Нежная боль - Аида Янг

глубокий выдох. -Хотя очень бы этого хотел, – улыбнулся печальной улыбкой.

– Как вы можете точно знать? – хотелось полностью быть уверенной в его словах. Страшно подумать, что я смогла полюбить собственного брата.

– Втайне от тебя я провёл тест ДНК: ты точно не моя дочь, но я догадываюсь, кто твой родной отец. Тот самый мерзавец, которого я считал своим другом. К сожалению, я не знаю, где он, и что с ним…

От такого рассказа просто пропал дар речи. В голове не укладывалось, что таким странным образом открылась самая непостижимая для меня тайна, которую я хотела разгадать, сколько себя помню.

– Это я должен просить у тебя прощения, что не сказал сразу всей правды, да и сын мой тоже хорош… – расстроенно проговорил он. – Но прошлого не воротишь, а будущее в наших руках. Хочу предложить тебе выйти за меня замуж. Свою заботу, поддержку. Ты не будешь ни в чем нуждаться. Этот ребенок скрасит мою старость и будет расти в любви и ласке. Что скажешь? Мм? – улыбаясь такой нежной и доброй улыбкой спросил он, что у меня не осталось ни единого шанса отказаться.

Глава 31.

– Я собрал всех вас здесь, чтобы объявить важную новость, – проговорил Тимофей Петрович, поглядывая на меня. – Мы с Алиной решили сочетаться узами брака.

В комнате стояла гробовая тишина, и лишь озлобленная мимика Стаса и расширенные глаза Стеллы выдавали эмоции присутствующих.

– Я понимаю, что вы малость обескуражены этим известием, но благословения мы и не ждём, – продолжил он, беря меня за руку.

Если бы в эту секунду я не сидела, то вмиг оказалась бы лежащей на этом толстом дорогущем ковре, который застилал практически весь кабинет моего будущего супруга.

Тяжёлые взгляды и гнетущее молчание накаляли воздух в помещении. Ни единого вопроса, ни слова поздравления… Ничего…

Кинув на меня испепеляющий взгляд, любимый поднялся с кресла и просто покинул кабинет.

Я ожидала от него иной реакции: вопросов, непонимания. А после этого должны были последовать мои оправдания, ложь о резко вспыхнувшей любви к его отцу. Но вместо этого я увидела его сплошное равнодушие. Поведение Стаса полностью подтверждало то, что я была для него никем. Лёгкая интрижка, с которой покончено. Появилась прекрасная возможность порвать отношения, не прикладывая усилий. Сейчас он явно был рад, что всё закончилось именно так.

Преподнесённая новость была ему только на руку, ведь за дверью его ждала невеста. Та, что могла открыто претендовать на его любовь. А кто я? Теперь всего лишь стану для него ненавистной мачехой. Посторонним человеком, вызывающим презрение.

Как бы я ни пыталась отговорить своего благодетеля и спасителя в одном лице от поспешного объявления, он был неумолим. Заставив умыться и скрыть порезанную руку под рукавом свободного свитера, молча повёл в свой кабинет, где уже собрались остальные обитатели этого дома.

Стас, показывая всем своим видом, что ему всё безразлично, просто удалился. И сейчас лишь родная сестра Тимофея Петровича, закинув ногу на ногу, пристально смотрела на меня. Пожирала своим взглядом, от которого хотелось провалиться сквозь землю.

– Ловко, – произнесла она ярко накрашенными губами, криво улыбаясь. – Ещё скажите, что уже ждёте потомства, – ехидничала она.

– Ждём, – сухо ответил Тимофей Петрович сестре. – Что-то не так? – приподняв поседевшую бровь, посмотрел на неё.

– Совет да любовь, как говорится, – поднялась с кресла и пошла в сторону выхода. – С сыном не прокатило, так папаша купился… – обернувшись, смотрела на меня уже без улыбки. – Потаскуха, ты ещё пожалеешь, – выплюнула она и скрылась за дверью, тем самым развязывая между нами войну, в которой мне не хотелось участвовать.

Едва захлопнулась дверь, я горько заплакала, уткнувшись лицом в коленки.

– Тихо, маленькая. Я не дам тебя в обиду. Стелла слишком много себе позволяет, но я поставлю её на место. Будь в этом уверена, – гладил по спине, утешая меня.

Мне было так плохо, что никакие слова не могли остановить поток слёз. Корила себя за то, что была так наивна. Этот день заставил меня повзрослеть в одночасье. Открыть глаза и посмотреть на мир другим взглядом. Не все в этом мире так простодушны, как я. Моя вина, что не смогла разглядеть коварства окружающих меня людей.

– Я же любила его, – шептала мокрыми от слёз губами. – Не замечала ничего… А он…

– Всё, девочка, хватит, – уговаривал замолчать. – Не надо больше. Просто забудь. Разговор с ним я возьму на себя.

– Нет, – уцепилась в него руками. – Не надо, пожалуйста, – умоляя, смотрела ему в лицо.

– Как знаешь, – соглашаясь, выдохнул он. – Я бы устроил настоящую трёпку. Он знает, что ты в положении?

– Нет, – опустив глаза, покачала головой. – Я не успела.

– И не нужно. Будет только хуже. С этой минуты малыш только твой и мой, – серьёзным тоном произнёс он. – Я знаю своего сына, как никто другой. Узнав правду, он всё испортит. Не удивлюсь, если он станет настаивать на аборте. Так что сделай, как я тебя прошу.

Услышав его слова, мне стало страшно за жизнь ребёнка. Вдруг то, что говорит Тимофей Петрович, окажется правдой. Нет, я не могу позволить лишить жизни маленького ангелочка, чьё маленькое сердечко бьётся у меня внутри.

Кивнув, резко встала. Хотелось побыть одной, чтобы без посторонних глаз выплакать всю печаль, что лежала у меня на душе.

– Я пойду к себе, – наспех вытерла влажные щёки и направилась к выходу.

Отец Стаса не возражал, а просто дал мне уйти, видя моё подавленное состояние.

Перед глазами плыло от перенапряжения и морального истощения. Держась за стену, шла по коридору и молила Бога, чтобы не встретить ЕГО. Но, видимо, боги напрочь решили отвернуться от меня, так как через секунду мой путь перегородил именно тот, кого не хотелось видеть.

– Лихо ж ты обвела всех вокруг пальца, – сказал совсем негромко, а у меня от смысла его слов будто лопнули перепонки.

Что? Помотала головой, пытаясь прогнать оцепенение. Что он несёт? Неужели он настолько слеп?

– Стас, мне плохо, позволь я пойду к себе, а позже, если захочешь, мы с тобой поговорим, – не желала слушать его обвинения и весь бред, который он приготовил. Не сейчас, иначе просто тронусь рассудком.

– Нет, дрянь, здесь и сейчас, – приблизив лицо, искажённое яростью и злостью, прошипел сквозь зубы. – Стой и слушай!

– Прекрати, – пыталась отойти, но он с силой сжал моё плечо, не позволяя сдвинуться с места.

– Какая ж ты мерзкая тварь, – выплёвывал каждое слово. – Самой не противно прыгать из одной койки в другую? И каково