Идеалы мисс Райт. Дилогия - Кристина Зимняя

Оленя на съемки притащила его олениха – рыжей требовалось что-то срочно обговорить с братом и она «побоялась» ехать одна. Когда Ферран поволок меня утешать ассистентку, броситься сразу же на спасение моей репутации соседу помешала опять же Фелис. На отдирание от себя якоря в лице самопровозглашенной невесты ушло не больше минуты, но ее хватило, чтобы Алекс потерял нас с актером из виду. Какое-то время он бестолково бродил по лесу, пока не наткнулся на меня. Он не встретил ни звезду экрана, ни режиссера, ни мышь, и даже фургон не попадался ему на глаза, из чего я сделала вполне резонный вывод, что Фрэйл-младший заблудился в трех дубах, точно так же, как чуть позже я. Это было странно. Уж если я отлично изучила эту местность, то соседу в собственных угодьях было знакомо буквально каждое дерево. Предположив временно, что на нас обоих нашел приступ краткосрочного топографического кретинизма, мы перешли от этой загадки к следующей. К ножу.

Нехотя я рассказала, что Ферран Истэн утащил меня в свою гримерку для разговора с его помощницей, и что вероятнее всего я обронила нож именно там, когда вытряхивала содержимое сумки. Признаваться, зачем я вообще его в эту сумку положила, не стала – сочинила что-то про сбор гербария. Сосед, разумеется, не поверил, но допытываться не стал.

В ходе обсуждений выяснилось, что рыжая, обозлившись, укатила домой сразу после того, как Алекс вырвался из ее цепких лапок. По крайней мере, именно так сказал заметивший отбытие Фелисьены перевертыш. А жаль, я как раз припомнила, что записала ее в маньячки, и с удовольствием развила бы эту мысль.

Подслушанный разговор тоже пришлось упомянуть, вот только о своих догадках я умолчала. В последний момент удержала готовые сорваться с губ слова. Было стыдно, неприятно от собственного эгоизма, но запланированная статья снова поманила обещанием победы над мерзким типом, только что беззастенчиво слопавшим последнее печеньице. Разобраться в смерти Далинды было необходимо, но заметку о связи этого убийства с десятью предыдущими я намеревалась написать первой! Прежде чем Фрэйл ухватится за мою идею и помчится в столицу, строчить в колонку «Вестника» громкое разоблачение.

На этом эпизоде удивительно мирное, учитывая личности собеседников, течение диалога оборвалось – сменилось таким родным и знакомым препирательством. Мы с соседом снова были по разные стороны баррикад!

Подозревать мышку Ди я отказалась категорически. Да, только она не прибежала на шум и появилась, лишь когда уже шел допрос свидетелей, уверяя, что уснула в фургончике начальника. Да, ей было проще всего подобрать нож, но все равно это не могла быть она. Не могла и все! Только не робкая, тихая, застенчивая Дайана. Кроме того, я очень сомневалась, что она сумела бы настолько близко подойти к актрисе да еще так точно воткнуть лезвие прямо в сердце. Для этого требовались определенное доверие со стороны Далинды, знание, куда бить, и сила.

Алекс, как заводная обезьянка, стучал себя кулаком по лбу и уверял меня, что я просто наивная дурочка. И вовсю отстаивал виновность ассистентки. Напрасно я опасалась, что он свяжет смерть Далинды со смертями ее предшественниц. Этому болвану, по ошибке числящемуся репортером, даже в голову ничего подобного не пришло. Впрочем, я всегда знала, что он занимается не своим делом. И занимает не свое место! Что ж, тем проще будет его подвинуть.

С той же категоричностью, с которой я отвергала вину Ди, сосед отрицал причастность к убийству Руперта, которого давно знал, и Феррана, который «конечно, тот еще тип, но явно не убийца».

Прекратила спор явившаяся готовить завтрак Эльвира. И вовремя, ибо скрепленное чаем перемирие оказалось недолгим, и мы с Фрэйлом-младшим опять оказались на грани драки.

Ближе к вечеру…

Если бы мама могла видеть, как неприлично широко я зеваю, порой даже позабыв прикрыть рот, пространной нотации было бы не избежать. Но мама была дома, а я – нет. И среди пары десятков таких же заспанных лиц мое не так уж и выделялось. Бодростью поражал только оператор, то и дело прикрикивающий на готовых вот-вот упасть помощников. Источником его активности, вероятно, служила фляга, к которой он постоянно прикладывался. Перевертыши, разом утратившие всю присущую им ловкость, все время что-то роняли и с завистью и ненавистью косились на начальника.

Дорогуши вид имели наиболее приемлемый, но благодарить за это должны были не феноменальную способность полноценно отдыхать за два часа, а искусную маскировку. Под слоями косметики гримерши начисто лишились мимики и бродили по площадке, словно фарфоровые куклы. Но наибольшее сочувствие вызывал бледный тонкокостный парень, чьи покрасневшие глаза тонули в озерах нарисовавшихся вокруг них синяков. Если у остальных была возможность подремать хотя бы пару часов, то у бедняги сценариста не было и их. Всю ночь, пока шли допросы, все утро и весь день несчастный переделывал свое творение, выбрасывая еще не снятые сцены, в которых должна была играть Далинда, и к вечеру напоминал несвежую мумию.

Ферран Истэн тоже смотрелся изрядно помятым, а ведь ему еще предстояло эффектно раскидывать в стороны злодеев и махать руками-ногами, словно ветряная мельница. От пастушки же – в моем исполнении – требовалось всего лишь вприпрыжку обогнуть парочку деревьев, выглянуть из-за куста и ужаснуться. Всего лишь! Сегодня эти элементарные действия казались изощренной пыткой. Вместо того чтобы скакать ланью, я едва волочила ноги, как старая бегемотиха с артритом, вместо жизнерадостной улыбки мои губы кривил оскал потревоженного хищника. А рот, который должен был лишь чуть-чуть приоткрываться в финале сцены, дабы согласно замыслу сценариста продемонстрировать изумление и испуг, самопроизвольно распахивался в зевке.

Оператор орал, перевертыши сочувствующе поглядывали, но заступиться не решались. Звезда экрана, кажется, радовался моей бездарности, из-за которой эпизод с мордобоем откладывался, и взирал на меня с долей симпатии. Пожалуй, единственным, что не давало обстановке на съемках приобрести совсем уж скандальный характер, была все возрастающая ненависть, которую испытывали все без исключения. Мы все до одного истово ненавидели дублершу Далинды.

Эта мерзкая девица в белокуром парике идеально похожем на волосы покойной актрисы самым наглым образом дрыхла, уткнувшись носом в плед, на котором лежала рядом с полуэльфом. Я прыгала вокруг деревьев, перевертыши таскали по рельсам камеру, Ферран с лицом влюбленного идиота перебирал рассыпавшиеся по плечам дублерши светлые пряди, а она самым бессовестным образом спала. Более того, ее ожидало бодрствование лишь на минуту, чтобы приподняться, ойкнуть и упасть обратно, изображая уже не спящую, а труп. На месте полуэльфа,