Герцог Арвендейл - Роман Злотников

— Ну что, завтра с утреца тронемся? — Бон Патрокл требовательно уставился на Троя, нетерпеливо постукивая перчаткой о ладонь. Гном нахмурился. Ох уж мне эти местные — никакого понятия об этикете. Трой улыбнулся:

— Да, завтра с утра.

Бон Патрокл расплылся в довольной улыбке, хотя этот ответ не был для него уж очень серьезной неожиданностью, и, повернувшись в сторону таверны, в которой за столом уже расселись все семеро местных бойцов, решивших сопровождать Троя в его путешествии обратно в империю, а также остальные побратимы.

Прошло уже почти пять месяцев с того дня, когда они появились в Теми. И все это время они путешествовали по ней, живя здешней жизнью, останавливаясь когда в тавернах, а когда в частных домах, рассказывая жадным слушателям о большом мире и слушая местные легенды и сказания. Сюда, в Зимнюю сторожу, они приехали как раз перед очередным орочьим набегом, так что вполне успели показать себя в бою, еще больше смягчив сердце сурового старшины Игелоя. Так что если бы Большой Совет состоялся сейчас, на стороне Троя было бы гораздо больше народу, и вполне возможно, ему не выставили бы столь суровых условий. Однако что произошло то произошло.

Когда Трой объявил, что собирается возвращаться в империю, чтобы приступить к выполнению выставленных условий, к нему решили присоединиться охотники, которым не терпелось повидать места, где живут гномы, эльфы и такое количество людей, что самые многочисленные города Теми на их фоне покажутся маленькими заштатными деревеньками. Охотники в таком большом количестве создавали проблемы, но гном, уже не раз проявляющий невиданную прозорливость в придворных делах, нашел очень простой выход, объявив, что «господин герцог пока не считает вправе принять на себя ответственность за жизни людей Теми, кроме тех, кто уже готов признать его своим сюзереном и принести вассальную присягу». Это сразу же отсекло большую часть охотников, поскольку, во-первых, подобное решение ввергало их в конфликт с решением Большого Совета, а во-вторых, вассальная клятва ставила их в зависимость от воли сюзерена. Ну а поскольку большинство из охотников были вольными птицами, не обремененными ни семьей, ни скарбом, то подобное ограничение их свободы им совсем не понравилось. А опыта СЛУЖЕНИЯ в этих краях, распрощавшихся с благородным сословием еще во времена Великой тьмы, когда оно практически подчистую было выбито на поле брани, тоже не имелось. Так что, в конце концов, вассальную клятву приняли лишь семеро. Да и те постоянно попадали впросак со своими привычками. Нет, что такое дисциплина воинская, все знали прекрасно, но вот то, что воля лорда теперь значима для них как в делах сугубо житейских, так и в личных, это было для них внове. Так что первое время каждый пытался встревать во все разговоры, обсуждения и постоянно высказывать свои (с их точки зрения чрезвычайно умные и своевременные) мысли. Впрочем, после нескольких обсуждений, когда ребята невпопад вылезли со своими предложениями, они кое-что поняли, и Бон Патрокл, как-то постепенно ставший лидером местной семерки, подошел к гному и спросил:

— Слушай, а как так получается, что когда говоришь ты, то все слушают и молчат, а когда я или, скажем, Карен, то в лучшем случае недоуменно пялятся на нас, а то и вовсе косятся как на ненормального.

Гном хмыкнул:

— Ну, парень, это просто. МНЕ лорд предоставил право говорить, когда я считаю нужным, поэтому я в своем праве, а тебе… — И он пожал плечами.

Бон Патрокл задумался, а затем спросил:

— А как сделать так, чтобы он и мне предоставил такое право?

Гном ухмыльнулся:

— А этого, парень, я тебе сказать не могу. Все в его руках. Заслужишь — будет и тебе это право, а нет — извини. А пока — просто не встревай, пока не спросят. Сам видишь, что, когда ты просто отвечаешь на заданный тебе вопрос, все внимательно слушают, поскольку если лорд спрашивает тебя, значит, считает, что в этом вопросе ты знаешь больше, чем кто-либо другой, либо, как минимум не меньше, чем другие, и твое знание и твое мнение для него важно. А болтать попусту — последнее дело…

Бон Патрокл задумчиво кивнул и отошел. Но от старых привычек избавиться было не так-то просто…

— Ну что, куда направляемся? — спросил гном.

— Как и решили — на северо-запад, к реке. Заодно посмотрим, как там в замке…

Гном согласно кивнул и, покосившись на местных, спросил:

— Им сказал?

Трой покачал головой:

— Пока нет. Мало ли что… они здесь привыкли трепать языком почем зря — все ж равны. Пусть лучше люди в округе считают, что мы пойдем тем же путем, каким и пришли, — через Проклятый лес.

Гном согласно кивнул и покосился на линию стен. Стены Зимней сторожи представляли собой зрелище не менее величественное, чем стены крепости у подножия Столпа. Лишь с той разницей, что они были сложены не гномьими, а человеческими руками. Каждый камень был отшлифован, и создавалось впечатление, что стена — это огромный монолит, испытанный многочисленными осадами и штурмами, каждая бойница — именно того размера и в той точке, где она нужна, машикули и башни — ни убавить, ни прибавить. Наверное, это была самая совершенная крепость, когда-либо созданная людьми. И с самым вышколенным… даже не гарнизоном, а населением. И сейчас, когда в окрестностях не было ни одного орка, дети играли именно на той стороне улицы, передвигаться по которой было наиболее безопасно в случае обстрела. А молодые парочки миловались в тени портиков и арок, преодолевая открытые места скорым и совсем не прогулочным шагом. Трой задумчиво улыбнулся.

— Что, прикидываешь, вернешься ли сюда еще? — усмехнувшись, спросил гном.

— Вернусь, — неожиданно убежденно ответил Трой, — обязательно. Именно потому, что я им нужен. Они, может, и сами еще не до конца осознали, насколько я им нужен. Но это так. И потому я вернусь, — твердо подытожил Трой и, повернувшись, направился в сторону таверны. Гном проводил его взглядом и только молча покачал головой…

Из Зимней сторожи они выехали на рассвете, «по холодку», как говорили местные, хотя осень уже близилась к концу и днем тоже было совсем не жарко. Некоторые лужицы в тени так и не успевали освободиться от ночного ледка.

Спустя пару миль, когда Трой начал поворачивать коня, сзади послышались крики:

— Эй, куда?

Трой притормозил. К нему на рысях подскакал Бон Патрокл:

— Куда это вы собрались?

Трой недоуменно уставился на него, а гном сокрушенно покачал головой:

— Учишь вас, учишь…

Бон Патрокл перевел взгляд с Троя на гнома, и тут до него, видимо, что-то дошло. Он смутился и, слегка поежившись, повернулся к Трою:

— Э-э, мой лорд, можно ли мне узнать, куда вы направляетесь?

Трой усмехнулся:

— Знаешь, если я буду каждый раз останавливаться и объяснять, зачем и почему я делаю тот или этот поворот, то мы никогда и никуда не придем, — он сделал паузу, а затем продолжил: — Вообще-то, вассальная клятва предусматривает, что ИНОГДА лорд может совершать некоторые поступки, не объясняя всем, что и почему он делает. А остальные следуют за ним, просто признавая за ним это право и следуя традициям верности. Это сохраняет много времени и сил и не слишком утомляет, потому что, как правило, потом, спустя некоторое время, становится совершенно понятно, КУДА следовал лорд и ЗАЧЕМ.