Бимен - Алексей Бартенев

в глаз, заставляла его прищуривать, цель была уже, как говорят, на расстоянии вытянутой руки, и все было бы хорошо, если бы не кошка.

Маленькая кошечка, неизвестно откуда взявшаяся на дороге, стояла как раз на пути, между Ри и магазином распродаж. От неожиданности, она резко вдавила педали тормоза и сцепления. Все произошло в одно мгновение: автомобиль бросило вбок к обочине, резко вывернутый влево руль послал его навстречу автобусу, который не успел ничего сделать, кроме как издать резкий звуковой сигнал.

Столкновение лоб в лоб выбросило не пристегнутую хозяйку спиритического салона через стекло своего авто на радиаторную решетку автобуса. И теперь, она как тряпичная кукла лежала неподалеку, и не подавала признаков жизни. Вокруг валялись осколки стекла, горячая вода, капая из пробитых радиаторов собиралась в лужу, и вытекала из-под машин, словно неведомая тень, тянула свои щупальца к разутой ноге. Казалось, добравшись до лодыжки, она должна была обвить ее, скользнув под штанину. Но вместо этого, она поползла дальше, и теперь начинала выглядывать из-под колена, потом из-под живота, а потом, приобретя багровый оттенок, застряла где-то под тяжелой грудью.

Кошка, ставшая причиной катастрофы бесследно испарилась, потому что видела ее только лежавшая теперь лицом вниз Риа Таббу. За происходящим наблюдала, стоящая на обочине Баба Тлен. Она все видела от начала и до конца. Не двигаясь, она смотрела, на бывшую подругу, а с ее губ, на пыльный асфальт сыпались проклятья. Если бы они были видимыми, эти проклятья, то мы бы увидели черных змей, падающих с шипением вниз, и потом, образующих жуткий ручеек, и ползущих к своей цели. Добравшись до окровавленного тела, они заползали под одежду, через раскрытый рот, через уши и нос, проникали внутрь и селились там, отравляя и убивая изнутри. Потом рот Ален закрылся, и она потеряв весь интерес к происходящему, равнодушно отвернулась и пошла прочь.

Где-то в глубине души она чувствовала какое-то угрызение совести, но по сравнению с той ненавистью, чувствовавшей теперь к Ри, это было похоже на легкое недомогание, или желудочную колику. «Так, — сказала она сама себе. — Дальше по списку у нас сын пасечника. Нужно будет выяснить, почему это госпожа Риа Таббу сняла с него заклятье, что он ей такого дал, что она продала нашу дружбу».

Оставаться в центре вначале ей показалось бессмысленным, но затем, поняв, что спиритический салон закроется и уже больше никогда не откроется, решила заглянуть туда, и разузнать про интересующие ее обстоятельства одного дела. «Но все это после того как я подкреплюсь, сумасшедшее утро совсем вымотало меня!» — Продолжала свои рассуждения Ален, меняя направление движения ног в сторону закусочной с летней площадкой.

***

Вечером Бимен убедил Бартеломью, переступить через свою гордость, и рассказать все Максимильену. Чтобы не вызвать вслед за приступом радости приступ бешенства, они договорились о том, что Алю нашли совсем недавно. И что поначалу хотели сами справиться с ее недугом, и устроить всем сюрприз, но связей и знаний явно не хватает, поэтому вот…

Но это все потом, чтобы сюрприз все же получился, пчеловоду надо было выманить художника из своей кельи в больницу, где он встретился бы со своей давней знакомой. Заодно проверили бы его чувства и память.

Пчеломобиль стоял у галереи Максимильена. В салоне сидели двое, они потели и волновались, как школьники перед экзаменом. Еще раз обсудив все детали шпионской акции, Бимен шумно выдохнул, и уже хотел было открыть дверь, как мимо пронеслась какая то сумасшедшая в сверкающем авто. Погодя секунду, он все же вышел наружу, перед этим посмотрев, нет ли опасности на горизонте, и направился к ступенькам, ведущим в здание. Он успел поставить ногу на вторую ступеньку, как раздался визг тормозов, короткий сигнал клаксона, и звук удара. Его ни с каким другим звуком не перепутаешь. Это был звук аварии. Бимен повернулся на него, и про себя подумал: «Наверное, та, которая спешила, приехала. Вот теперь будет стоять перед побитым капотом и думать: „Куда же я так спешила?“ Так ей и надо! Правила надо соблюдать!» — окончательно решил он, и продолжил движение вверх.

***

Летняя площадка, где подавали неплохо сваренный кофе и восхитительные круасаны, располагалась почти напротив спиритического салона Ри.

Они частенько сидели здесь вдвоем, за каким-нибудь столиком, обсуждая проходящих людей, и строя планы на будущее. Яркое солнце растворялось в зонтиках, дающих прозрачную тень, и преломляясь в рисунках на них, окрашивало посетителей в необычные оттенки. Они часами могли вот так сидеть и болтать ни о чем. Официанты только и успевали подносить новые чашечки на маленьких блюдцах, и тарелочки с выпечкой. Теплые воспоминания проступили слезами на глазах Ален, она моргнула пару раз, и пошла присаживаться за столик. Тоска и одиночество начинали стучать в ее сердце. Она уже скучала по этим посиделкам, зная, что такое больше никогда не повториться. Удобно устроившись в стуле, и взяв в руки знакомое меню, Ален осмотрелась по сторонам.

Напротив, через дорогу, стоял древний синий автомобиль. Чем-то до боли знакомый. Но потрясения, пережитые только что, мешали как следует собраться и подумать. Подсознание что-то отчаянно кричало разуму, посылая зрительные образы меда, пчел, но рассудок решил, что это то, что бы сейчас хотелось скушать голодной хозяйке. Подошел официант, и загородил собой навязчивое изображение машины, она как-то даже не особо задумываясь, заказала кофе с круасанами.

И вот, картинка со старым авто опять была перед глазами Ален. Когда же одинокая оса, почуяв сладенькое, закружилась под ее зонтиком, только тогда воспоминания окатили ее как холодный душ, и она вспомнила и машину, и ее владельца. «Ах ты, паршивец! — произнесла она вслух, вставая со стула и направляясь к выходу. — Самое время нам с тобой встретиться. Пожалуй, я даже знаю, где ты сейчас сидишь, и кого ты сейчас ждешь! — поглядев по сторонам, чтобы не попасть под машину, она перешла через дорогу, и обойдя пчеломобиль сзади, чуть слышно добавила. — Но мне кажется у госпожи Таббу сегодня не приемный день, поэтому, если ты хочешь с ней увидеться, тебе дружок, придется сдохнуть».

Улыбаясь, она поднялась по ступенькам, и пройдя в просторный холл, повернула в сторону лестницы, ведущей на второй этаж. Ведьма дошла до пролета между этажами, когда услышала голос за спиной. Паралич сковал ее тело, но она все же повернула голову. Хотя могла и не поворачивать. Голос был ей знаком. Выходя из картинной галереи, вместе с каким-то статным мужиком, ОН весело тараторил без остановки. Это был он. ОН. Сын пасечника.

Идти наверх не имело теперь никакого смысла. Ноги Ален сделались ватными, в ушах нарастал шум. Похожее чувство у нее было, когда в раннем детстве она взяла без спроса мамину помаду, и заигравшись случайно ее уронила. Та сломалась пополам, и починить ее