Консул из аномального мира - Александр Евгениевич Владыкин

Я, оказывается, уже консул? Быстро здесь карьерный рост происходит! Интересно, в этой канцелярии и табели о рангах существуют?

Глава 23

– Никогда не видела. Это что?

– Сказали, знак Гермеса, носить постоянно, не снимая, даже, когда купаешься в море, или принимаешь ванну. Визуальный символ консула многоярусного мира.

– А, почему – Череп?

– Не знаю.

– А, ты, не Нум ничего не попутал? Может это один из символов Аида?

– Интересно знать, сама слетай на третий уровень. Я у казначея полчаса в очереди отстоял, чтобы получить этот череп. Кстати, почему ты не сказала, что относишься к божествам второго уровня?

– Узнал, всё-таки, землянин! Кокошка, вообще с первого уровня, но предпочитает жить с детьми на четвёртом. Мне неприятно, когда подчёркивают мою избранность. Не люблю фальшивых отношений! Поэтому и живу на пятом уровне.

– А, ты знала, что Милош, которого ты в таможенники определила, это Дионис – тоже божество второго уровня?

– Конечно. Мы с ним в одном отряде были на четвёртом уровне у Кокошки.

– И, ничего нам не сказала. Вы же могли нас из листа перенести каждого на свои уровни!

– Могли. Но, это не интересно. Никакого испытания, никакого героизма.

Блин! Я вспомнил полёт жука. Как Мысль боялась высоты? А, это была всего лишь игра?

– Лицемерка! Хуже клоуна!

– Не забывайся, консул! Я нимфа, и всё же – женщина. Могу я быть слабой? Хоть на время? Грубиян! Санчо понимал меня.

– Но, он же не знал, что ты богиня.

– Для него, я всегда была богиней!

***

– Что собираешься делать на моём уровне?

– Честно? Не знаю. Для тебя не секрет моё задание. Мне надо найти две экспедиции, посланные в эти миры, но я не знаю с чего начать и где их искать?

– Да. Я помню эту кашу в твоей голове. Сначала я подумала, что учёные перехитрили сами себя – ввели детей в анабиоз, и заморозили в криогенных камерах. Я думала, что испытываемые находятся на своих местах, и в никакое путешествие не отправились. Я подумала, что учёные, просто, хотят сохранить своё потомство. И, единственно, что могло угрожать детям – это ошибка, при размораживании. Но, потом, я пересмотрела своё мнение. Учёные убили своих детей, подождали отделение теней, и каждая тень была программирована, имела четкую программу своих действий. Я не смогла попасть в институт, но я проследила дальнейший путь этих теней. Все они попали на мой уровень. Я думала они перемешаются, и здесь их легче будет найти, как бы не так – они исчезли!

– Как исчезли? Куда исчезли? И, где мне теперь их искать?

– Тебе не Нум придётся вернуться в этот институт, и выяснить, какие программы были заложены для теней, и конечную цель этих испытаний. Уж, слишком сложный путь был выбран учёными!

Я согласился с Мыслью. Для меня тоже было много непонятного в этом эксперименте. Я ещё не успел отдохнуть от третьего уровня, а уже пора собираться в обратную дорогу.

***

Я появился слишком рано, не было ещё девяти часов. Учёные собирались на работу неохотно. Я успел выяснить, что Лаборанта не выписали из больницы, и что я зря пришёл в институт, пропуска мне никто не выпишет, а, без пропуска, я в институт не попаду. Логика была железная! Я узнал в какой больнице, и в каком отделении лежит Лаборант.

Блин! Но в больнице лежат не по кличкам! Я понадеялся на чудо. Свободно перемещаюсь между мирами, а в больницу попасть не могу.

Пришлось пойти на запретные действия: меня, за пузырь, провёл больничный электрик:

– Я буду менять лампочки, а ты будешь моим помощником при стремянке. Договорились? Говоришь сердечный приступ? Это терапия. Не найдёшь своего друга, я тебя по всем отделениям прогоню.

Повезло. Лаборант был в терапевтическом отделении в пятой палате. Он меня узнал. Я расплатился с электриком и мы, с Лаборантом, вышли на улицу.

– Никак я не привыкну к этой секретности!

Лаборант затянул меня в беседку:

– Вот здесь мы можем поговорить спокойно. Ты, как, не Нум? Я не помню, как я сюда попал? Ты, уж, извини, контракт мы так и не подписали.

– Всё нормально, Лаборант. Я был там, в многоярусном мире. Для некоторых богов второго уровня очень мало информации. Мне Мысль отказывается помогать, пока я не выясню цель вашего эксперимента, и мне нужны копии программ, применяемых, для организации теней испытываемых. Я, только за этим и прибыл в этот мир.

Лаборант всё понял.

– Завтра меня выписывают, я свяжусь кое с кем по телефону, и думаю, что цыганские карты нагадают нам дорогу в казённый дом, на встречу с твоей юностью.

Сплошные загадки! Я понял, что, в любом случае, придётся ждать завтрашнего дня. Я попрощался с Лаборантом и отправился на свою квартиру. Блин! Дома ожидал сюрприз – извещение нотариуса через мексиканское посольство. Поздно. Твой дневник Санчо давно на моём диване, а твоя тень не попала на пятый уровень. Мысль очень скучает за тобой. Говорит, что ты был настоящим мачо! Нам будет тебя не хватать, друг!

Я не мог разделиться: ехать в Москву, за наследством, и спешить на встречу в отделение института мелиорации, где меня, уже, ждал Лаборант. Учёный встретил меня у входа в институт.

– Надо поспешить. Поезд отходит через сорок минут от Московского вокзала. Я вызвал такси.

Блин! Два дня, как на Земле, к чему такая спешка?

Лаборант отмахнулся от меня, как от надоедливой мухи. На вагоне я прочитал:

– Санкт-Петербург – Москва – Оренбург. Я, кажется, понял про какой казённый дом говорил учёный. До меня пока не доходило, что мы там потеряли. У меня, ещё, с защиты диплома, оскомина от этих мест. Почти два года я собирал материал, для пояснительной записки. Лаборант отмалчивался:

– Приедем, я всё расскажу. Поезд – это место не для деловых разговоров.

Почти два с половиной дня пути, я чуть сума не сошел от терзающих меня мыслей. Хотя бы намекнул, для приличия. Выспался за всё последнее время. Поезд прибыл на конечную станцию ночью, нас ждала тюремная машина. Блин! Никогда не думал побывать в Чёрном дельфине.

– Мы решили рассекретить цель нашего эксперимента, поэтому я привёз тебя сюда, чтобы ты лично увидел то, почему мы начали этот эксперимент. Ты знаешь, что в эту тюрьму сажают особо опасных преступников. В данный момент здесь находится восемьдесят процентов, заключённых, с пожизненным сроком. Ты можешь себе это представить? Таких мест в России несколько. И, каждая тюрьма находится под прицелом журналистов