Яд в моём сердце - Рита Трофимова

металлическими дверями и декорациями, пробежалась в поисках выхода, спустилась этажом ниже и, наконец, начала приходить в себя.

В фойе телецентра Эла сбавила шаг и огляделась по сторонам, опасаясь, как бы Остапчук не нагнал её в гневе. Честно говоря, плевать ей на этого додика. Даже если он и обнаружит её здесь, что может сделать прилюдно?!

Эла добрела до стеклянных витрин, за которыми виднелись музейные экспонаты, расправила плечи и оглядела себя в мутном отражении. Ей было душно от пережитого стресса и быстрой ходьбы, а потому она не спешила надевать плащ. Причёска немного растрепалась, выбившиеся локоны свисали на лицо, глаза нездорово поблёскивали. «Ну и видок», — усмехнулась она, заправляя выпавшие прядки волос в ракушку. Однако проще было повязать на голову платок, чем наспех устранить следы недавнего конфуза. Порывшись в сумочке и быстро обыскав плащ, Эла с досадой вздохнула. Кажется, она обронила любимый аксессуар в кабинете у Остапчука или потеряла в беге по этажам.

— Да, мы бы вмонтировали эти кадры, как доказательство её недееспособности. И вам выгодно — бесплатная реклама клинике, — прозвучал мягкий женский голос за спиной Элы.

— Что ж, если это принесёт пользу делу, то, пожалуй, я соглашусь, — ответил до боли знакомый мужской голос.

Затаив дыхание, Эла медленно обернулась и потрясённо замерла.

«Нет… нет… нет… только не это!» — взмолилась она.

В нескольких шагах от неё стоял Эдуард Полянский и о чём-то беседовал с симпатичной дамой лет тридцати. Кажется, одной из ведущих канала НТВ.

Как такое возможно?! Эдуард Полянский собственной персоной здесь, в Останкино? И вправду говорят: мир тесен. Совершенно тесен! И ведь почти не изменился за эти годы — такой же статный, привлекательный, темноволосый. Но что-то новое угадывается в облике: задумчивая складка между бровями, виски с заметной проседью. Одет со вкусом в дорогой элегантный костюм, как и полагается для официальной встречи. Всё это, возможно, и придаёт солидности. Сколько же ему сейчас? Сорок два, сорок три?

Будто почувствовав на себе чьё-то пристальное внимание, Эдуард оторвался от собеседницы и посмотрел поверх её головы. Элу мгновенно бросило в жар. «Только бы не заметил», — подумала она, отворачиваясь к витрине и нервно поправляя причёску.

Похоже, удача напрочь покинула её. Столько лет мечтать о встрече и так облажаться! Ну и пусть, пусть! Возможно, судьба даёт ей ещё один шанс! И она его не упустит!

Сделав глубокий вдох, Эла нашла в себе силы обернуться и встретиться с ним взглядом.

Казалось, время замедлило бег. Удивление в глазах Эдуарда сменилось теплотой, складка на лбу разгладилась, а тёмные линии бровей поползли вверх. Неожиданно, очень неожиданно! Вот и не верь после этого в провидение.

Девушка-ведущая, заметив, что Эдуард утратил к беседе всякий интерес, замолчала и, обернувшись к Эле, что-то тихо произнесла.

Полянский коротко кивнул, едва заметно улыбнувшись, и сердце Элы сладко замерло, а ноги ослабели. Вспомнилась сцена упоительного поцелуя в ту роковую ночь семь лет назад. Да что это с ней? Она рефлексирует, будто школьница перед молодым сексапильным учителем. Ну как такое возможно?

Выждав паузу, ведущая вновь заговорила, вовлекая Эдуарда в диалог, и тот, извинившись, принялся записывать что-то в блокнот. Эла решила во что бы то ни стало дождаться его. Душа трепетала от предвкушения чего-то особенного, а мысли носились в голове, рисуя картинки идеального будущего.

Очнулась Эла внезапно: перед ней возник Остапчук и с силой сдавил плечо. Попалась в сачок, словно глупая птичка-синичка. Вот же незадача! Вздрогнув от отвращения, Эла попыталась высвободиться из цепкой хватки обнаглевшего одноклассника, но тот был настроен решительно.

— Эла, постой! — рявкнул Генка, захлёбываясь злобой. — Выслушай меня.

— Руки убери, — процедила она сквозь зубы. — Забудь обо мне, Остапчук, я не собираюсь работать у вас, так что давай, отваливай.

— Как это не собираешься? Это… как так? — Его клешни больно сжимали плечи. — Ты ставишь меня в неловкое положение перед начальством. Я просил за тебя, отклонил несколько кандидатур. Между прочим, стоящих кандидатур, и теперь ты должна…

— Я ничего тебе не должна! Разговор окончен — ищи других, более сговорчивых претенденток на «Мисс телевидение».

— Других? — побагровел Остапчук и встряхнул её, будто тряпичную куклу. — Да чего ты ломаешься? Думаешь, я не помню о твоих похождениях? Или ты только со мной такая скромница?

— Ты ненормальный? Отпусти меня немедленно! — Эла забилась в его руках, но тот и не думал уступать. — Я была о тебе лучшего мнения, знаешь ли!

— Ты… — зарычал взбешённый Генка.

— Что здесь происходит? Отпустите девушку. Немедленно! — жёстко скомандовал низкий голос Полянского где-то над ухом Элы, и Остапчук от неожиданности встрепенулся.

— Это вы … мне? — Генка завис с открытым ртом и смотрел на Полянского поверх косо сидящих очков, точно загнанный суслик на степного волка. Ёжик на его голове вздыбился, галстук сбился в сторону.

— Вам! — повторил Эдуард с нажимом.

Остапчук громко сглотнул, явно пасуя перед грозным видом незнакомца, быстро разжал руки и отступил. Тяжело дыша, он поправил очки и галстук, бросил на Элу растерянный взгляд и, махнув рукой, зашагал прочь.

Эла потрясённо смотрела вслед удаляющемуся Остапчуку и пыталась выровнять дыхание.

— Ну, здравствуй, Эла. Какая неожиданная встреча! — в голосе Эдуарда слышались напряжённые нотки.

— Здравствуй, Эдик. — Улыбка вышла вымученной и совсем не привлекательной — уж Эла догадывалась, как жалко выглядит со стороны. А ещё она внезапно устыдилась неряшливого вида и, спохватившись, пригладила волосы, поправила платье и наконец взглянула на Эдуарда. Он молча наблюдал за ней, глаза светились теплом и участием. Так обычно смотрят на нашкодившего ребёнка: надо бы наказать, да рука не поднимается.

— Чего хотел от тебя этот неандерталец? Может, мне обратиться в администрацию? — настороженно спросил он, а между бровями вновь залегла морщинка.

— Нет, пожалуйста, нет, — всхлипнула Эла, больше не в силах сдерживать слёзы. — Я хочу поскорее уйти отсюда. — Она накрыла лицо ладонями и отчаянно разрыдалась. А когда почувствовала осторожное прикосновение Полянского, и вовсе обмякла. Он обнял её, утешая, и Эла благодарно припала к его плечу, чувствуя себя совершенно измученной и разбитой. Он легонько похлопывал её по спине и терпеливо ждал, пока она выплеснет всю горечь.

Ну что за нелепость! Сколько раз она представляла себе эту встречу, и так всё мерзко и откровенно тупо вышло. И что он теперь подумает о ней?!

— Может, расскажешь? — Полянский слегка отстранился и заглянул Эле в лицо.

— Это просто не… недоразумение, я не… не думала, что всё так… — с трудом выговорила она.

Прошло не меньше пяти минут, прежде чем Эла смогла успокоиться и взять себя в руки.