Непохожие - Юлия Резник

знаю, куда тебя. Ты что, и на работе бухаешь?

— Андрей Владимирович? — лицо залито дождём, я стряхиваю ладонями холодные капли… Нет! Не показалось. — Остановите.

— Зачем?

— Я выйду. Не хочу вас утруждать.

— Ты не утруждаешь. — Казак проходится по мне въедливым взглядом.

— Всё равно остановите. Мне не нужны неприятности, — стою я на своём, готовая, если потребуется, устроить безобразный скандал.

— В неприятности ты наверняка влипнешь, если пойдешь куда-нибудь в таком виде.

Чувствуя, как жар приливает к моим щекам, я спешно отворачиваюсь к окну. Наверное, у меня такая судьба — каждый раз выставлять себя перед ним в самом неприглядном свете.

— Не понимаю, о чем вы.

— Да ты пьяная, как сапожник!

— Ничего подобного. Я выпила немного, да. Для профилактики простуды. Ты же сам видел — у нас не офис, а сплошной лазарет. А вообще… ты кто такой, чтобы предъявлять мне претензии?! — Машина останавливается у дома, я судорожно вцепляюсь пальцами в ручку. — Хочешь покомандовать — езжай к Лине.

— А она-то тут при чём?

— О, вот только не надо пудрить мне мозги. Я знаю, что ты с ней… У тебя… Да к чёрту! — толкаю дверь и, не оглядываясь, ныряю под арку, ведущую к нам во двор. Я не хочу знать, пойдёт ли Андрей за мной следом.

Глава 17

Андрей

Выпитое не мешает Нелли шагать очень быстро.

— Езжай, Миш. Я тут неизвестно на сколько застряну.

— А потом как, Андрей Владимирович? — с сомнением косится на меня водитель.

— На такси.

— Их в такую погоду, наверное, не дождёшься.

— Ничего. — Я хлопаю машину по крыше и шагаю прочь. Дождь всё усиливается. Пока мы пререкаемся, я успеваю здорово вымокнуть. Чёртова погода! Осенью, кажется, ты этой сыростью пропитываешься до костей. Ныряю в колодец двора. Здесь такие сквозняки, что я ёжусь. Вот и надо оно мне, спрашивается? Сейчас бы сидел в тёплом салоне машины, а через четверть часа вообще был бы дома.

Отряхиваю ладонью лицо от влаги, захожу в парадную. Над головой слышится звук удаляющихся шагов. Это Нелли стучит каблуками по гранитной плитке, что, как я и думал, здесь сохранилась ещё с дореволюционных времён. Это аккурат вчера подтвердили реставраторы. Взойдя на первую ступеньку лестницы, с сомнением останавливаюсь. Но грязно выругавшись, всё ж стремительно взмываю вверх. Дверь в коммуналку захлопывается, аккурат когда я поднимаюсь на нужный этаж. Однако я не слышу звука проворачивающегося замка. Дёргаю на себя ручку, отвожу полиэтилен, которым здесь всё завешано… Интересно, что бы я делал, если бы она у себя закрылась? Стал бы ломать дверь? К счастью, мне не приходится узнать, как далеко я способен зайти в этом помешательстве. Потому что она стоит, сжав кулаки, посреди тускло освещённого коридора и смотрит прямо на меня. Рядом валяются сброшенные туфли на высокой шпильке.

— Чего ты от меня хочешь?

— Я? Хочу повторить то, что мы однажды начали.

— Ты понимаешь, как обижаешь меня этими словами? Или тебе… плевать? — У Нелли красивые пухлые губы, и сейчас они кривятся, как… ну да, как у действительно обиженного ребёнка. Очень трогательно.

— Я не хочу тебя обидеть, — ухмыляюсь я.

— Да, ты хочешь меня просто трахнуть. К-как будто я какая-то дешёвка!

Ну что за комедия? Зачем всё так усложнять?

— И что? Меня к тебе тянет… Тебя ко мне. К тому же мы уже были вместе.

— Да! И после этого ты решил, будто я сплю со всеми подряд! А это неправда. — Нелли по-детски шмыгает носом.

— Конечно, нет.

— Ты мне просто понравился. Нет… Не так. Ты мне совершенно не нравишься, так и знай, но…

— Ты не смогла устоять перед моим неотразимым обаянием? — Мне порядком надоел этот разговор, губы растягивает циничная улыбка. Я снимаю отсыревший пиджак. Дёргаю узел галстука.

— Да, — тяжело вздыхает Нелли, обезоруживая меня своей честностью. — Не смогла. И вот чем мне за это приходится расплачиваться.

— Чем? — Я наступаю, заставляя её отойти к единственным здесь уцелевшим дверям.

— Твоим дерьмовым отношением. Я даже не знаю, почему до сих пор с тобой разговариваю.

— Потому что хочешь меня не меньше?

— Да. Но я не хочу тебя хотеть, — шепчет Нелли и трогательно закусывает пухлую губу. Я касаюсь этого места пальцем.

— Мне это очень знакомо…

— Правда?

— Да. Мне не нужны… сложности.

— Сложности — это я?

— Вот именно. Открой дверь. Здесь холодно.

— Если я открою дверь, мы тут же окажемся в постели, — громким шёпотом жалуется Нелли. Я хрипло смеюсь.

— Вот и хорошо. Твоё место как раз подо мной, — мои пальцы проходятся по её безупречно гладкой щеке. Тело Нелли охватывает чувственная дрожь.

— Я так обычно не делаю.

— Ну да. Конечно.

— Я серьёзно! Я не сплю со всеми подряд. До тебя… у меня очень давно никого не было.

— Это не имеет значения.

— Но…

— Послушай, мы не в средних веках. И кроме секса нас ничего не связывает. Говоря откровенно, мне плевать на то, что было у тебя в прошлом. А будущего у нас нет. Но это не означает, что мы не можем жить настоящим.

В глубине души я понимаю, что обманываю сам себя. Ведь если бы мы познакомились при других обстоятельствах, вполне возможно, я бы не был так категоричен. А значит, все мои россказни о том, что меня не волнует её моральный облик — полная туфта. Как раз это для меня и важно. Я уже был женат на светской львице. Я не хочу ещё раз так вляпаться… И то, что я опять запал на яркую картинку, как будто жизнь меня ничему не учит, лишь до предела злит.

Нелли кивает. Отворачивается к двери и не с первого раза попадает ключом в замок. Кажется, будто она уже на всё согласна. Но в последний момент она оборачивается через плечо и как-то растерянно замечает:

— Я не понимаю…

— Что именно?

— Ты… предлагаешь мне свободные отношения?

— Что-то вроде того.

— Это… очень цинично, знаешь?

— А ты, никак, ищешь любовь?

— Я верю, что любовь находит своих жертв сама. Не боишься стать её жертвой?

— Нет.