Я вам не Сталин! Я хуже. Часть1: Перезагрузка системы. - Сергей Николаевич Зеленин

ибо тогдашняя технология сельского хозяйства не позволяет прокормить столько народа.

Тот, печально кивнул:

- Да… В сельском хозяйстве я не особо силён.

Продолжаю открытым текстом:

- Если начало и течение Великой Отечественной Войны будет более благоприятным для СССР, его высшее политическое руководство захочет присоединить к социалистическому лагерю не только Польшу, Венгрию, Чехословакию и ГДР, а как минимум - целиком всю Германию, Австрию и страны Бенилюкса и Балкан… И война которая называлась «Холодная» - станет в новой реальности горячей. И стало быть все «сэкономленные» жизни – кошке под хвост…

Увидев произведённое впечатление, гружу дальше:

- …И даже не будь войны, это сколько дополнительных нахлебников на шею? Которые не просто будут сидеть на нашей школе, но и бунтовать-восставать по каждому поводу и без онного. И в итоге сё кончится тем же самым: как только Россия исчерпает свои ресурсы, распадётся сперва Соцлагерь, затем – СССР.

 

Поскребышев, с трубкой у уха:

- Звонит товарищ Воскресенский… Что ему сказать?

- Скажите ему, чтоб больше сюда не звонил.

 

Помолчав, я решил поставить жирную точку на этой теме:

- В любом случае товарищ Сталин не вечен. А после его кончины начнётся дикая борьба за власть и по определению – победит в ней не самый умный и достойный, а самый подлый…

Посмотрев в глаза Берии:

- …А самый подлый и вероломный, способный называя другом - воткнуть нож в спину.

Тот прищурившись:

- Хрущёв?

Стараясь нейтральным голосом:

- Возможно и он. А возможно и Вы, Лаврентий Павлович… Ведь власть портит человека и невозможно предугадать заранее - каким он будет после двенадцати лет пребывания в этой кодле.

Виноградов растерянно:

- Так неужели ничего сделать нельзя?

- Почему, нельзя? Можно как я и предлагал ранее – залечь на дно и постараться выжить самому и помочь выжить своим самым близким. Разве этого мало?

Обратясь к Берии:

- Вам, Лаврентий, я бы настоятельно порекомендовал уйти с этой козлячьей должности и устроиться директором какого-нибудь большого промышленного предприятия, желательно оборонного …

Мечтательно:

- ….Я бы Вам изредка подкидывал «заклёпки», а Вы бы их дружно «пилили» с коллективом. И отвечаю за свои слова: не миллионы – но сотни тысяч жизней таким образом, мы бы с вами спасли.

 

Косынкин, впервые подав голос, который оказался на удивление твёрдым и решительным:

- Ваше так называемое «попадание» - это не просто так, не какая-то случайность - а промысел Всевышнего - с какой-то вполне определённой целью. И Вы обязаны её выполнить!

Категорически:

- Я не получил никаких инструкций от Всевышнего, поэтому не считаю себя обязанным.

- А тайны знаки Вам были?

- Что именно?

Неуверенно:

- Ну, не знаю… Сон какой-нибудь, например.

Вздохнув об утраченном давным-давно в далёком будущем детстве:

- Был сегодня ночью сон. Я в пионерском лагере, пою песни, жру печённую картошку и щщщупаю за сиськи девочку… Это «знак» и к чему он?

 

Тот не успел ответить, ибо вновь зазвонил телефон.

- Вас. Иосиф Виссарионович… Товарищ Каганович.

Беру из его трубку и рычу в неё:

- В Москве, что? Уж и позвонить больше некому кроме товарища Сталина? Не звони сюда больше!

Тут же кладу её на рычаги.

«Да как же он отключается?».

Подняв аппарат нахожу небольшой рычажок и выключаю звонок.

 

И в этом месте подал голос Берия:

- Я нэ собирался становиться ни партийным функционером, ни тэм более – Наркомом НКВД. У мэня имэются дипломы техника и строителя-архитектора и, мэня вполне бы устраивала работа на промышлэнном прэдприятии…

С грустью разведя руками:

- …Но партия приказала и я стал тем - кэм я сэйчас есть. И нэ в моих возможностях быть тем, кэм я хочу.

Наконец, пригрозив мне пальцем и даже с оттенком злорадства:

- И Вам, Иосиф Виссарионович, не удастся уйти на заслуженный отдых. Сейчас они просто звонят, а потом приедут. И Вам придётся согласиться на их условия, иначе…

Перебив:

- …Иначе, мне не придётся ждать целых двенадцать лет?

Кивает:

- Скорее всего, это будет так.

- Да пофиг! Не забывайте: я один раз уже умер.

Берия, отсвечивая «стёклышками»:

- Скорее всего, Вас после смерти ославят – как меня в вашем будущем.

Отмахиваясь, как от докучливой мошки:

- Сталина - так и так ославят, не многим хуже - чем Вас, Лаврентий Павлович. А я так ваше - не Сталин, не забывайте.

 

Вдруг Власик посмотрел мне в глаза:

- А как же мы, Иосиф Виссарионович? Ведь если Вас очернят уже мёртвым во всех смертных грехах, то нас сделают вашими сообщниками, и…

Поскрёбышев поёжившись как от холода, продолжил его мысль:

- Даже страшно представить, что с нами будет…

Виноградов, с укоризной:

- Мне пока – ни в тюрьму, ни на тот свет не хочется. Я в отличии от Вас, Иосиф Виссарионович - ещё и одной то, жизни не прожил.

Косынкин, с какой-то жалостью на меня глядя – как Богородица со старинной иконы:

- Вы нас бросаете, Иосиф Виссарионович? Грех это и обязательно аукнется Вам после следующей кончины…

 

И тут Берия, зловеще ухмыляясь, нанёс удар «ниже пояса»:

- А что подумает Валентина Васильевна, когда узнает что Вы разъезжая на своём «Паккарде» по Москве, похищаете, насилуете и затем убиваете малолетних школьниц?

И здесь меня огнём прожгло от самых пяток до затылка:

«А ведь я ей «руку и сердце» предложил, а стало быть – защиту и покровительство обещал!».

Надо что-то делать…

Что делать?

А Берия змеем подколодным заглядывая через зловеще поблескивающее пенсне:

- Ты что-то говорил про «систему», Иосиф Виссарионович»…

Подняв руку, грозно прикрикнул:

- Тихо! Чапай думать будет…

 

***

Вовсе не претендуя на истину в последней инстанции, скажу одну вещь - а там каждый пусть для себя сам решает, прав я или не прав.

Ещё со школы слышал про зловещий гитлеровский план «Ост», ужасался вместе со всем советским народом, но воочию увидел и прочитать смог…

…Лишь когда в 2009 году, когда он был рассекречен.

Оставим за скобками вопрос, почему наши официальные историки – столь долго держали его в секрете от советского народа, для которого он предназначался.

Действительно:

ПОЧЕМУ???

Ответа нет и поэтому просто сделаем себе зарубочку на память: все профессиональные историки - тупые по определению или лукавые (а скорее всего – и то и, другое) и слабо соображают в том предмете, с которого кормятся