есть как временные явления, неподвижные углы и кривые четвёртого измерения? Мы обычно говорим, что наши ощущения есть моменты осознания каких-то происходящих вне нас изменений; таковы звук, свет и пр., все «колебания эфира». Но что это за «изменения»? Может быть, никаких изменений в действительности нет. Может быть, нам только кажутся движениями, то есть изменениями, неподвижные стороны и углы каких-то вещей, находящихся вне