Пиромант. Том 3 - Зигмунд Крафт

Ну не ирония ли? — Добро и зло условности, как и гармония. Как и идеал.

— Почему вы улыбаетесь? — нахмурился Мэйн. — Разве это хорошо?

— Мир многообразен и прекрасен в этом. Он не белый и не чёрный, он пестрит оттенками. Пытаться ограничить его надуманными условностями глупо.

— Я вас не понимаю.

— Мэйн, я лишь пытаюсь донести до тебя, что ты по своему прекрасен. Ты не такой как другие, ты вне рамок условностей. Это мне в тебе и нравится. Даже Этриан свободен, он такой, каким хочет быть. А вот я… Зажат в рамках и беспомощен. Странно такое слышать от принца, верно?

— Вы не беспомощны. Я же не свободный… эльф.

— Почему ты запнулся на последнем слове? Не считаешь себя полноценным эльфом?

— Можно и так сказать, — ответил он тоном потише. — Мне никогда не вписаться в общество. Да это и не нужно, если задуматься.

— Ох, если бы… — я сделал паузу и развёл руки в стороны. — К сожалению, мы существа социальные. Общение нужно всем, как и друзья, семья. Жаль, что они не всегда соответствуют желаниям. Но я хочу верить, что это и многое другое можно исправить. Ведь со мной уже однажды произошло нечто невообразимое, а значит, возможно почти всё.

— Хотелось бы верить в подобное, но жизнь не спрашивает наших желаний.

— А во что верить, если не в это? А, Мэйн?

— Не знаю. Почему нельзя просто жить?

— По твоему, тогда это будет действительно жизнь? — сделал я акцент на последнем слове. — Мы живём лишь раз, ты хочешь в старости сожалеть?

Из-за магии лечения у эльфов не было такого понятия, как «на смертном одре», зато имелась «сожалеющая старость». Предполагалось, что в старшем возрасте все становились счастливыми в окружении потомком и делились байками о прошлом с улыбкой на лице. Такая вот общепринятая концепция.

— А у чужого инструмента разве может быть счастливая старость? — хмыкнул Мэйн.

— Если тебе нравится быть инструментом в достижении чужих целей, а не своих собственных, то мне нечего сказать.

— Мир не так прост, — возразил парень. — Всё же, вы юны, ваше высочество. Не всё зависит от наших желаний.

— О, поверь, я это прекрасно понимаю! — рассмеялся я. — У меня нет прав, по сути. Как у несовершеннолетнего и как у принца, имеющего обязательства по факту рождения. Мне даже собственный отец верить не хочет, больше доверяя Ларгосу. Скажи, я прежде врал?

Парень растерялся.

— Говорю же, я лишь слуга вашего брата, — пожал он плечами. — Единственное, что могу сказать, не припомню ни одного инцидента по поводу обмана с вашей стороны. Вы всегда были добры и никого не подставляли, слуг не обижали. Кстати…

Он расстегнул свой халат, чтобы достать из кармана на кофте сложенные листы, исписанные убористым почерком.

— Это основной отчёт, если вам нужны данные ещё по кому-то, то я их предоставлю.

— И это ты за сутки сделал⁈ — удивился я, рассматривая бумажки. Их было одиннадцать штук.

— На самом деле, я храню данные о многих эльфах. Лишь переписал то, что нужно вам.

— А ты опасный тип, — я склонил голову набок и улыбнулся. — А что в твоих записях обо мне?

— На самом деле, очень мало, — он отвёл взгляд в сторону. — Вы ведь не участвуете ни в каких делах напрямую…

— Это ты точно подметил. Я будто пустое место. И всё же, чем-то умудрился обидеть братьев…

— Ваша семья что-то скрывает, — тихо сказал он. Его лицо было нахмуренно. — Ваши братья в полунамёках винят именно вас в ухудшении здоровья матери и её последующей смерти. Возможно, в этом кроется их холодность по отношению к вам. Но в чём заключалось это влияние, я не имею ни малейшего понятия.

— Ты ведь верен Ларгосу, так? — я внимательно посмотрел на него, но реакции не последовало. — Если он прикажет сделать со мной что-то нехорошее, ты подчинишься?

— За все эти годы он ни разу не задумал по отношению к вам что-то плохое. Не думаю, что подобное может случиться в будущем.

— Да что ты, — ухмыльнулся я. — Он пытал меня, хоть ты в это и не веришь. Я хочу доверять тебе, Мэйналивейн, но пока не могу. Обещай оберегать меня. Нет, поклянись. Ты ведь можешь?

— Вы хотите договор на крови? — приподнял он одну бровь. — Я вас не понимаю, если боитесь, то зачем вообще просили меня в услужение?

— Сказал же, ты мне нравишься. Хочу разобраться в тебе, ты ведь явно не простой парень. Не каждый эльф может варежку разевать на сто восемьдесят градусов. Откуда у тебя эта способность? Ты уже говорил, что это было с тобой всегда. С твоими членами семьи так же?

— Можно и так сказать, — нахмурился он.

— Что-то ведь скрываешь, верно? — широко улыбнулся я, чувствуя азарт. Тайны я люблю! Докопаться до истины, что может быть увлекательнее?

Он поёжился под моим пристальным красным взглядом. По сути, ничего примечательного, структура как у самого обычного эльфа, флаос третьей ступени. Выходит, он заканчивал магическую академию, ведь этот ранг как раз так получают. Он то мне и нужен, чтобы стать учеником Тайритрона. А это ведь целых два уровня силы, каждый из которых превышает последующий в два раза…

Шрам на его лице так же слегка светился, что означало магическую составляющую. Собственно, что это не биологическая особенность, я и так понимал. Неужели над ним в детстве проводились эксперименты кем-то наподобие Тайритрона?

— А сколько тебе лет? — поинтересовался я.

— Сорок семь.

— Сколько⁈ Ты ведь… старше Ларгоса?

— Верно, ему тридцать четыре. Кальверу двадцать пять.

— А моему отцу? — голос мой упал.

— Его величеству Калдиру Даэрину в этом году исполняется шестьдесят девять. Долгих лет ему жизни…

— Так, подожди, — запутался я во всплывающей в памяти информации. — Маги живут ведь до трёхсот лет. Где мой дедушка?

— Ваш дедушка мёртв, а прадедушка является почётным членом Совета.

— Я… я не помню его, — с ужасом произнёс я.

— Неудивительно, — парень пожал плечами. — Он так увлечён магией, что даже пост его номинален. За то время, что я служу вашему брату, он ни разу