Черный граф - Серж Арденн

– Я толком ничего не знаю. Слышал лишь, что, то ли отец Жозеф, этот серый кардинал, то ли де Вард, где-то отыскали весьма любопытную особу. До меня не раз доходили слухи, о том, что шпионы Решилье, охотятся за какой-то девчонкой. Что сия мадемуазель имеет некое отношение к Черному Графу, и именно этот факт, вызывает у Его Преосвященство неуемный интерес к сей персоне. И вот они отыскали её. Теперь эта девица, под охраной небезызвестных вам анжуйцев – де Сигиньяка и де База, направляется в Анжер. Имя сей особы – Камилла Ванбрёкелен.

– Так-так, весьма любопытно, весьма.

– Могу лишь добавить, что это ловушка. Я не знаю, зачем нужна эта девица Черному графу, но уверен, что она его весьма интересует. А если дело обстоит именно так, то господин призрак непременно попытается её отбить. Вот тут-то и захлопнется крышка «мышеловки», так ловко устроенной кардиналом.

– Значит, ловят на «живца». Что ж, Его Высокопреосвященство большой мастак на подобные выдумки.

Ещё немного поразмыслив, граф произнес:

– Если всё так, как вы говорите, полагаю, нам следует не упустить свой шанс. Эта девица – ключик к Черному графу.

Встретившись взглядами, собеседники заговорщически улыбнулись друг другу.

– Мне пора.

Поднявшись с кресла, сообщил гость, надевая свой балахон. Он уже взялся за ручку двери выходившей на лестницу, когда услышал за спиной голос графа:

– Что ж, тогда до встречи в Анжере.

****

После того как лакеи возглавляемые мажордомом перенесли раненного Лепелетье в комнату несчастного, секретарь пришел в себя. Он стонал и беспрерывно бормотал, что-то невнятное себе под нос, пока, наконец, не распознал среди графской прислуги, хлопочущей о его здоровье, метра Мукашёна.

– Мукашён, это вы?

Прошептал секретарь.

– Да, метр Лепелетье, это я.

– Заклинаю вас, заклинаю …

Мажордом поднес ухо к пересохшим губам секретаря, откуда вырывались стоны вперемешку со словами.

– …мне конец, сударь, конец…я прошу вас, пригласите священника.

– Да ну, что вы, право слово, я послал за доктором, мы верим, вы непременно поправитесь…

– Нет, нет, сударь мой, не перечьте мне!

Слабым голосом прервал его секретарь.

– Я чувствую что умираю, найдите Бога ради духовника, я должен исповедоваться. Не забывайте – просьба умирающего священна.

Мажордом сочувственно взглянул на несчастного Лепелетье, и так громко, чтобы он, не смог не услышать, произнес:

– Гарель, бездельник, поспеши найти священника для метра Лепелетье! Да поторопись, если он отдаст Богу душу без святого причастия, ты отправишься следом за ним на Небеса!

Словно ошпаренный, худосочный провансалец Гарель выскочил на пустынную улицу, раздумывая в какую сторону ему следует направиться, чтобы поскорее отыскать священника, тем самым сохранив себе жизнь. Вдруг со стороны Ле Аль, показалась фигура высокого мужчины, облаченного в рясу. «Вот так удача!», мелькнуло в голове у лакея, после чего он ринулся навстречу святому отцу, в котором читатель без труда мог бы распознать падре Локрэ.

Капеллан, после внезапной потери единомышленников, с которыми связывали одни из наикрепчайших уз, притягивающие друг к другу золотыми оковами, оказался в затруднительном положении. С одной стороны, он разгадал и сумел отыскать заветный медальон в виде меча, служившего футляром для части плана, сокровищ тамплиеров, что, несомненно, приблизило его к разгадке в поисках клада. С другой же, он лишился общества господина Лавальера, того единственного, кто, очевидно, имел ответ – как действовать далее. К тому же, у него почти не оставалось денег, чтобы продолжать снимать комнату и столоваться в «Зеленом лисе», впрочем, как и в любом другом заведении «Города лилий». От стремительно развивающихся событий, захлестнувших капеллана, столь неожиданно вырванного из мягких лап спокойной и размеренной жизни, проистекавшей в Труамбере, у Локрэ закружилась голова. «Вот так незадача…» – размышлял он, ковыляя по утреннему городу – «…кто бы мог подумать, что гибель этого проходимца д'Анжа и заточение грубияна де Лавальера, приведут меня в столь затруднительное положение? Чего доброго, день, другой и я стану жалеть о том, что с этими господами приключилась беда. Мне посчастливилось добыть ещё один амулет, я владею двумя из четырех частей карты открывающей путь к несметным сокровищам рыцарей Храма, но не имею представления, что с этим делать?»

Размышления отчаявшегося капеллана прервал голос лакея Гареля, ворвавшийся в темные лабиринты его мыслей, как внезапный луч яркого света проникает в сумеречный подвал.

– Ваше преподобие, простите жалкого раба Господа нашего…

Священник взглянул на худосочного молодца глазами человека мгновение назад выведенного из обморока, непонимающе хлопая глазами.

– …я служу в доме Его Сиятельства, графа де Ла Тура! Сегодня утром произошло несчастье, вследствие чего умирает раненный человек! Молю вас, не откажите! Исповедуйте несчастного, прежде чем он отправится в последний путь!

Слова худощавого молодца, облаченного в ладную лакейскую ливрею, а так же титул графа, коим обладал хозяин сего юноши, тут же сложились в мозгу у Локрэ в стопку сверкающих ливров, которые ему вполне уместно потребовать если не у хозяина, то у дворецкого, который, несомненно, располагает подобной возможностью. «Как это кстати, весьма своевременно сей грешник надумал покинуть наш суетный мир» – Подумал капеллан, произнеся вслух:

– Это священный долг каждого служителя Господа, сын мой. Ведите меня.

Вымолвил падре, осенив себя крестным знамением.

Вскоре, взволнованный Гарель, отворил, перед священником, дверь в комнату, где умирал графский секретарь. Локрэ, остановившись у края кровати, смиренно сложив на груди руки, прикрыв глаза, принялся беззвучно лепетать соответствующую молитву. Произнеся, наконец, «Amen», он устремил благочестивый взор на отходящего в мир иной. Мужчину лежавшего в окровавленной постели, поддерживал под голову дюжий лакей, облаченный в такую же ливрею как и молодец, препроводивший капеллана в графский особняк. Рядом, на массивном табурете, выполаскивая в алой от крови воде, льняные лоскуты, коими обтирал несчастному лицо, сидел тучный мужчина средних лет, облаченный в дорогого сукна ливрею, расшитую серебряными позументами с множеством сверкающих пуговиц. «Вот, кто заплатит мне за труды» подумал Локрэ, глядя на мажордома.

– Как имя несчастного?

Кротко спросил капеллан.

– Антуан, святой отец, Антуан Лепелетье.

Ответил мажордом, приложив влажный компресс ко лбу застонавшего секретаря.

– Carissimum Antoine tibi credere Deo, qui creavit omnipotens et vos ut conditori suo venit.

Et ideo ex hac vita ad deserta beata virgine Dei et omnium sanctorum angelorum caeli. Etiam nisi Christus…