Ошибка 95 - Александр Соловьев

– Давненько я не был у тебя здесь, – сказал Ремо, оглядываясь по сторонам. Оценив обстановку, он вперился взглядом в старого друга, точно и в самом деле ожидал рассказа.

Фридрих прошел по кабинету из угла в угол, заложив руки за спину. Неожиданно он представил себя заключенным, прогуливающимся по тюремному двору. Пытаясь отделаться от наваждения, он опустился в кресло. Пальцы выбили на подлокотнике нервную дробь. «Нужно успокоиться, – сказал себе он. – И продумать разговор с Эном. Надо заставить эту металлическую башку прекратить игру».

Певец тем временем наблюдал и помалкивал. Несмотря на нелюбовь Ремо к разговорам о политике, его мнение об имплантации Фридрих отлично знал. Лет двадцать назад на концертах Ремо Великолепного публика неистовствовала, а теперь вся эта потрясающая энергетика исчезла, все стало дозированным, умиротворенным. У звезд шоу-бизнеса появилась новая статья расходов – «на впрыск», иначе толпа так и останется полудохлой, как ее ни заводи.

«Они роботы, Фрид! Они обыкновенные роботы! – кричал несколько лет назад Ремо здесь, в этом самом кабинете. – Вы убиваете жизнь! Вы крадете у организма естественные функции! Я это вижу! Лучше, чем кто-либо, все певцы и актеры это видят». «Может, тебя тоже стоит слегка подрегулировать?» – охладил он его тогда, и мог поклясться, что Ремо в тот момент испугался. Он больше никогда не озвучивал свои аполитичные взгляды, но этот случай с убийством показывал, что они не изменились.

«Ты трус, Ремо, ты просто трус и фигляр», – подумал Фридрих. На смену беспокойству приходило холодное оцепенение.

– Видимо, я действительно должен тебе кое-что рассказать, – произнес он, окончательно совладав с собой. – Не переживай, я не буду спрашивать о твоих каналах. Мы ведь друзья. Только пообещай, что все, что я скажу, останется между нами.

Ремо долго смотрел на него насмешливыми лазоревыми глазами.

– Да, – сказал он. – Обещаю.

«Вранье», – подумал Фридрих. Впрочем, это уже не имело ровным счетом никакого значения.

– Я скоро должен буду уехать, – сказал он. – А ты, останешься и развлечешь моих гостей. Согласен? Я не требую многого.

– В обмен на доверие, Фрид.

Шеф-оператор улыбнулся своей коронной улыбкой, которую он обычно демонстрировал журналистам.

– Конечно, Ремо, конечно. Но сперва мне надо дать кое-какие указания секретарше. Подожди несколько минут.

Ремо кивнул.

Фридрих закрыл за собой дверь и заблокировал ее снаружи. Он подошел к окну, достал миником, чтобы позвонить секретарше.

– Илона. Вы свободны до завтрашнего утра.

Затем набрал Хальперина.

– Я в приемной своего кабинета. Подойдите немедленно.

После этого он позвонил своему водителю и сказал, чтобы тот подал большой «лин-консул» через пятнадцать минут.

Сквозь рваный хаос ветвей в пучину леса пробивались дымящиеся струи солнца. Огромные мшистые валуны, то и дело преграждавшие путь, издали походили на притаившихся чудовищ. Мила все сильней отставала от Айвена. Подошвы туфель увязали в ковре прошлогодней хвои. Она представила, как выглядит ее дерганая походка со стороны – будто марширует испорченный робот. Когда-то Миле нравились прогулки по лесу, но сейчас она готова была проклясть все на свете. Она не представляла, сколько времени они идут и суждено ли им вообще выбраться к человеческому жилью. Мила монотонно переставляла ноги, уже не пытаясь угнаться за Айвеном, который маячил среди деревьев в отдалении. Потеряться, вернее, потерять спутника, ей бы все равно не удалось.

Она присела на мягкий влажный после дождя мох, уже не заботясь о том, как после этого будут выглядеть брюки, купленные два часа назад на замену испорченному платью. Ее рабочий комбинезон и удобную обувь Айвен оставил в дачном коттедже. В Нане ему даже в голову не пришло предупредить Милу, куда они направляются. Он купил рюкзаки, набил их какими-то вещами и расплатился за все это, между прочим, ее карточкой «Ин-Терра экспресс».

На мои ноги, значит, наплевать. Чертов Смит!

Мила прислонилась рюкзаком к шершавому стволу ели и прикрыла глаза. В животе жалобно заурчало. Больше всего ей хотелось, чтобы их, наконец, нашли и арестовали. Для этого было более чем достаточно одного лишь избиения Дэна и Риты. После того, что Айвен сделал с Рэйни, Мила ожидала ареста, как величайшего блага, как торжества справедливости, которое по каким-то непонятным причинам запаздывало, просто катастрофически задерживалось.

Она сосредоточилась на внутренних ощущениях – новой неизведанной территории.

В иные моменты Мила переставала понимать кого в ней больше: себя самой или Айвена. Сейчас она смотрела чужими глазами: впереди лес, направо и налево тоже лес – бесконечная толчея деревьев. Когда-то самые первые из них сажали стройными рядами, со временем молодая поросль привнесла в картину беспорядок. Айвен обернулся, и Мила увидела себя, сидящую под деревом. Это заставило ее вздрогнуть и открыть глаза. Внутри заворочалось глухое раздражение – Айвен зол не нее.

Бросив взгляд на испорченные туфли, Мила поднялась и поплелась дальше ломаной походкой, все больше увязая во мхе и влажном торфе: путь лежал в низину. В туфлях чавкало, на правой пятке набухла мозоль и в довершение всему хотелось есть.

– Мы заблудились? – Она почти догнала Айвена. Он молча пошел дальше, не дожидаясь, когда Мила с ним поравняется.

Выбравшись вслед за ним на глинистую дорогу, густо поросшую травяными кочками, она увидела выцветший указатель: «Туристический маршрут № 6»; он повесил стрелку-нос, направляя куда-то под землю. Похоже, этой дорогой уже давно никто не ходил. Еще несколько лет, и от нее останется только воспоминание.

Идти по грунту, раскисшему от дождя, оказалось не лучше, чем по лесу. Каблуки, точно шампуры, нанизали комья перемешанной с песком глины, и туфли стали неподъемными. Мила сдалась: разулась, убрала туфли в рюкзак, закатала мокрые грязные брючины и пошла босиком. В который раз она попыталась догнать Айвена.

Поравнявшись с ним, хотела заговорить, но не нашла, о чем спросить. О ее желаниях он и так знал, но никак не реагировал, вынашивая лишь одну, уже замусоленную, мысль: источник энергии. Даже питание его не так интересовало; в рюкзаках было достаточно хлеба, мясного паштета, сухого протеина, твердых жиров и витаминов, аккумулятор водного конденсатора был заряжен на тысячу литров, а вот аккумуляторы миникома от напряженной работы сядут через три-четыре дня.

Пройдя еще километра три, они увидели развилку с покосившимся столбиком, на котором чудом держались две таблички: одна указывала направление движения по шестому маршруту, а другая сообщала, что у путешественников есть возможность передохнуть.

Мила с трудом разобрала надпись:

Дома для туристов

1,5 км

У Айвена, должно быть, открылось второе дыхание – так энергично он зашагал, как будто всю жизнь только и делал, что совершал пешие переходы на большие расстояния. Мила потопталась, размышляя, не присесть ли передохнуть прямо здесь – спешить все равно некуда, – но все же собрала волю в кулак и поплелась за спутником.