Правила обольщения - Кэтрин Каски

Мередит подняла взгляд:

– Вы правда так думаете?

– Конечно же! – Тетушка Виола взволнованно приподняла белоснежные брови. – Ты наверняка слышала, что Харфорд Фелл славится табунами отличных пород.

Александр понял, что Мередит почти попалась. Пришло время подсекать рыбку.

– И поскольку в вашей размолвке с мистером Чиллтоном есть доля моей вины, я продам вам лошадь за одну гинею.

– Одну гинею? – Мередит поперхнулась смешком. – Вы наверняка шутите.

– Потому что Чиллтон не примет лошадь, которую я вам подарю. Если же я продам вам лошадь по крайне разумной цене, он может высоко оценить вашу бережливость.

– А ты знаешь, как мистер Чиллтон любит бережливость. – Тетушка Летиция медленно зашагала по гостиной, неотрывно глядя на внучатую племянницу.

– Вы все сошли с ума, если думаете, что это сработает. – Мередит немного помолчала, и Александр мог видеть, как она поспешно продумывает его план. Наконец улыбка снова заиграла на ее губах. – Что ж, хорошо. Я приму ваше щедрое предложение, лорд Лэнсинг.

Леди Летиция рухнула на кушетку рядом с Александром. Ее тросточка для прогулок упала на пол, когда леди радостно захлопала в ладоши.

– О, разве лорд Лэнсинг – не самый щедрый человек во всем Лондоне?

– Похоже, что так, тетушка. – Взгляд Мередит стал пронзительным, как у орлицы, когда она вновь посмотрела на него. – Надо же, лорд Лэнсинг, вы полны сюрпризов, не так ли?

– Верно. Мне нравятся сюрпризы, а вам? Без них жизнь становится слишком предсказуемой. – Александр непроизвольно провел кончиком языка по нижней губе, отчего щеки Мередит залились румянцем. – А это невыносимо скучно.

Мудрая женщина ни за что не позволит заманить себя в дом развратника, поскольку там она непременно будет скомпрометирована.

Два дня спустя Мередит обнаружила себя в старинном Харфорд Фелле, величественном каменном здании, обрамлявшем подковой вершину горы. До приезда сюда она слышала, как тетушки щебечут о величии наследного дома Лэнсинга, а потому не ожидала чего-то меньшего, чем настоящий замок, и все же Харфорд Фелл с первого взгляда на него заставил Мередит потерять дар речи.

Круглые башни – в таких обычно томятся сказочные красавицы – обрамляли фасад с обеих сторон. Но в истинно готическом происхождении замка Мередит убедили высокие арки, сводчатые потолки, вертикальные балки, ниши и контрфорсы. Если бы не более поздняя пристройка, с французскими окнами и длинным балконом, охватывающим почти весь фронтон, Харфорд Фелл вполне можно было бы принять за порождение тех ужасных готических романов, которыми так увлекалась Ханна.

Не прошло и двадцати минут с момента прибытия их экипажа, а Мередит уже успела уютно расположиться в изысканно обставленной спальной комнате, стены которой были обшиты панелями темного дерева.

Здесь тоже было чем восхититься. Не то чтобы все комнаты, по которым их провели, знакомя с домом, не были обставлены со вкусом. Но именно эта была… особенной, совершенно не похожей на другие.

Мередит положила на покрывало бордовое платье, которое собиралась надеть к обеду, и подошла к камину. Ее немного беспокоил секрет привлекательности именно этой комнаты.

Возможно, дело было в чудесной коллекции фигурок из севрского фарфора, расставленных на каминной полке. Она взяла с полки маленькую фарфоровую пастушку и несколько минут рассматривала фигурку, а затем ее внимание привлекла ваза с фруктами, стоявшая на столике у камина. Отставив фигурку, она схватила блестящее алое яблоко и с удовольствием его надкусила.

Упав в мягкое кресло, Мередит принялась рассматривать пять маленьких картин, висевших над камином.

Странно, во всех остальных комнатах, которые она видела во время экскурсии по замку, на этом почетном месте красовался тот или иной портрет. Но не здесь. Здесь была коллекция нарочито разномастных пейзажей – не слишком отличающихся от картин, которые ее сестра Элиза рисовала в Данли Периш, где Мередит росла вместе с сестрами.

Она хрустела сладким яблоком и с удовольствием вспоминала, как вместе со старшими сестрами каталась на ветвях старых деревьев в саду их семьи. И внезапно осознала, что счастлива, просто сидя здесь и глядя на картины.

Возможно, дело было в этом. Комната была гостеприимной и приветливой.

В этот миг дверь распахнулась, и Александр, не сбавляя шага, дошел до самого центра комнаты.

– Чтоб меня! – Он потрясенно заморгал. – Прошу прощения. Мне не сказали, что вы решили остановиться именно здесь.

Мередит вскочила на ноги:

– Меня поместили не в ту комнату?

– Вовсе нет. Я пришел сюда просто по привычке.

Взгляд Александра сосредоточился на маленькой пастушке, которую Мередит забыла на столике возле вазы. Он прошагал по комнате в своей обычной, свойственной всем повесам свободной манере, осторожно взял фарфоровую статуэтку и возвратил на каминную полку. Затем начал оборачиваться к Мередит, но остановился, развернул фигурку к окну… и выстроил оставшиеся шесть под тем же углом.

– Вот так. Идеально.

Мередит сморщила нос:

– Я… прошу прощения, что трогала фигурку. Она очень красива, и я просто не удержалась. – Она затихла на миг, задумчиво глядя на Александра. – Она ваша?

– Меня так легко прочитать? – Александр рассмеялся. – Давным-давно моя бабушка подарила мне их. Всю коллекцию. – Он присоединился к Мередит у стола, пригласив ее сесть. – Это была моя спальня. И до сих пор бывает… когда я здесь останавливаюсь.

Она снова вскочила на ноги:

– О боже. Я немедленно попрошу разместить меня в другой комнате.

– Нет, нет и нет. И слышать этого не хочу. Я нахожу эту комнату самой удобной во всем Харфорд Фелле, и вы окажете мне честь, если останетесь здесь и насладитесь ее комфортом.

Александр зашагал к выходу:

– Еще раз прошу прощения за вмешательство. Я выберу себе комнату по соседству. Если кто-то спросит вас, почему я был в вашей спальне, объясните, что я совершенно не умею ориентироваться в пространстве. Это правда. Спросите слуг. Они подтвердят.

Он дошел до порога, вежливо поклонился, затем развернулся и врезался в стену.

– Видите, о чем я говорил? Просто отвратительное чувство ориентации, – сказал он, с улыбкой покидая комнату.

Мередит рассмеялась, понимая, что он шутит. И все же в одном он был прав. Его спальня оказалась крайне уютной, и каким-то образом мысль о том, что комната принадлежит Александру, помогала Мередит чувствовать себя как дома.

Подняв крышку чемодана, Мередит достала шкатулку, вытащила из нее записную книжку и вынула карандаш из ее переплета. Затем подошла к французским окнам и выглянула туда, где за широким балконом солнце уже начало клониться за верхушки зеленых деревьев.