Хозяйка поместья - Ширли Басби

На лице Гая отразилась растерянность, он хотел было опять заговорить, но Кэтрин опередила его:

— Что же, это превосходная идея. Ты нас представил, я буду наслаждаться обществом

твоего отца и покажу ему внука. Боюсь разочаровать тебя, но у нас не слишком много времени, чтобы разбирать недостатки твоего характера.

— Как вам угодно! — огрызнулся Джейсон и выскочил из дома.

Гай повернулся к Кэтрин, порядком напуганный.

— Моя дорогая, искренне сожалею, что выбрал такой неудачный момент!

Глядя на него полными слез глазами и ясно улыбаясь, Кэтрин рассмеялась:

— Вы и представить себе не можете, что для меня значит ваш приезд. Вы надолго?

Поняв ее намек, Гай просто ответил:

— Я останусь здесь до тех пор, пока мой ужасный сын не выкинет меня отсюда!

Следующие несколько часов были просто восхитительными. Гай был очарован Николасом, и так искренне радовался, что она ждет еще одного ребенка, что это тронуло ее. И по мере того как проходил день, ей все более и более нравился отец Джейсона.

— Как здесь все изменилось! — вежливо восхищался он всеми переменами в доме. — Какого ощущения прохлады и безмятежности добились вы таким выбором цвета! До этого дом раздражал меня своим однообразием.

По молчаливому согласию они не касались Джейсона, и, умудренный опытом, Гай дал Кэтрин возможность расслабиться и привыкнуть к нему. Благодаря ему обед у них прошел на удивление спокойно — Гай был изыскан, а Джейсон с замкнутым темным лицом был сама вежливость. Кэтрин часто чувствовала на себе его тяжелый взгляд и обмирала от мысли, что им придется остаться наедине.

После обеда они, расположились в гостиной, мужчины со своими бокалами, а Кэтрин с фарфоровой чашечкой чая. Пока представители сильного пола обсуждали положение в Новом Орлеане, ее мысли бродили вдалеке, пока ее внимание не привлекли слова Гая.

— Как долго ты намерен оставаться в Терр дю Кер на этот раз? Я знаю, Клэйборн отпустил тебя на год, но теперь он хочет, чтобы ты вернулся в Новый Орлеан. Ему нужна поддержка, и не только политическая.

Джейсон вопросительно приподнял бровь, и Гай, заметив интерес в его зеленых глазах, пояснил:

— Французы и испанцы нетерпимы к американцам. Те с презрением и насмешкой смотрят на креолов, что неразумно с их стороны.

Гай бросил взгляд на сына, и Джейсон почти равнодушно сказал:

— Да?

— Ну, ты же знаешь, как все получается. У Клэйборна было несколько трудных моментов, когда он пытался примирить все группы в городе. Если хочешь, могу рассказать тебе о таких попытках.

Джейсон согласно кивнул, и Гай продолжал:

— Недавно он давал бал и, как обычно, французские гости начали танцевать кадриль. Несколько американцев отпустили едкие замечания по этому поводу, другие не слишком-то вежливо попросили, чтобы танцевали их танцы. Никого конкретно не обидели, но многие обменялись злобными взглядами. Этим все и кончилось бы, но один американский хирург вызывающе потребовал, чтобы музыканты играли то, что заказывают американцы. Естественно, тогда возмутились креолы. Клэйборну пришлось наводить порядок. Позже другой американец настаивал на том, что следует покончить с французскими танцами, тогда почти все дамы-француженки отказались танцевать и покинули зал. Это сильно озадачило губернатора, хочу тебе сказать!

— Воображаю. Но чему же удивляться? В конце концов. Новый Орлеан с самого начала был французским. Нельзя ждать, что он, легко пойдет по американскому пути, — подытожил Джейсон.

— Это лишь один случай, — продолжал Гай. — Генерал Вилкинсон однажды посетил какое-то собрание, и, когда его люди запели «Да здравствует Колумбия», один из французов начал петь «Марсельезу». Кончилось все это тем, что группы пели каждая свое.

Спокойно глядя на сына. Гай сказал:

— Может быть, ничего серьезного, но теперь ты понимаешь, почему Клэйборну нужен человек твоего типа — ты принят обеими сторонами, можешь сгладить ситуацию и избежать некоторых столкновений. Клэйборн очень старается, но ему нелегко. Креолы отказываются учить английский, в судах неразбериха, потому что они американские. Французы не понимают американцев, американцы не понимают французов, а когда наталкиваешься на испанцев, это только усугубляет ситуацию. Пройдут годы, прежде чем исчезнет языковый барьер, как и обычаи. Воображаю, какими мы им кажемся, так же как и они нам!

— Мы? — с сарказмом переспросил Джейсон.

— Ну, американцы, по крайней мере. К счастью, за долгие годы я привык к Новому Орлеану, но некоторые американцы не чувствуют его — не могут понять любви к азартным играм или к тому, как заключаются пари на улицах. — Гай покачал головой и слабо улыбнулся:

— Люди Нового Орлеана умеют наслаждаться жизнью, вином, едой, музыкой, а американцы заняты лишь своим бизнесом, делают деньги, им некогда отдохнуть и почувствовать жизнь. Креолы этого не понимают, отсюда многие сложности.

Поднявшись, чтобы наполнить бокал, Джейсон заметил:

— Все, что ты говоришь, — правильно, но мое возвращение не решит этих проблем.

— Да, не решит. — Гая раздражало равнодушие Джейсона. — Но может смягчить их. Ты знаешь этих людей, знаешь, какой горячий у них нрав — у тебя самого такой же, поэтому ты должен помочь! Есть много способов быть полезным Клэйборну, удержать его от ошибок в отношениях с креолами — и, кроме того, ты же обещал Джефферсону!

Нахмурившись, Джейсон молча смотрел в бокал. — Это правда, — в конце концов согласился он. — Думаю, учитывая положение Кэтрин и те новости, которые ты привез, чем скорее мы вернемся в Новый Орлеан, тем лучше. Через несколько месяцев она уже не сможет путешествовать, и будет лучше, если мы приедем и устроимся до того, как… — он заколебался и закончил:

— До того…

Мужчины повернулись к Кэтрин, которая молча сидела на диване, обитом зеленым Дамаском. В воздухе повис вопрос, Кэтрин деревянным голосом произнесла:

— Мне безразлично, когда и куда ехать. И потом, — едко добавила она, — мои желания всегда были для Джейсона не слишком важными.

Рука Джейсона сжала бокал, в зеленых глазах загорелся злой огонь, он словно обрубил:

— Тогда решено! Поскольку желания жены неважны для меня, то не вижу причин обсуждать что-либо с ней. Пойдем, отец, продолжим наш разговор наедине!

У Гая не было выбора, он пошел за сыном, на ходу ободряюще пожав руку Кэтрин и бросив ей сочувствующий взгляд. После их ухода из гостиной несколько минут она сидела молча, затем встала и пошла к себе. В спальне выдержка покинула ее, досадуя на свой глупый выпад в адрес Джейсона, она дрожащими руками готовила себе постель. Как была она глупа и груба, сказав эти бестактные слова в присутствии Гая, который так старался сделать вечер мирным и приятным! Почему она позволила своему гадкому языку все испортить? Проклятие! Проклятие! Проклятие! Она злилась на себя и на Джейсона. Почему она должна постоянно следить за тем, что он говорит — он-то этого определенно не делает!