Призванный быть монстром. Книга первая - Андрей Сантана

Жалкие попытки движений приносили боль, зеленая кровь растекалась лужей под ним.

Около десяти секунд на полное обездвиживание. Мой яд не смертельно опасен, в отличие от яда пауков. Он делает больно, парализует. Но жертва все еще в сознании.

Я спокойно подошел вплотную, наступил ногой на его грудину.

— Теперь, — зубастая улыбка, — это моя территория.

— Ц-ц-ц!..

Новым ударом перерубаю ему шею!

Звук отделившейся плоти.

Победа. Восторг переполняет меня до краев. Оторвав кусок лапы своей добычи, что скрючилась в финальной судороге, со все той же улыбкой я принялся пережевывать лакомство.

Как я и говорил… Измерение Недр, ты не на того напало. Я не буду жертвой. Хищник — та роль, которую я сам себе выбрал.

Отрезаю куски побольше, ем, насыщаюсь. Горячий пар вырывался из моей глотки.

…Я смогу… Я смогу выжить в любых условиях. Смогу удержать удар.

Расслабленно сажусь.

…Я… Я хотел доказать это самому себе.

Двигаю челюстью, вытираю губы.

…Но пока.

Смотрю в темноту тоннеля, жду новую добычу — ту, которую обещал капитану.

Пока я попытаюсь сотрудничать с шахтерами. Добуду как можно больше знаний, выясню путь до лаборатории. И, как только надобность в этом союзе отпадет, я вновь отправлюсь дальше.

Отгоняю… Отгоняю из мыслей мертвое тело Матильды.

Нельзя привязываться. Один раз наступил на эти грабли, и нос все еще кровоточит.

Эх! Как и договаривались, через пару часов, в момент, когда кристаллы слабо вспыхнули…

— Зот! — огласил дозорный. — Зот идет!

Ворота открылись. Квооча не смог сдержать искреннее удивление. А уж я-то как удивился, когда увидел, что рядом с ним уже стояла Мириси — и также ждала моего возвращения. Очевидное облегчение накрыло девушку, когда я прошел внутрь.

— Как заказывал, — скинул жука со спины. Еще одного дотащил в руке. Запарился вусмерть, но принес. Мириси хотела что-то сказать первой, но я поднял руку. — А еще трехногий больше не будет проблемой для ваших охотников, — шмыгнул я носом.

— Зеленый Трон… — пришел в себя капитан. — Хе! — оценил он туши. Мяса в них было полно. — Да кто ты такой, Зот?

— Слишком часто слышу этот вопрос, — провожу пальцем по носу.

Мириси… не могла отвести взгляд. М-м-м… зараза… Не… при-вя-зы-вай-ся.

— Что дальше, капитан? — кивнул я ему. — Мне на свое место?

— Нет. — Теперь и Квооча улыбнулся, наблюдая, как стража оттаскивает добычу. Затем покосился на Мириси. — Нам надо поговорить. Нам и отряду Таркла.

Похоже, девушка, как и обещала, дала мне сугубо положительную оценку. И это предоставляет мне шанс на работу в этом городке. Таркл, да? Значит, свободная вакансия на место убитого искателя.

Ну… Пусть будет так.

Глава 23

Попытка часть 2

Следующие несколько дней пролетели как один. Мириси оставалась моим главным гидом в чудесном мире жучиного общества. Мне разрешили ходить по деревне. Сначала местные шугались, но, поскольку различия между нами… кхм… на глаз… были минимальны, привыкнуть оказалось несложно. Собственно, и описывать-то нечего. Кто хотя бы раз жил в деревне, понимает атмосферу: все всё про всех знают. Общий уклад тоже нормальный. Рабочие и селяне занимаются рутиной: стирка, готовка… Да, еду можно жрать «сырой», но огонь все же присутствует, и даже готовятся блюда. Суп, рагу, а странные початки…

— Кукури, — весело наблюдала Мириси, как я разглядывал огромную редиску цвета болота.

— С мясом идет хорошо, — улыбалась женщина. — А большего и не надо! Хе-хе. — Ее звали Динги. Это был её садик. Она — главная повариха и садовница городка. — А ты, значит, Зот? — складывала она новый урожай в корзину.

— Ага, — вернул я кукури на место.

— М-м-м, — не прерывая работы, осматривала меня Динги с ног до головы. — Дикарь, да еще красавчик. — Из-за шрамов на губах ее ухмылка казалась еще шире.

— Динги!

Сказали мне, а возмутилась Мириси.

— Что? Теперь я тебя понимаю, — продолжала та подначивать подругу.

Еще одна садовница рядом не сдержала смех. Вообще… Оно, конечно, приятно. Здешние дамы ну просто как на подбор. Да, бледные; да, есть хитин; про рот молчу. Но все почти обнажены, стройны от природы, такое понятие, как лишний жир, не входит в их лексикон. А еще… Почти нет следов старения. Насколько я понял, та же Динги должна быть почти старушкой. Но кроме не таких ярких зрачков, как у молодых… Ух, этой старушке не нужна фора. Но жуки не бессмертны, они могут умереть от старости. Просто в один момент искра их жизни угасает. Хм. Но это настолько редкое событие… что кладбищ у них нет. Болезни, дикие, стычки. Вот как большая часть расстается с жизнью.

Понаблюдав, как Динги передает собранную корзину напарнице и та, расправив крылья, улетает в сторону кухни, мы с Мириси отправились дальше. Сегодня по плану — конкретное знакомство с местными достопримечательностями. И, конечно, больше всего меня интересовала арена.

— А там, значит, дети? — проходили мы мимо пещеры. Сейчас из молодняка тут никого не было видно.

— Да, особое место, — кивнула девушка. Но сразу засмущалась, проведя рукой по волосам, перекинув их на одну сторону. — Ты… ты ведь не помнишь, как…

Странная реакция. Уж откуда берутся дети, я… Хотя погодите. Судя по тому, что… эм-м-м… гениталии у всех на месте, неужели этот процесс происходит как-то иначе? Собственно, я напрямую спросил об этом у своего экскурсовода — и чуть улыбнулся от смущения.

— Кхм… После ритуала… — завуалированное «секс», — дети рождаются слабыми, они не способны самостоятельно выжить в свои первые циклы. — Мы миновали пещеру. — Младенцев помещают в особую жидкость, скоорупи. Она затвердевает, превращается в яйцо. — Мириси выдохнула. — И, когда приходит срок, новый сородич рождается по-настоящему.

Из дальнейшего рассказа я понял, что, грубо говоря, прелести бессонных ночей минуют жуков. Ребенок тихо и мирно спит, а на свет появляется уже в возрасте пяти-шести лет — по земным меркам. Удобно. Хотя в случае угрозы… Придется утараканивать огромное количество яиц. Кстати, насчет возраста.

— Мириси, а сколько тебе лет? — сначала я спросил, а потом подумал.

— Эм. — На удивление, девушка выпрямила спину, не проявляя никакого смущения. — Двадцать циклов от вылупления. — Полная гордости.

— Это значит… — не сдавался я.

— Ребенок перестает быть ребенком спустя десять