Стивен Кинг - Вадим Эрлихман

Но это было потом, а в конце 70-х, накануне переезда в Бангор, Кинг явно находился на подъеме. Ежегодно он выпускал один, а то и два романа, которые неизменно становились бестселлерами. Восьмидесятые годы стали в США «десятилетием Кинга» — из 25 самых продаваемых романов этого периода ему принадлежали восемь. Уже к 1987 году общий тираж его книг достиг 150 миллионов, они были переведены на 33 языка мира. Росли и гонорары — если за «Противостояние» в 1977-м Кинг получил полтора миллиона, то через десять лет за меньших по объему «Томминокеров» ему было уплачено целых семь. К тому времени он стал вторым по богатству американским литератором после неутомимого Сидни Шелдона. В 1989 году Кинг даже вырвался на первое место, но уже через четыре года был потеснен не только Шелдоном, но и новыми соперниками — Гришемом и Даниэлой Стил.

Как ни странно, богатство мало изменило быт писателя. Он однажды высказался об этом более откровенно, чем обычно: «После третьего миллиона вам уже все равно, сколько их». Вначале его охватила потребительская лихорадка — он грудами скупал книги, компакт-диски и даже безделушки вроде напольных ковриков и шкатулок с сюрпризом. Как ни странно, Табиту эта болезнь затронула меньше — она в основном приобретала нужные в хозяйстве вещи. Для Кинга такой вещью оказался компьютер — одна из первых моделей «макинтоша», купленная в 1987 году. Кинг долго сохранял мистическое отношение к этому предмету — вспомним рассказ «Компьютер богов». Еще года три после покупки писатель отстукивал тексты — по крайней мере, часть их — на старой машинке и только потом переносил их в компьютер.

Потом привык к новинке, пережив краткий период увлечения играми и более длительное пристрастие к Интернету. Он стал одним из пионеров электронной коммерции, но подолгу в Сети не сидит — просто некогда.

Жители Бангора не сразу привыкли к чужаку, но Кинг держался по-свойски и скоро расположил к себе соседей. К тому же в город начали приезжать толпы фанатов, приносящих немалый доход местным мотелям и ресторанам. О Бангоре начала писать пресса не только Штатов, но и всего мира, в него потянулись инвесторы, и он впервые после сокращения лесозаготовок в 50-е испытал некое подобие бума. Поэтому бангорцы тепло относились не только к самому писателю, но и к его поклонникам, для которых у каждого старожила находилась пара-тройка местных легенд или сплетней о жизни Кинга. Сам он воспринимал фанатов с куда меньшей радостью — с первых дней решетка особняка украсилась надписями: «Частное владение. Вход строго воспрещен ». На самых упорных это не действовало — примерно раз в две недели дежурившие неподалеку полицейские ловили какого-нибудь смельчака, лезущего через забор. Самый серьезный инцидент произошел в апреле 1991-го, когда в семь утра лохматый и явно невменяемый субъект ворвался в гостиную дома, сжимая в руке некий сверток. Он объяснил, что Кинг украл у его тети сюжет романа «Мизери» и должен в этом признаться, иначе он взорвет его гранатой. Все еще спали, и в комнате была одна Табита, которая сумела выскочить в соседнюю комнату и вызвать полицию. Граната злоумышленника оказалась тряпичным свертком, а сам он — душевнобольным Эриком Кином из Техаса. После этого случая дом Кинга временно поставили под круглосуточную охрану.

Другие поклонники выражали свои чувства на расстоянии, что порой было не легче. Кто-то из них одарил любимого автора посылкой с мертвыми котятами, другие присылали отрезанные пальцы и целые руки — резиновые, но очень похожие на настоящие. Не меньше хлопот доставляли и обычные письма, которые не влезали даже в самый большой почтовый ящик. В конце концов Кинг попросил фанатов присылать письма и посылки не домой, а в его бангорский офис, где с ними разбирались помощники. Самому писателю передавались только самые важные или любопытные послания, но и их было 15—20 в день, что отрывало не меньше часа от предельно плотного рабочего графика.

Еще в Оррингтоне Кинг взялся за роман «Воспламеняющая взглядом», который в одном из русских переводов был точнее назван «Несущая огонь »(Firestarter). По сюжету это гибрид «Кэрри» и «Мертвой зоны»: двое молодых людей, подвергнутых воздействию препарата «лот шесть» в ходе секретного эксперимента, женятся и производят на свет девочку, способную взглядом поджигать предметы. Когда об этом узнают власти, огнеопасная Чарлина Макги и ее родители становятся объектом слежки громил из могущественной конторы. Энди и Вики пытаются подавить разрушительные инстинкты дочки, но это не входит в планы властей — они рассчитывают использовать Чарли в роли живого оружия и, быть может, вывести целую расу подобных ей существ. Агенты убили мать девочки, а ее с отцом отвезли на базу конторы в Вирджинии. При новой попытке сбежать Энди Макги тоже был убит. Заодно агенты зачем-то перестреляли лошадей, которых завели для развлечения девочки. Именно это стало последней каплей — в гневе Чарли сметает с лица земли базу со всеми, кто там находится. «Вы убили лошадей, бандиты», — подумала она, и, вторя ее мыслям, прозвучал эхом голос отца: «Будут мешать — убивай. Война так война. Пусть знают!» Да, решила она, сейчас они у меня узнают. Кое-кто не выдержал и побежал. Едва заметным поворотом головы она сместила линию огня правее и накрыла трех человек, превращая их одежду в горящие тряпки». Примерно наказав мерзавцев, Чарли явилась в газету и рассказала там обо всех безобразиях спецслужб. В то время Кинг еще питал иллюзии по поводу добрых намерений СМИ.

Вышедший в июне 1980-го роман продавался очень хорошо. Это побудило элитное издательство «Фантазия пресс » выпустить 725 нумерованных экземпляров «Воспламеняющей» в оформлении 26-летнего художника Майкла Уилана. Так состоялось знакомство Кинга с этим прекрасным иллюстратором, который позже сыграл немалую роль в успехе «Темной Башни». Было изготовлено также 26 экземпляров романа в несгораемой асбестовой обложке, подражающей редкому изданию другого «огнеопасного» романа — «451 градус по Фаренгейту» Рэя Брэдбери. «Воспламеняющая» стала последним проявлением бунтарского пафоса шестидесятых в творчестве Кинга. В его следующих романах врагами героев становятся не политики или спецслужбы, а зловещие темные силы, грозящие человеку не только извне, но и изнутри. Отныне писатель обратился к глубинным, беспричинным страхам и не прогадал — почти каждый читатель находил в его богатом списке ужасов то, чего боялся именно он. Те же фобии Кингу пришлось взрастить в себе, что не прошло бесследно для его психики Одержимость страхами может объяснить мрачное настроение романа «Куджо», написанного первой бангорской зимой 1980 года. Его герой — громадный сенбернар (его имя на одном из индейских языков означает «неукротимая сила »), который взбесился от укуса летучей мыши и загрыз своего хозяина и еще двух человек. Его последней жертвой стал маленький Тед Трентон, умерший от удушья в машине, где просидел два дня вместе с матерью, спасаясь от пса-убийцы. Идея романа родилась у Кинга, когда он в Бриджтоне забирал из мастерской свой мотоцикл. Сенбернар хозяина Джо Кэмбера, попавшего в книгу под своим подлинным именем, зарычал на него, и механик, отпихнув пса ногой, проворчал: «Странно, Гонзо никогда не вел себя так. Наверное, ему не понравилась твоя физиономия». Кинг тут же представил, что на самом деле собака бешеная... Остальное было делом техники.

В «Куджо» Кинг опять сыграл на контрасте между рутинной, размеренной жизнью американской семьи — на этот раз Трентонов — и иррациональным ужасом, который внезапно врывается в ее жизнь. Стоит заехать на пять минут в автомастерскую по пути из супермаркета домой, и вы можете оказаться в плену у бешеного пса — нет, у настоящего монстра, хитрого и злобного, — и беспомощно наблюдать, как рядом умирает от жажды ваш ребенок. В конце концов Донна Трентон убила зверюгу, и пришла помощь, но было поздно. Зло каждый раз карают слишком поздно — разве нас не убедили в этом Беслан и «Норд-Ост», после которых «Куджо» читается совсем по-другому? Жалко мальчика, жалко его убитых горем родителей. Жалко и сенбернара Куджо — ведь он ни в чем не виноват. Виноват бука, который злобно смотрел на Теда из шкафа, как до этого на маленького Стива, а потом вселился в пса и заставил его напасть на людей. Куджо убили, но буку убить нельзя, и рано или поздно он явится снова.