Тайна исхода - Уилл Адамс

— Деньги есть? — спросил таксист.

Язык Нокса не слушался, будто ему в рот запихали огромный воздушный шар, и говорить он не мог. Он достал бумажник и вытащил из него две потрепанные купюры. Таксист кивнул и тронулся, оставив полицейского на дороге.

— Куда? — спросил он.

Вопрос поставил Нокса в тупик. Его единственной заботой было только сбежать, но на многие вопросы требовалось срочно найти ответы: загадочная автомобильная авария, которая привела в больницу, незнакомец, пытавшийся убить его. Последнее, что он помнил, была встреча с Огюстэном, с которым они пили кофе. Не исключено, что тот может что-то знать. Он пробормотал водителю адрес и, потеряв последние силы, откинулся на сиденье.

— Вам обязательно там стоять? — поинтересовался Стаффорд. — Вы закрываете мне вид.

Гейл беспомощно оглянулась. Лили уже отсняла материал о пограничной стеле, и теперь Стаффорд настраивал камеру, чтобы снять себя на фоне пустыни. Она либо закрывала вид Стаффорду, либо сама попадала в кадр.

— Пойдемте со мной, — предложила Лили, показывая на узкую тропинку, уходившую вверх по холму. — Свой кусок я уже отсняла.

Крутая тропинка предательски скользила из-за сланцеватой глины, но вскоре они уже оказались на вершине холма, откуда открывался поразительный по красоте вид на светлую равнину из песчаника и ленту растительности, ограждавшую Нил.

— Господи! — пробормотала Лили. — Только представьте, как здесь жить.

— Подождите до обеда, — согласилась Гейл. — Или приезжайте летом. Здесь даже тюрьму строить нельзя.

— Тогда почему Эхнатон выбрал это место? Я имею в виду, наверное, не только из-за солнца, поднимающегося меж двух скал.

— Амарна оставалась нетронутой землей, — ответила Гейл. — Никогда не связанной с другими богами. Возможно, это сыграло роль. И не забывайте, что Египет был образован объединением двух земель — Нижнего Египта и Верхнего Египта, каждый из которых претендовал на первенство. А здесь как раз проходит граница между ними, поэтому не исключено, что Эхнатон выбрал для правления это место из практических соображений. Хотя есть и другие теории.

— Например?

Гейл показала на север, где скалистая гряда сливалась с Нилом:

— Там Эхнатон построил свой дворец. Там много природной тени, и Нил протекает достаточно близко, чтобы разбить прекрасные сады и наполнить бассейны. А когда он выезжал по делам в Амарну, то рядом с носилками бежали солдаты, чтобы создать тень от солнца.

— Неплохо для некоторых.

— Вот именно. В главном храме Атона постоянно накрывали сотни столов, ломившихся во время церемоний от гор мяса и овощей. А останки людей на местных кладбищах свидетельствуют об анемии и недоедании. И не забывайте про письмо ассирийского царя по имени Ашшурубаллит. «Почему ты оставляешь моих послов ждать на открытом солнце? Они умрут на солнцепеке. Если царю самому нравится стоять на солнце, то, конечно, пусть так и делает. Но почему должны страдать мои люди? Это убьет их».

Лили нахмурилась.

— Ты думаешь, он был садист?

— Я это допускаю. Представь, что твой начальник прав и Эхнатон действительно страдал от какой-нибудь ужасной болезни. Разве трудно предположить, что ему нравилось, когда другие тоже страдают?

— Нетрудно.

— Но дело в том, что этого наверняка не знает никто: ни я, ни Фатима, ни твой босс. У нас просто нет достаточных свидетельств. Вам надо постараться донести это до своих зрителей. В вашей передаче все основано на догадках, а не на фактах. Все.

Лили понимающе покосилась на нее.

— Так Фатима нам это хотела сказать вчера вечером?

— Что ты имеешь в виду?

— Эти талалаты, где Эхнатон изображен без гениталий. Тебе это не очень по душе, верно? Поэтому ты и ушла спать.

Гейл покраснела.

— Мне кажется, сейчас еще слишком преждевременно делать какие-нибудь выводы.

— Тогда зачем она рассказала?

— Это — чудесное место в Египте. Доброжелательные люди, богатейшая история, но сюда редко кто заезжает. Фатима хочет это изменить.

— А мы — наживка?

— Я бы не стала это так называть.

— Все в порядке, — улыбнулась Лили. — Я даже рада. Мне бы хотелось, чтобы от передачи была польза.

— Спасибо.

Лили кивнула.

— А можно задать по-настоящему глупый вопрос? Он мучит меня с тех пор, как я приехала, но я никак не решалась спросить.

— Конечно.

— Произношение. Я имею в виду, что в древнем египетском алфавите не было гласных, верно? Так откуда мы знаем, как произносились имена Эхнатона и Нефертити?

— Этот вопрос далеко не глупый, — улыбнулась Гейл. — Дело в том, что мы на самом деле не знаем. Но у нас есть кое-какие подсказки из других языков, в частности коптского.

— Коптского? — удивилась Лили. — Я думала, что коптской может быть только церковь.

— Так и есть, — согласилась Гейл. — Все уходит корнями во времена завоевания Египта Александром Македонским. Он ввел греческий язык в качестве официального, но люди продолжали говорить на египетском, поэтому писцы постепенно стали передавать египетскую речь с помощью звуков греческого алфавита, в котором были гласные. Так со временем образовался коптский язык, в свою очередь, ставший языком первых христиан, и отсюда пошло их название. Поэтому каждый раз, когда мы сталкиваемся с египетским словом, написанным на коптском языке, мы имеем представление о том, как оно звучало. Конечно, только приблизительно, в особенности для амарнского периода, закончившегося за тысячу лет до Александра Македонского. Наши выводы основываются скорее на аккадской[57]клинописи, нежели на коптском языке, а с аккадским языком можно сломать голову, поверь. Вот почему имя Эхнатона так часто писалось по-разному. В викторианскую эпоху он был известен как Кху-эн-атон или Кен-ху-атон, но в последнее время мы… — Она осеклась и положила ладонь на живот, часто задышав.

— Что случилось? — с беспокойством спросила Лили.

— Ничего, просто что-то свело, ничего страшного.

— Это все солнце!

— Наверное. — Она собралась с силами и выдавила улыбку. — Ты не будешь возражать, если я вернусь к машине и немного посижу?

— Ну конечно, нет! Мне пойти с тобой?

— Нет, спасибо, я сама. — На протяжении всего пути вниз, где был припаркован «лендровер», она не чувствовала под собой ног. Туристические полицейские дремали неподалеку. Гейл достала из бардачка книгу Стаффорда и уселась боком на месте водителя. Обложка ярко блестела на солнце. Гейл лихорадочно пролистала несколько страниц, пока не нашла то, что искала.