Вершители. Часть 2. Тайна Каменных людей - Евгения Кретова

Он очнулся, словно вспомнив о гостях.

– Велики дары твои, матушка, – улыбнулся он Могине. – Я уж и забывать стал, что человеком был, что ведал любовь и счастье …

Могиня удовлетворенно улыбнулась.

– Так зачем пришли вы? Какую пользу я вам принести могу? – отозвался Велимудр.

– А мы сейчас поведаем тебе, отче, все как есть, а ты сам решай, поможешь, али напрасно мы явились, – и Могиня удобно устроилась на мраморном полу, приготовившись к длинному рассказу.

– Останови!

Магда выскочила из машины, даже не дождавшись пока водитель припаркует громоздкий автомобиль. Рядом завизжали тормоза.

– Дура, куда прешь! – ругнулся в открытое окно водитель. Магда его не слышала.

– Прости, друг, – Сергей Александрович извинился перед перепуганным водителем, – она, наверно, тебя не увидела…

– Ненормальные, – примирительно пробурчал водитель, трогаясь с места, – напокупают себе корабли на колесах, не видят ни черта, а ты за них отвечай…

Сергей Александрович побежал за женой. Та уверено прошла через стоянку, проскользнула мимо разномастной толпы туристов.

– Ты чего? – он перехватил ее за локоть у самых кованых ворот.

Она резко повернула узкое встревоженное лицо.

– Сережа, давай пойдем вместе.

Он помялся, с сомнением поглядывая сквозь кованые вензеля, но последовал за ней.

Она долго крестилась и кланялась на ступеньках. Он ежился на ветру, уже открыв для нее дверь. Наконец, накинув на голову шарф, Магда проскользнула внутрь.

На Сергея Александровича пахнуло жаром тысяч свечей, золота и человеческих молитв. Он сразу растерялся в этой странной толпе что – то неистово шепчущих людей, усердных поклонов, величественных песен и голосов. Вытянув шею, он едва успевал следить за знакомым бирюзовым шарфом. Вот тот мелькнул около лавки с церковной утварью, свечами и иконками, и проскользнул дальше, окончательно смешавшись с толпой.

Церковная служба только закончилась, и верующие медленно покидали храм. Кто-то важно и чинно переговаривался, кто-то суетливо крестился, кто-то с любопытством рассматривал витрину церковной лавки.

Сергей Александрович решил подождать, пока толпа схлынет.

Магда подошла к ряду икон. Потемневшие лики были обращены куда-то мимо нее, словно невзначай приглядывая за ней.

Свечи догорали в больших круглых подсвечниках. Церковная служка вынимала огарки, тут же очищая от капель мягкого воска позолоту.

Магда растерялась.

Последний раз она была в храме лет пять назад, заказывала молитву за здравие новорожденной племянницы – просто прошла в церковную лавку, оплатила, бросила в специальный ящичек имя малышки. Ни к иконам не подходила, ни на людей не смотрела.

Сейчас она была поражена и подавлена мощью позолоты, гула голосов, звонкости песнопений.

Словно маленькая девочка она прижала к груди длинную свечу и замерла.

– Ты чего, дочка? – услышала она за спиной.

Низенькая сгорбленная старушка со странно светлым взором на спокойном, умном лице.

– Бабушка, я свечу хотела поставить.

– За здравие, али за упокой?

Магда вздрогнула.

– За здравие… Чтобы сын дорогу домой нашел…

Седая старушка бросила на нее долгий понимающий взгляд.

– К Богоматери Пресветлой обращайся. Ее моли, заступницу нашу…

И отошла, не оглядываясь.

Постепенно храм опустел. Магда медленно прошла вдоль икон, вглядываясь в задумчивые лики святых. Ее гулкие шаги отражались от стен. Мелко подрагивали огни сотен свечей перед иконостасом. Батюшка тихо говорил с молодой женщиной, что – то советовал ей, а та смиренно кивала головой, и тайком вытирала слезы уголком платка.

И вот она нашла Ее.

Мягкий овал лица, легкая полуулыбка, смиренно опущенные ресницы. Неимоверная сила и нежность материнских рук, прижимающих к себе свое дитя, загораживая от него до поры все людские беды.

Магда медленно опустилась на колени.

Светлый образ затуманился, очертания пространства растаяли, звуки стихли. Остались только они: коленопреклоненная женщина и Богоматерь, прижимающая к груди младенца.

– Пресвятая Заступница! – шептали губы в исступлении. – Пощады прошу! Знаю, гневаешься на меня. Знаю, я многого не сделала, что должна была, знаю, виновата вся, во всем одна виновата – не уберегла, упустила сокровище мое, семью разрушила. Жалела себя слишком, что одна все время, что все детские беды на мои плечи легли, что заботы только о доме, о детях, о муже. Подруги уже в начальниках, а я все в пеленках да с борщами. О себе захотелось подумать. И упустила: с мужем живем как чужие, у дочери своя жизнь, виделись последний раз год назад, хоть живем на соседних улицах, сын неделями дома не появляется, не знаю даже чем живет. А сейчас и вовсе пропал. Не губи! Пощады прошу! Верни сына. Что хочешь забери, хочешь, меня возьми вместо него, накажи, но меня накажи, не его, он – малыш мой – не виноват ни в чем. Пресвятая Богородица! Заступись! Ты ведь тоже мать.

Она повторяла все вновь и вновь, в исступлении обнимая икону, пока чьи – то руки не подняли ее с колен, мягко обняли за плечи, прижали к себе.

Они так и стояли перед иконой, мать и отец, разделив на двоих одно общее горе, а немигающие лики с жалостью смотрели на них, людей, упустивших то, ради чего только и следовало жить.

Велимудр сидел, опершись на белоснежный посох, и молчал. Холодный ветер, поднимавшийся с долины, врывался в Храм, трепал его седую бороду. Рассказ, поведанный Могиней, привел его в замешательство. Но думал он не о Мааре, своей владычице. Не о копье и странном поручении каменного народа. Странные времена, наставшие для его народа, станут еще более странными – вот, что беспокоило его. Он исподлобья взглянул на своих гостей: немыслимая магия окружает этих людей, – и эту бледную девочку, и парнишку, и саму кудесницу. Выходит, и дочь его, Енисея, долго среди них жившая, владеет тем же даром. Так, может, сама судьба послала ему этих людей, чтобы он увидел в дочери не неразумное дитя, а хранительницу его народа.

– А, что, дочь, – обратился он к Енисее, решив развеять сомнения, – ты тоже владеешь таким же даром, что Могиня? Тоже можешь прошлое призывать, да грядущее лицезреть?

Могиня рассмеялась:

– Что ты, отче, Енисея у нас одна из лучших учениц. Владеет многими умениями, и Темным Мороком тоже, конечно…

– Значит, Сила с нами? Она нас не покинула? – старик с надеждой заглянул в глаза Могине, та покачала головой.

– Она просто стала другой. Твой народ научится.