Вечная жизнь - Кейт Тирнан

Высказавшись, я напряглась, ожидая, что Ривер попросит меня уехать.

— Замечательно! — сказала она и поцеловала меня в щеку.

Я вдруг ужасно смутилась и зачем-то потрогала щеку в том месте, где она поцеловала.

— И вот еще что, — сказала Ривер, а я приподняла брови. — Тебе нужна другая одежда. — Она с нескрываемым любопытством оглядела мою комнату. — Нормальные джинсы и вельветки. Длинное и теплое нижнее белье. Носки. Теплые рубашки, шерстяные свитера, толстые перчатки. Удобные ботинки или кроссовки. Тапочки для дома. Какая-нибудь теплая одежда для сна, — она поддела носком ботинка мой чемодан. — У тебя тут есть что-нибудь такое?

Я подумала о разрозненных, не сочетающихся друг с другом, по большей части черных одежках, которые я наспех покидала в чемодан, о дорогих дизайнерских шмотках, за которыми я никогда не умела правильно ухаживать, о дешевых панковских футболках и совершенно неуместных здесь шелковых платьицах.

— Кажется, вы правы, — мрачно буркнула я. — Тем более что мне, по-видимому, придется много работать на улице.

— Да уж, — рассмеялась Ривер. — Скоро кто-нибудь из наших поедет в город и захватит тебя с собой.

На следующий день, поздним утром (то есть часов в девять по здешнему чокнутому распорядку) я подметала длинную парадную лестницу, пытаясь вспомнить слова какой-нибудь подходящей песенки из Диснеевского мультика про Золушку. И еще я думала о том, насколько сильно история Золушки, а вместе с ней и все другие сказки, изменились с течением веков — очистились, стали менее страшными, а многие даже обрели счастливые концы.

Кстати, вся эта история с хрустальной туфелькой была не более чем ошибкой переводчика. Когда я впервые услышала эту сказку, Золушкины туфельки были сделаны из меха горностая, то есть из vair, по-французски. При переводе на английский это слово прочли как verre, стекло, отсюда и пошла вся история. Подметая лестницу, я тихонько напевала песенку мышек из мультфильма. А теперь давайте все вместе представим, насколько далека моя теперешняя жизнь от суеты, шика и блеска? Правильно. Чертовски далека.

— Я поведу! — раздался снизу, из прихожей, веселенький голосок Нелл. Через мгновение возле перил показалась ее каштановая головка, а потом рядом возник Рейн и, как всегда, невозмутимо сказал:

— Я сам сяду за руль.

Интересно, кто он из скандинавских богов? Наверное. Один. Бог Одиозности.

Нелл капризно надула губки, и тут меня черт дернул за язык. Перегнувшись через перила я крикнула:

— Позволь ему вести, Нелл. В конце концов, у него есть член. Как ни крути, большая разница.

Она вытаращила свои голубые глазки и уставилась на меня — сначала с изумлением, словно не могла поверить своим ушам, а затем с раздражением, когда заметила, что Рейн тоже на меня смотрит.

Мне все это надоело. Пришло время плеснуть маслица в огонь. Деловито работая метлой, я замерила:

— Разумеется, за рулем разницы нет никакой. Это понятно. Разница совсем в другом. Мальчики писают стоя и все такое.

— Что ты хочешь сказать? — натянуто спросил Рейн.

— Да так, ничего особенного. Просто лоббирую твое право водить машину. Ты ведь уже взрослый? Сколько тебе? Тридцатник?

В целом, он выглядел лет на двадцать, максимум, двадцать два, но его потрясающие глаза бли старше. На сотни лет старше.

Рейн ничего не ответил, а Нелл наморщила лобик и сказала:

— Ему двести шестьдесят семь! Мне восемьдесят три. А тебе сколько?

Ее британский акцент стал резче.

— Больше, — ответила я и, спустившись еще на одну ступеньку, продолжила подметать. Да, я превратила это занятие в настоящее театральное представление: один широкий взмах по ступеньке и два быстрых вертикальных мазка по углам. Интересно, много ли очков я заработала для души? Возможно, я разметаю себе метлой путь к спасению или типа того?

— Ох, как хорошо, что я поймала вас до отъезда! — воскликнула Ривер, выбегая в холл из кухни. — Ведь вы двое едете в город, правильно?

— Да, — ответил Рейн.

— И Рейн поведет машину, — добавила я. — Потому что он ма-а-а-а-а-а-а-а-а-альчик.

Ривер приподняла брови.

— Я поведу машину, потому что Нелл помяла оба крыла у грузовика, — сказал Рейн, снимая куртку с длинного ряда крючков возле двери. — И поцарапала бок «тойоты». И проколола шину у фургона.

Нелл испепелила меня одним из своих фирменных ядовитых взглядов, а потом бросилась оправдываться.

— Просто я привыкла ездить по другой стороне дороги! У нас левостороннее движение, а тут все наоборот!

— Ты живешь здесь уже два года, — напомнил Рейн, беря ключи от машины.

Мне показалось, что Нелл сейчас сорвется, и у меня возникло отчетливое ощущение, что не будь здесь Рейна и Ривер, она плюнула бы в меня ядом. Но сейчас она просто сняла с крючка свою куртку и сунула руки в рукава.

— Так, с этим вы разберетесь сами, — несколько растерянно сказала Ривер. — Неважно, кто из вас поведет машину, но я хочу попросить вас взять Настасью с собой в город. Ей нужна подходящая одежда. Вы не завезете ее к Эрлу?

Если бы в этот момент Нелл могла издать какой-нибудь звук, это, несомненно, был бы оглушительный душераздирающий визг. Вместо этого она просто развернулась и, не говоря ни слова, вышла из дома.

— У меня есть своя машина, — напомнила я. — Я могу сама доехать.

— Зачем жечь лишний бензин? — спокойно спросила Ривер. — Мы стараемся по возможности совмещать поездки, чтобы не загрязнять окружающую среду.

Мы с Рейном с одинаковой неохотой топтались и прихожей. Но потом я подумала, что будет очень забавно побыть назойливой третьей лишней в этой романтической прогулке, которую Нелл, вне всякого сомнения, заранее спланировала, чтобы попить наедине с Рейном.

Стыдно признаться, но кажется, я опять сделала неправильный выбор на бесконечном пути добродетели, когда вихрем пронеслась вниз по лестнице, предвкушая, как испорчу Нелл прекрасный денек.

Ладно, уговорили — ни капельки мне не было стыдно. На самом деле я торжествовала. Но ведь я признаю, что это было нехорошо — разве это не прогресс?

«Эрл» оказался универсальным магазинчиком рядом с «Аптекой Макинтера». Там торговали сельскохозяйственным инвентарем, разной параферналией для садоводства, одеждой, игрушками, сладостями и кухонными штучками. В магазине были деревянные полы и темно-красный потолок из прессованной жести, опирающийся на высокие металлические колонны с желобками. Простенько и без затей.

— Одежда там, — махнул рукой Рейн. — Мне нужно купить еду, я зайду за тобой, когда закончу.

Интересно, можно ли придать голосу еще большее равнодушие?

В ответ я улыбнулась Рейну теплой соблазнительной улыбкой и пропела: