Магия крови - Тесса Греттон

— Да уж, жаль…

Протянув к нему руку, я осторожно опустила палец в ярко-красную лужицу. Кровь была теплой, липкой и густой. Моя рука дрожала, однако я, не обращая на это внимания, старательно рисовала на лбу Риза руну. Брат сдвинул ворот свитера, и я начертила такую же руну на его груди — в том месте, где было сердце, — и на ладонях. После этого Риз вытянул пораненную руку, и кровь полилась на землю, усиливая действие соляного круга. Этот прием, если верить инструкциям отца, помогал душе вернуться в тело. Все ингредиенты, необходимые для магического превращения, были готовы: кровь, огонь, воображение и несколько латинских слов. Я уже давно поняла, что обычные заговоры, действие которых длится недолго, не требуют серьезной предварительной подготовки. Более серьезные заговоры, призванные, например, снять порчу или излечить, нужно было планировать заранее.

Я прижала к ладони Риза мягкую губку:

— Так будет полегче. Давай произноси заклинание. Сосредоточься на слогах, а потом вообрази себя птицей.

— Я же читал заклинание, Сил. — Риз закрыл глаза. — Да и ты повторила его столько раз, что я уже запомнил его.

Я продолжала удерживать губку на ране.

— Это трудно, но ведь ты выдержишь? — с беспокойством спросила я.

— Да.

Риз глубоко вздохнул и сложил руки на коленях, между ладонями у него было окровавленное полотенце. Он постепенно расслаблялся, лицо разглаживалось, и веки больше не подрагивали. Легкий ветерок трепал его волосы. Я посмотрела на ворон, которые клевали хлебные крошки, и посетовала на то, что солнце светит слишком ярко. Почти весь хлеб уже был съеден. Птицы постоянно обитали здесь и довольно часто летали к нашему дому, поэтому в детстве я хорошо знала виды местных пернатых.

Дыхание Риза внезапно изменилось — стало более частым. Затем его тело вдруг обмякло. Голова откинулась назад, пальцы разжались. Он осел и сразу упал на спину.

Свечи погасли.

Я приблизилась к брату. У него получилось!

Вороны зашелестели крыльями, и я повернулась в их сторону. Голова закружилась от невероятных ощущений. Прижав кулаки к сведенному судорогой животу, я судорожно сглатывала, стараясь унять боль, и в то же время внимательно следила за поведением птиц. Одна из ворон замерла, затем, встряхнувшись, взлетела и опустилась на одно из надгробий. Сидя на нем, она медленно открывала и закрывала глаза — и так несколько раз. Случайное облако закрыло солнце, и вокруг потемнело. Ворона взмахнула крыльями и вся затрепетала. Слетев с мраморного надгробия, она поднялась над кладбищем.

Другие птицы пронзительно закаркали и последовали за ней. Я стояла, опираясь на надгробный камень родителей. Прошло всего несколько мгновений, а я уже не могла определить, какая из кружившихся и пикирующих птиц была моим братом. Я максимально близко подошла к соляной границе круга, стараясь не коснуться ее. Грудная клетка Риза — его тела — медленно поднималась и опускалась. Он как будто спал. Я вспомнила его слова: «Меня не сильно беспокоит возможность потерять себя». И у меня вдруг мелькнула мысль, что он именно этого и желал.

Мне было приятно смотреть на спокойное, безмятежное лицо брата. Мне хотелось стать сильнее, прогнать оцепенение, пленившее меня подобно раковине моллюска. Я жалела Риза, который, прекрасно понимая мои чувства, после смерти родителей пожертвовал ради меня многим. В конце концов он превратился в другого человека: стал много пить, забросил свои дела и вернулся к девушке, которую даже не любил.

Перед глазами у меня все завертелось, земля поплыла под ногами, и я с силой вцепилась в камень надгробия, чтобы не упасть. Надо что-нибудь съесть и выпить еще воды, иначе мои силы скоро иссякнут. Почему же у меня ничего не вышло с этим заклинанием? Ведь я же вернула к жизни сотни цветов, одним движением, каплей крови. Тогда все случилось слишком легко; словно мое тело, изголодавшись по магии, пробудилось. Но сейчас… сейчас у меня ничего не получилось.

Вдруг Риз зашевелился. Его бедра приподнялись, а глаза широко раскрылись. Затем он снова обмяк, рассмеялся и, раскинув руки, нарушил границы круга.

— Силла! О, боже мой! — воскликнул он.

Мое сердце бешено забилось. Слава небесам, брат в порядке. Хлопнув себя по животу, он широко улыбнулся:

— Силла, это было потрясающе. Я летал. Ветер под моими крыльями был таким плотным, как вода. Я не мог упасть — в мире не было такой массы, которая могла бы сбить меня.

— Ух ты… — прошептала я, безуспешно пытаясь скрыть от брата свою зависть.

Он кивнул и, поднявшись, завертелся на месте, ища только что покинутую стаю.

— Я даже не представляю, как рассказать тебе об этом… — Он закрыл глаза. — Я видел цвета деревьев! Их листва имеет миллион зеленых оттенков; небо, господи, небо! Да оно не просто голубое, оно сине-бело-серебристо-зеленовато-голубое-голубое-голубое — для такого цвета даже и названия нет. Ветер в моих перьях был великолепен. Я взмывал в высоту, камнем кидался вниз, поворачивал в разные стороны, но всегда осознавал, что происходит вокруг, где находятся облака, на какой я высоте… и мои крылья — мои крылья! — мои мускулы и кости запомнили, как надо двигаться. — Риз в упоении посмотрел на меня. — Ладно, хватит. А то голова кружится.

Он потянулся ко мне, и я взяла его за руку. В эту минуту он был похож на маленького мальчика.

— Ты увлекательно рассказываешь, — заметила я.

— Именно так все и было. Ты сама убедишься. Я помогу тебе. — Он сжал мою ладонь.

Я вытянула его из круга и бросила пакет с булочками ему на колени.

НИКОЛАС

Когда я пришел на кладбище, Силла и ее брат сидели и перекусывали булочками. На них были свитера и джинсы, а их лбы были перепачканы кровью. Эти отвратительные пятна сильно портили мирный, пасторальный пейзаж. Такое случается на кладбище.

А впрочем, в этом городе все немного с привкусом ужаса.

— Привет, — сказал я, приподняв шляпу.

Силла медленно поднялась. Глаза у нее запали, выглядела она уставшей.

— Привет, Ник. Это мой брат, Риз, — произнесла она, указав на юношу возле себя.

Рис тоже встал и протянул мне руку:

— Привет.

Я ответил тем же и порадовался, что наше рукопожатие не переросло в соревнование «кто кого одолеет».

— Рад познакомиться, — добавил он.

Риз был ниже меня, но мощнее; держался естественно. Кажется, его мускулы были результатом тяжелого физического труда, а не долгих часов, проведенных в спортзале, на тренажерах.

— Я тоже.

Риз, прислонившись спиной к надгробному камню, сложил руки на груди.

В иной обстановке я не побоялся бы отвесить какую-нибудь шутку относительно надгробия и его зада, но сейчас мне не хотелось его раздражать. Да и Силла бы расстроилась.