Исход - Виктория Гетто

Но – увы! Человек, как говорится, предполагает, а судьба располагает. На четвёртые сутки действа рано утром меня разбудил встревоженный и бледный, словно сама смерть, мажордом:

– Ваша светлость…

Я открыл глаза и уткнулся взглядом в испуганное лицо слуги. Хм… Эта гримаса на его лице в последнее время уже стала привычной.

– Гости?

Он изо всех сил затряс головой:

– Ваша светлость, да. Но не те, кого вы ждали…

Я взглянул на часы, висящие на стене, – смазанные фосфором стрелки ходиков показывали половину четвёртого утра. Хорошо, что я смог выспаться днём. Пока я одевался в ненавидимый мной официальный костюм, мажордом неподвижно стоял у дверей. Он знал, что я терпеть не мог, когда мне помогают одеваться.

– Короче, – бросил я, повязывая шейный бант.

– Там… там…

– Да что мямлишь, Горн?! Говори всё прямо! – не выдержав, взорвался я, и старик едва не упал в обморок.

Потом собрался:

– Там… Экипаж…

Какого… Не спеша я спустился и едва не споткнулся на крыльце – большой синий автомобиль, прекрасно мне знакомый. Личное авто императрицы. Следом за машиной маячило несколько всадников. Я резко осмотрелся по сторонам, едва не махнул рукой – бесполезно. Наверняка соседи увидели. Теперь жди официального визита… Ладно, попробуем сыграть втёмную… Принял независимый вид. При моём приближении к машине дверца открылась, и с места рядом с водителем спрыгнул плотный офицер, весь в бинтах. Отдал честь, затем осведомился:

– Я имею честь видеть перед собой эрца Нуварры Мих-ха Брумма?

– Да, э… господин секунд-магистр. Чем обязан визиту?

Офицер помрачнел, зачем-то оглянулся по сторонам. Увы. Хотя было ещё достаточно темно, да и с реки наползала утренняя хмарь, я мог гарантировать – Совет Республики уже знал, где в настоящий момент находится семья погибшего императора… Секунд-магистр показал большим пальцем за спину:

– Со мной находится её величество императрица Русии Аллия дер Шайнзах с принцессами Уликой, Гернарой и Сибиной. Прошу прощения за столь ранний визит, но… Мы вынуждены просить вас о предоставлении убежища в вашем доме для семьи столь трагически погибшего императора.

А, тьма!!! Он что, полный идиот?!!

– А почему вы не обратились в посольство Океании или других держав? Что может столь маленькая страна, как Нуварра, противопоставить мощи Русии?

Офицер покраснел от гнева:

– Мы пытались! Но все они, демонстрируя дружбу на словах, категорически отказались допустить на свою территорию и императрицу, и лиц, её сопровождающих. Вы остались единственным иностранным представительством в столице, где мы ещё не были…

Сухим тоном я ответил:

– Господа… Увы, я вынужден последовать примеру своих коллег из других стран и отказать её бывшему величеству в убежище. Прощайте, господа. Честь имею.

Ни возражений, ни криков, ни угроз. В окошке салона на мгновение из-за занавески мелькнуло детское измученное личико. Я молчал. Секунд-магистр тоже.

– Нуварра не имеет официальных дипломатических отношений с Русией. Ни с Империей, ни с Республикой, господин секунд-магистр. Поэтому, несмотря на внешний антураж… – теперь уже я показал пальцем себе за спину, где над домом развевался флаг Новой Руси, – мой особняк права экстерриториальности не имеет.

Презрительный взгляд офицера смягчился. Он понял, что я хотел сказать. Попытка просить убежища в Нуварре была сразу обречена на провал. Он щёлкнул каблуками, отдал честь.

– Простите, я не штабной лизоблюд и не знаком с тонкостями. Мне посоветовал к вам обратиться мой хороший фронтовой товарищ, Пётр Рарог.

Не выдавая себя ничем, я кивнул:

– Да. Он мне очень хорошо знаком… Но, увы, господа. Ещё раз повторяю: мой особняк не является официальным посольством, поэтому я никак не могу предоставить убежища ни её величеству, ни её высочествам. – И после паузы добавил: – Как бы мне этого ни хотелось… А теперь, офицер, я рекомендовал бы вам немедленно уезжать в сторону Ырова. И чем быстрее, тем лучше для вас. По выезде же из столицы на шестнадцатой версте свернуть направо и, проехав по просеке ещё версту, ждать помощи там.

Он вскинул расширившиеся глаза, губы начали кривиться, собираясь растянуться в улыбке, и я, почти не разжимая губ, прошипел:

– Вы что, идиот, магистр?! Сейчас за вами наблюдают три сотни глаз как минимум! И уверяю вас, что они умеют читать по губам. Уносите ноги! И немедля!

Я развернулся, выругался что-то типа, мол, есть же на свете идиоты, не понимающие нормальной речи, с чувством захлопнул за собой калитку, которую слуги бросились запирать на замок. Загрохотал двигатель самобеглой коляски, спустя минуту треска и рёва экипаж тронулся. Я прислонился к запертой за собой двери в особняк. Надеюсь, сработало. Если секунд-магистр не дурак, то доберётся до точки рандеву, которое я ему назначил. Лишь бы хватило бензина да машина не подвела. Надёжность у местных авто никакая…

Метрополия ответила сразу. Обеспокоенный происходящими в Русии событиями Сергей организовал круглосуточное дежурство у передатчика. После короткого ожидания я услышал его голос:

– Что случилось?

Бросив короткий взгляд на часы, я ответил:

– Пятнадцать минут назад мой особняк покинула бывшая императрица Русии Аллия дер Шайнзах со своими детьми, бывшими принцессами Уликой, Гернарой и Сибиной.

– Просили убежища?

– Да. Я… отказал.

– Почему?!

– Ты забыл? Мы не имеем статуса посольства, а следовательно, экстерриториальности.

Послышался непонятный звук, и лишь спустя миг я понял, это скрипнули его зубы.

– В общем, официально я ничего не мог сделать. Тем более за ними следили.

Пауза.

– Что думаешь делать?

– Надо вытаскивать их. Иначе публичная казнь семейству гарантирована.

– Уверен?

Передо мной, словно наяву, встало его лицо, лихорадочно просчитывающее варианты. Выгодно нам, не выгодно? А ещё я увидел измученное тонкое лицо одной из девочек, так некстати показавшееся из-за занавески, закрывающей салон…

– Серый… Мы намеревались эвакуировать к себе столько беженцев, сколько сможем…

– Да. Но зачем нам она?

– Затем, что если с нами будет императрица, то в глазах тех, кто попадёт к нам, наша власть получит какую-никакую легитимность.

– Уверен?

– Абсолютно.

Опять молчание.

– Сам будешь выводить?

Я усмехнулся, никто не мог меня видеть – в центре связи я был совершенно один, а телевизионное изображение наша связь не поддерживала. Точнее, могла, но мощности установленной в столице аппаратуры для этого не хватало.