Холодный ветер среды - Соня Субботина

аномально холодным, ветреным и временами даже дождливым. Между красотой и комфортом Ира снова выбрала первое, зря она, что ли, брала с собой столько платьев и юбок? Намечалась еще одна проверка, кто сильнее: ее иммунитет или мерзкая дублинская погода?

На другом конце кампуса утро началось с трели будильника Максима, который тот тут же выключил, надеясь не разбудить Настю. Будто чувствуя, что от нее собираются сбежать, Никольская лишь сильнее прижалась к груди Черного и вцепилась в его руку. Макс спокойно мог в два счета освободиться, но лишь нежно погладил свободной рукой свою спящую (или, возможно, только притворяющуюся такой) девушку по волосам. Краска с них уже частично вымылась, и разметавшиеся по подушке локоны уже не так сильно походили на яркие язычки пламени. Немного полежав, Максим все же мягко убрал руки Насти и выбрался из ее объятий. Как и в предыдущие разы, он собирался тихо одеться и выйти из комнаты через окно. Вряд ли хоть кто-нибудь из персонала помнил, кто из учащихся в каком блоке живет, чтобы понять, что Черный уже не первый день ночует не у себя; но где поселили их троицу, знала Марго, и этого Максиму было достаточно, чтобы соблюдать некоторые предосторожности. Ему казалось, что подобная выходка запросто может положить конец ее хорошему отношению к ним.

Макс на прощание еще ощутимо, чтобы не разбудить, коснулся губами лба Насти, после чего открыл окно, спрыгнул на траву и подумал, что побег удался, но напоследок решил посмотреть в комнату и встретился взглядом со своей уже проснувшейся девушкой, которая стояла опершись на подоконник. В следующее мгновение она открыла окно и высунулась на улицу.

– Ромео, о зачем же ты Ромео!.. – начала по памяти декламировать она, будто бы стояла на балконе под ночным небом, как самая настоящая Джульетта.

– Ты же даже не любишь Шекс… – хотел возразить Макс, но Настя приложила палец к его губам и так и не дала договорить.

– Покинь отца и отрекись навеки…

– Огонечек, ты же сама прекрасно понимаешь, какие у нас будут проблемы, если мы вдруг попадемся. – Он взял Настю за запястье и отвел в сторону ее руку.

– Да, – грустно вздохнула она, – как трагично, что мы не можем быть все время вместе!

Не дав ничего ответить, Настя нырнула обратно в свою комнату, захлопнула окно и упала на кровать. Вслед ей донеслось смешливое: «Снова переигрываешь, Огонечек!» Максим у нее обязательно дождется! Он невыносим, но она его за эти дурацкие шуточки и любит, хотя временами и хочет больно-больно укусить, чтоб неповадно было насмехаться над ее актерской игрой. Ну ничего, еще немного, и она поступит в театральный в Москве, а потом совсем немного, и она окажется на большой сцене. Главное, верить и работать!

Максим быстро добрался до своего блока, ему оставалась парочка лестничных пролетов, чтобы перенять актерскую эстафету от Насти и сделать вид, что эту ночь провел один в своей комнате, как неожиданно он столкнулся с Вишневской.

– Ириш, ты куда? – спросил, надеясь, что не получит встречный вопрос.

– Я иду немного порисовать на улице перед завтраком. – Ира показала скетчбук и простой карандаш. Ранний отход ко сну закономерно потянул за собой слишком ранний подъем, так что к этому моменту она уже не знала, чем же себя занять. – А вот откуда ты идешь в такую рань, вопрос куда более интересный. – Она не подозревала, что только что вдребезги разбила все надежды друга спокойно добраться до комнаты.

– И я так понимаю, ты уже нашла на него ответ.

– Надеюсь, никто не видел, как ты выходишь из ее корпуса.

– Нет, я вылез через окно, а потом шел с торца кампуса.

– Какой же ты безнадежный романтик, – посмеялась Ира, но, посерьезнев в один миг, добавила: – Вы там поаккуратнее… во всех отношениях…

В блоке стаффов день начался не столь спокойно, как в остальных частях кампуса. После бурной ночи, которую Марго провела с Генри, Лулой и еще парочкой коллег в одном из пабов Темпл-Бара в попытках заглушить алкоголем голос, задающий один и тот же вопрос: «Кем же ты стала, Маргарита?», подъем оказался крайне тяжелым и невыносимым. Сначала автоматная очередь из будильников Генри, вбивающаяся гвоздями куда-то в подкорку, потом его шумные сборы на утреннюю пробежку и, наконец, хлопок двери. Марго со стоном спрятала голову под подушку (хотя хотелось швырнуть ее со всей силы в спину уходящего Генри), чтобы ничего не видеть и не слышать, но вечно прятаться, особенно от своих демонов, невозможно. Пришлось встать.

В этот вечер ее копилка ругательств пополнилась примерно десятком ирландских слов со значением «идиот» и еще парочкой со значением куда покрепче, когда кто-то попытался подкатить к ее коллеге, недвусмысленно намекая на продолжение вечера у него или у нее. Помимо любви к выпивке ирландцы и русские оказались похожи в изобретательности нецензурных выражений. Соблазн открыть заметки и начать записывать за Лулой каждое слово был велик, но Марго с ним справилась. А потом первый ирландский паб сменился вторым, затем и третьим. Они исследовали один из древнейших районов Дублина с таким энтузиазмом, будто под барной стойкой очередного питейного заведения могли найти самый настоящий пиратский клад.

Осмотревшись, Марго смогла воспроизвести картинки вчерашнего вечера. Ее разбросанная по всей комнате одежда не оставила сомнений, чем же вчера закончилась очередная попойка. Нет, больше ноги ее в комнате Гранта не будет! Да и к себе она его больше не пустит: хватит трахаться по-пьяни, как какие-то животные. Она благодарила себя, что когда-то давно смогла добраться до врача и подобрать себе противозачаточные. Даже призрак вероятности, что есть риск обзавестись Грантом-младшим, нагонял тоску и ужас. Нет, против детей она совершенно ничего не имела, просто… какие им дети? С младенцем на руках вряд ли получится выстроить карьеру и стать сильной и независимой. Скорее наоборот, станешь скованной по рукам и ногам и больше никогда не сможешь вознестись ввысь к своим мечтам и целям.

Марго не стала дожидаться возвращения своего парня, быстро собралась и ушла в свою комнату – бороться с последствиями ночной вылазки и морально готовиться к тому, что вечером колесница кутежа, с которой так прекрасно управлялась Лула, повезет ее на новый круг не то персонального ада, не то нескончаемого веселья.

* * *

К тому моменту, как учащиеся во главе с Марго, Генри, Лулой и Майком добрались до Графтон-стрит, мелкая морось, прыскавшая в стекла автобуса, успела перейти в настоящий дождь, отчего ребята ежились и присматривали себе ближайшие магазинчик или