Пенелопа и Одиссей. «Жди меня…» - Наталья Павлищева

— Пенелопа? Я Плий, не узнала?

— Плий…

Пенелопа узнала отцовского помощника. На сердце отлегло, она обернулась туда, где должен сидеть в кустах Алк, и увидела, что тот просто стоит во весь рост, мысленно обругала глупого мальчишку, но тут же замахала рукой, показывая, что все в порядке.

— Плий, что с отцом, он жив?!

— Жив, Пенелопа. Он теперь в Акарнании. Был изгнан из Спарты, но не жалеет. Твой отец — разумный человек, чем отдавать свои сокровища и сыновей Агамемнону, предпочел сокровища заранее спрятать, а сыновей отправить в пустые земли. Обживается…

— Хвала богам!

Она снова повернулась к кустам и замахала руками.

Плий изумленно смотрел на царицу:

— А что случилось у вас на острове? Где все остальные?

— Одиссей в Троаде, ты знаешь, а пираты не дремлют. Нас пограбили, конечно, и мы дали сдачи, но натерпелись…

У Плия два корабля, не боевые триеры, конечно, но вполне серьезные, чтобы пересечь небольшое расстояние от Итаки до Акарнании, не боясь нападения пиратов.

Икарий приказал привезти дочь во что бы то ни стало, хоть силой. Но Плий прекрасно видел, что такую женщину силой не увезешь, да и применять эту силу совсем не хотелось. Он решил говорить открыто.

— Отец велел привезти тебя к нему. Но неволить никто не станет. И все же подумай, может, стоит посмотреть, как теперь живет Икарий, и уже тогда решить? Это недалеко, сможешь быстро обернуться. К тому же просить помощи легче, если смотришь в глаза…

Он прав, он тысячу раз прав.

— Пенелопа, тебе лучше взять сына и плыть со мной к отцу.

Первым порывом было крикнуть:

— Да!

Да, да, да! Пусть не в Спарту, пусть не в родной дом, но туда, где безопасно, где не нужно кромсать пирата руками, не нужно выпускать стрелы из Акилины, боясь быть проклятой богиней, не нужно ни с кем воевать и даже жать серпом не нужно. Но главное — там надежное отцовское плечо, к которому можно прислониться, спина, за которую можно спрятаться, руки братьев, на которые можно опереться. Там свои, там безопасно для нее и Телемаха, там можно заниматься привычными делами — прясть, ткать и не думать об отражении нападений пиратов или хитрости против Евпейта.

— Я подумаю…

Она действительно думала. Долго сидела на мысу, глядя в море, слушала крики чаек и пыталась понять, чего же она хочет на самом деле и как лучше поступить. Уплыть, жить в безопасности и окруженной заботой, спокойно растить сына, забыв все происходившее на Итаке как ночной кошмар? Но тогда придется забыть и счастливые годы с Одиссеем.

Внутри вели между собой спор две Пенелопы…

Одиссей оставил их с Телемахом под защитой только своего имени и своей славы, но, как оказалось, это не всех пугало. Царь Итаки далеко, а пираты близко, и им наплевать, что он сам не так давно был пиратом. Теперь кто может, тот и грабит… Пенелопа вдруг подумала, что обиды могут вспомнить те, кого недавно грабил Одиссей, таких тоже немало. Спрашивать с Лаэртида не станут, он далеко, а вот с его семьи наверняка спросят. Защиты нет.

Увезти Телемаха к деду означало дать ему шанс выжить, остаться на Итаке — почти наверняка оказаться добычей при следующем нападении. О себе самой Пенелопа уже не думала.

Плыть!

Но стоит покинуть остров, как Евпейт все здесь возьмет в свои руки, ко времени возвращения Одиссея Итака будет потеряна и вернуть ее будет невозможно.

Возвращать-то что? Крошечный островок, пастбищ почти нет, дворец так и не восстановлен, приведена в порядок лишь часть комнат. И дело не только в грабеже, хозяйство тоже едва теплится, потому что некому пахать и сеять, некому убирать, некому сажать новые оливы и давить масло из плодов… Есть только женщины, которые не могут выполнять мужскую работу, а женской для них почти нет. Их можно научить стрелять из лука, но нельзя научить валить топором большие деревья, просто сил не хватит.

Самой обрабатывать крошечное поле, чтобы прокормить сына? Словно рабыня, жать, тереть зерна, стряпать нехитрую еду? Или тратить то, что привезено от отца из Спарты?

На Итаке не за что держаться, даже царства и того нет, не назовешь же царством остров, на котором нет царя и у которого нет защиты? Быстро поймут, что Итака беззащитна, а чудовища не существует, и тогда один путь — рабство. Или вон с утеса вниз головой, чтобы не достаться какому-нибудь Фрасинику. И с сыном в охапку, потому что его не пощадят. Евпейт просто продаст сына Одиссея и его жену.

Значит, плыть?

Но это означало предательство. Предательство чего или кого? Одиссея, лучших лет, прожитых с ним, первого сына Лаэрта, своих надежд, ожиданий… Одиссей не вернется еще долго, очень долго, Пенелопа верила оракулу. За двадцать лет она станет старухой, а Телемах взрослым мужчиной. А кем станет сам Одиссей? Одиссею помогает богиня Афина, ей ничего не стоит вернуть любимцу молодость, нужна ли будет ему тогда старая жена? А каково будет Телемаху понять, что отсутствовавший двадцать лет мужчина не только его отец, но и царь Итаки? Как воспитывать Телемаха, если оставаться, — как царя или как царевича? Как мальчику жить в отсутствие отца и без мужской руки? Как он отнесется к приплывшему невесть откуда Одиссею? Сейчас Телемах мал, но скоро, совсем скоро ему в руки нужно дать маленький лук и научить стрелять, вести себя по-мужски. Кто это сделает, если Лаэрт живет в своем доме с садом и заниматься внуком не желает?

Значит, плыть!

Да, конечно, Икарий сумеет воспитать внука настоящим мужчиной, а ее братья помогут.

А вернуть Итаку тоже помогут?

Зачем тебе Итака?! Клочок суши посреди моря, ничем, кроме своего царя Одиссея, не примечательный?! Были знаменитые пираты Лаэрта, но их больше нет, а Одиссея не будет два десятка лет! Уже не два десятка, а меньше, три года прошло, значит, осталось семнадцать…

Лаэрт просто предал Одиссея, их с Телемахом, саму Итаку….

А ты, ты разве не собираешься предать, уплыв к отцу?

А что мне предавать?

Пенелопа убеждала и убеждала сама себя, что нужно плюнуть на этот остров и уплыть к отцу, в конце концов, дожидаться Одиссея можно и там. Евпейт захватит власть в Итаке? А разве так не захватит, разве у нее самой есть силы противостоять Евпейту? Демонстрация возможностей Акилины — это ненадолго, хитрый Евпейт найдет способ обезвредить и лук, и ее саму.

Она словно поделилась надвое, одна половина требовала поступить разумно, не рисковать и отправиться с Плием к Икарию, чтобы там дожидаться возвращения Одиссея, вторая искала и не находила зацепки, чтобы остаться дома. Не было таких зацепок, ничто, кроме памяти о счастливых днях с Одиссеем, не держало ее на Итаке. Кроме самой Итаки.

Разум взял верх, Пенелопа решила, что если у нее есть возможность уберечь от гибели сына, нужно этой возможностью воспользоваться.