Трансфер на небо - Анна и Сергей Литвиновы

– При том, что Ботя – спортивный агент. Великий агент, между прочим. И он в последнее время вел переговоры о Кондакове. Переговоры о его продаже. На Запад, естественно… И вот именно вчера, насколько я знаю, Ботя должен был дать Кондакову окончательный ответ: продал он его или нет. И если продал, то куда.

– И что? – нахмурился следователь Костик. – При чем тут, спрашивается, кондаковский телефон, который вы похитили с места преступления?

– Меня сие, – игнорируя его вопрос, сказал Карпов, обращаясь исключительно к Варваре, – а именно: продал ли Ботя Кондакова, очень интересовало.

– А вам, Карпов, – спросила Варя, – что за дело до этого было, продал он его или нет?

– А то мне было дело, уважаемая милиционерша, – Карпов отвесил шутливо-издевательский поклон в сторону Варвары, – что продать Кондакова Ботя собирался в мою команду. В «Реал-Валенсию».

– Ну и что? – непонимающе уставилась на форварда Варя. – Вам-то что до этого?

Карпов вдруг озлился:

– Вот девки!.. Ничего в футболе не смыслят! Неужели не ясно? Не могут играть в одной испанской команде два игрока из России! Да еще два нападающих! И если Ботя вдруг Кондакова в мой клуб продал, тогда мне пришлось бы срочно вещички паковать. И из «Валенсии» съезжать. Ясно наконец, милиционерша, – мозги из ваты?

– Вот теперь ясно, – Варвара решила не обращать внимания на собственное оскорбленное самолюбие: результаты расследования были поважнее амбиций. – Не ясно только, при чем тут телефон.

– Вот я и хотел выяснить побыстрее: продал ли Ботя Кондакова или нет. И за сколько.

– Ну и что? – с усмешечкой спросил следак. – Ты выяснил это из ворованного телефона?

– Попрошу мне не «тыкать»! – взорвался вдруг Карпов, грозно зыркнув в сторону Костика. – Маловат еще, чтобы мне-то «тыкать»!

Костик пошел бурыми пятнами, а Варя, предупреждая его гневливую реакцию, перебила, ласково спросив Карпова:

– Ну и как? Узнали что-нибудь?

– Нет, – вздохнул Карпов, – не узнал. Не звонил Ботя вчера Кондакову. И даже никакой эсэмэски ему не посылал.

– Послушайте, многоуважаемый товарищ Карпов, – насмешливо-угрожающе произнес молодой следователь, – чего-то в ваших показаниях не сходится. Ведь к тому времени, когда вы, по вашим утверждениям, взяли телефон Кондакова, его-то самого уже убили, правильно?.. Зачем же тогда вам понадобилось знать: продал его Ботя в «Валенсию» или нет? А?..

– Да так, – пожал плечами Карпов, – по инерции. Думал об этом все время, вот и не удержался.

– А может, – налетел на него Костик, – это вы, гражданин Карпов, своего товарища Кондакова все ж таки убили? Чтобы от будущего конкурента по испанской команде избавиться?

– Эх, гражданин начальник, – покровительственно-снисходительно вздохнул Карпов. – За место в команде, даже в «Реал-Валенсии», не убивают.

– Н-да?.. А зачем вы тогда решили от нас бегать? На «Порше» этом своем?

– Испугался, – пожал плечами Карпов, – дурака свалял. Хотел от улики избавиться… Боялся я: если вы у меня телефон Кондакова найдете, то дело мне станете шить. Скажете, вот как сейчас сказали: хотел, мол, Карпов, от конкурента избавиться… Объясняйся потом с вами… А мне сегодня с утра в Испанию лететь. На фиг мне скандал!..

По его лицу Варвара поняла: Карпов довольно-таки искренен. Однако… Однако он все равно чего-то недоговаривает… Что-то здесь не так… Что-то тут еще скрывается… Догадка забрезжила где-то в уголке ее сознания…

– Стоп, – сказала она и обратилась к молодому следователю: – Давай-ка ты все-таки по-быстрому узнай мобильный номер Кондакова. А затем свяжись с оператором его связи. И пусть они там – сверхсрочно, молнией! – сделают нам распечатку: с кем говорил в последние сутки убитый. Какие сообщения отправлял. От кого получал. Быстро!

Лицо Карпова чуть дернулось, и Варя поняла: она на правильном пути. Разгадка где-то близко.

И она, разгадка, кажется, действительно кроется в том, с кем – и зачем! – связывался Кондаков в последние часы своей жизни по мобильному телефону.

Варя автоматически глянула на часы. 7.47. Оставался один час и тринадцать минут до прибытия газетчиков и высокого начальства.

И тут Карпов вздохнул:

– Ладно. Черт с вами. Я расскажу. Ведь вы все равно докопаетесь… Я еще кое-что узнал из мобильника Кондакова.

– Ну и что же ты узнал? – выдохнул следак.

– А узнал я, – с ленивой растяжечкой проговорил Карпов, – кто он есть, настоящий убийца.

* * *

После того как комнату отдыха покинули все, оставив Опера наедине с Галеевым, Малюта встал со своего кресла и прошелся, разминая суставы и покрякивая. Он разогнал весь свой «дружный коллектив» не только потому, что работы было невпроворот, а времени – отчаянно мало, но и для того, чтобы остаться с Галеевым наедине. Он чувствовал: Галеев что-то знает, но в этом, кажется, замешана женщина, замешаны друзья вратаря по сборной, и он если и расскажет что-то, то только «тет-а-тет» и, уж конечно, без всякого протокола.

За окном совсем развиднелось. До приезда высокого начальства и газетчиков оставалось меньше двух часов. Нужно будет о чем-то рапортовать им. А о чем, пока совершенно не ясно.

– Товарищ Галеев, – устало сказал Опер, – давайте с вами решим простую арифметическую задачу. Называется: «Вычисли убийцу».

Галеев промолчал.

– Вас на базе, – продолжал оперативник, – было, как оказалось в итоге, шесть человек. Четверо футболистов плюс две девушки… Анжела Кондакова, как вы утверждаете, не убивала. Минус один. Про Нычкина и Снежану мы тоже уже все выяснили и их, как возможных кандидатов на роль убийц, отмели. Еще минус два. Остаются трое. Карпов, Овсянников – и вы. Итак, ваши шансы: один к трем. А для того, чтобы их повысить (или, соответственно, снизить), вам придется теперь пройти через следующее. (Вы меня извините, я не пугаю, а просто рассказываю, как дело будет.) Вас троих задержат. Сначала на трое суток. Посадят в КПЗ. А это не спортивная база – там условия, можете себе представить. И будут допрашивать. Хоть закон такое и не позволяет, но, наверно, допрашивать вас будут круглые сутки подряд. Дело уж больно такое… Горячее… И все газеты, и журналы, и телевидение все про вас напишут. И зарубежные издания – тоже. И может, я ошибаюсь, но цена на вас после таких событий резко упадет. Даже если вы ни в чем не виноваты. А ведь этим-то дело не кончится. Прокурор может срок предварительного заключения продлить, сами знаете, сколько угодно. Вот и представьте: пробудете вы в тюрьме месяц, два, полгода, год… Это ведь почище любой дисквалификации будет…

В продолжение этого монолога Галеев сидел, уронив голову на руки, и наконец встрепенулся и решительно выдохнул:

– Хватит!

Опер замолчал и испытующе поглядел на него.

– Хватит, я все расскажу. Все, что знаю. Только безо всяких протоколов. И никогда и нигде ни о чем свидетельствовать не буду. Все равно доказательств у меня никаких нет. И не будет. И у вас их не будет. Я вам только подскажу, в каком направлении рыть. А там уж вы сами. И о том, что я проболтался, никому не говорите – я все буду отрицать. Кто бы ни спросил.