Радужные надежды - Аманда Престон

— Мне подумалось, что немного чаю со льдом вам не помешает.

Второй стакан Рэндалл протянул Шэрон, а старушка тем временем отпила глоток и заметила:

— Неплохо, неплохо. Не так, конечно, как Моя верная помощница делает, но все же весьма вкусно.

Рэндалл негромко фыркнул от неожиданного комплимента, и Шэрон подумала, что ему наверняка непривычно прислуживать другим. Из того, что она о нем знала, выходило, что большую часть жизни Рэндалл провел в офисе или на деловых переговорах. А теперь вдруг кому-то помогает. Ну и ну. Вот уж воистину пути Господни неисповедимы!

— Благодарю вас, сеньора, — сказал Рэндалл.

— А чем вы зарабатываете на жизнь, молодой человек?

— Я бизнесмен, работаю в Англии. Да и родом я оттуда.

— Я догадалась по акценту. Но Англия — это далеко. И как бизнес, процветает?

— Да, пожалуй, — вежливо ответил Рэндалл.

— Вот и славно, вот и славно…

— Он хозяин соседней виллы. — Шэрон почувствовала потребность вмешаться.

— Помню, помню, милочка, ты мне рассказывала. — Старушка задумчиво посмотрела на нее, затем перевела взгляд на Рэндалла. — И надолго вы в наших краях?

— Пока Шэрон не родит. А потом вернусь обратно в Англию.

Услышав, что он собирается уезжать, хоть это и было очевидно, Шэрон затосковала. Неизвестно почему. Не может же Рэндалл вечно торчать в Бланесе! Ему надо налаживать собственную жизнь, а ей — свою. Хорошего понемножку. И плохого тоже.

— Жаль, жаль. Шэрон не помешал бы человек, который заботился о ней после родов.

— Сеньора Монсеррат! — выдохнула Шэрон. — Сейчас не старые времена! После родов я прекрасно смогу о себе позаботиться. Кроме того, Рэндалла ждет срочная работа в Англии. Он не может остаться в Испании надолго. Бизнес требует много сил и времени.

— Я и не говорила, что он должен остаться. Просто выразила сожаление, что он уезжает.

Шэрон вздохнула, и Рэндалл понял, что пора ретироваться.

— Пойду поработаю. Позовите, если что-нибудь понадобится, хорошо?

Подождав, пока за ним закроется дверь, сеньора Монсеррат решительно заявила:

— Нет, милочка. Ты просто не имеешь права упустить такого человека. Он очень хорош!

Действительно хорош, мысленно согласилась Шэрон. Но внешность не главное.

— Какая разница, как он выглядит! Кроме того, я слышала, что ваш Пейре был не особенно красив, но муж из него вышел превосходный.

Старушка отмахнулась.

— Помилуй Бог, я не о внешности. Хотя при виде твоего Рэндалла у любой женщины замрет сердце. Даже у такой старой, как я.

— Тогда о чем вы? О деньгах?

На лице старой женщины появилось выражение глубочайшего отвращения.

— У меня никогда не было много денег, да я и не хотела. И слава Богу.

— Тогда…

— Я говорю о любви. Этот человек любит тебя, деточка, уж поверь мне. Просто сам не догадывается.

Шэрон расхохоталась.

— Что вы, сеньора Монсеррат! Совсем нет! Рэндалл помогает мне, потому что… — Шэрон замолчала и провела рукой по лицу, словно отгоняя неприятные мысли. — Понимаете, Рэндалл — дядя Лесли. Сначала он скрывал их родство. Однако несколько дней назад я случайно узнала об этом сама, страшно разозлилась и велела ему убираться из моей жизни. Но он… остался, когда узнал, что у меня начались осложнения с беременностью.

Старушка приподняла тонкие седые брови.

— И что из этого следует?

Шэрон еще раз — неизвестно зачем — расправила простыню, нахмурилась и нехотя произнесла:

— Этого я еще не поняла. Единственное, что приходит в голову, — это то, что он хочет забрать у меня ребенка. Скажем, не верит, что я смогу обеспечить его материально. Кровь Харриотов, в конце концов.

— Ха!

Шэрон в недоумении посмотрела на старушку, потрясенная столь бурным проявлением эмоций.

— Вы не поняли, что я вам сказала, да? Рэндалл мне лгал. Нарочно ввел меня в заблуждение. А я ему так доверяла!

— А причина скрывать родство с этим твоим мерзавцем у него была?

Шэрон неохотно рассказала историю их знакомства более подробно, не опуская и объяснений Рэндалла.

— Рэндалл просто стремился защитить свою семью. По крайней мере, так он сказал, а на меня ему плевать.

— Да, бедняжка. — Сеньора Монсеррат покачалась в кресле. — Нелегко ему пришлось: приехать и обнаружить некую девицу, утверждающую, что она беременна от его племянника. Сочувствую.

— Ему? Да оба они хороши! Яблоко от яблони далеко не падает! То есть наоборот…

— Из чего это следует?

— И вы еще спрашиваете? — удивилась Шэрон. — Оба лгали мне, оба думали только о себе.

— А вот тут ты ошибаешься, деточка. Спору нет, Лесли заботился только о своем развлечении, а вот Рэндалл старался обезопасить свою сестру от возможных неприятностей. Это большая разница. Но есть и еще большая, только ты ее упускаешь из виду.

— Какая?

— Лесли сбежал, а Рэндалл все еще здесь. И если это тебе ни о чем не говорит, то с головой у тебя явно не в порядке.

Следующим вечером слова сеньоры Монсеррат все еще звучали в голове Шэрон, тревожа куда больше, чем состояние здоровья, неудобства, причиняемые лежанием в постели, и все остальное.

Действительно, за последние несколько дней Рэндалл показал себя с хорошей стороны: был нежен, заботлив, предупредителен. Что скрывать, это очень ее удивляло. Казалось, прежний мистер Харриот, циничный, жесткий и очень нетерпеливый человек, куда-то исчез. Вместо него появился чуть ли не ангел. Рэндалл не только приносил все, что требовалось, но еще и надолго отрывался от работы, чтобы посидеть с ней, ободрить добрым словом. Напоминал, что следует думать о будущем, которое непременно будет светлым.

Шэрон невольно улыбнулась. Рэндалл утверждал, что родится мальчик, и не желал слушать, что шансы пятьдесят на пятьдесят. Казалось, он страстно желает, чтобы у нее был сын. Порой он вел себя как отец ее еще не родившегося малыша.

Надо же, поморщилась Шэрон. Она все еще прежняя наивная дурочка. Смотрит на мир сквозь розовые очки и мечтает о несбыточном.

Пусть Рэндалл очень внимателен к ней; может быть, он и в самом деле проявляет в ней искреннее участие и интерес к ее ребенку. Но это не означает, что он ее любит или собирается на ней жениться.

А она хочет, чтобы Рэндалл ее любил? Хочет стать его женой?

Узнав об обмане, Шэрон попыталась убедить себя, что ненавидит этого человека. Что выносит его присутствие только потому, что больше ей некому помочь. И все же где-то в глубине души жило теплое чувство к нему, а мысль о расставании причиняла нестерпимую боль. Ей было тяжело представить долгие месяцы и годы без Рэндалла: не видеть его улыбок, даже недовольных гримас, морщинок в уголках глаз, не слышать глубокого голоса, от которого все внутри сжимается…