В стиле "фьюжн" - Иван Жагель

Увидев помощника, Михаил Михайлович вначале нахмурился: он не любил, когда ему мешали. Однако он сразу понял, что произошло что-то экстраординарное и попросил бухгалтера зайти попозже.

Даже не сделав попытку присесть, Сухоруков заметался по кабинету начальника. Он все еще не мог справиться со своими чувствами.

— Не мельтеши! — рявкнул на него Кисин. — Сядь! И давай, говори, что случилось!

Только после этого Арнольд рухнул в кресло, обхватил голову руками и сказал:

— На меня сегодня рано утром напал этот чертов дизайнер, Чернов!

Новость потрясла Михаила Михайловича.

— Где?! — испуганно выдохнул он.

— В парке. Когда я побежал на зарядку. Сначала он чуть не утопил меня в канале, а потом затащил в кусты и бил ногами. Слава богу, подоспел милиционер и он убежал. Хотя… если вся эта история дойдет до нашего следователя…

— Что он от тебя хотел?

— Он догадался, что… — Арнольд сделал несколько круговых движений рукой, словно помогая себе высказать щекотливую мысль, — операцию по похищению танцовщиц мы провернули с вами вдвоем и требовал, чтобы я подтвердил это в суде. Или, по крайней мере, признался ему.

— У него есть какие-то доказательства?

— Фактически нет.

— А конкретнее?

— Чернов откуда-то узнал, что вы не выгнали меня после того, как он сказал вам, кому передал двести тысяч долларов. Хотя вроде бы должны были это сделать. Вот он и пришел к выводу, что мы придумали это вместе.

Кисин стал покрываться красными пятнами.

— Нет! — взбеленился он. — Все придумал ты сам, лично! От начала и до конца! И именно ты уговорил меня пуститься в эту авантюру!

Теперь уже и Сухоруков заиграл желваками, а его глаза превратились в щелочки.

— Разве все это я делал для себя?! — зло, сквозь сжатые зубы, спросил он. — Я пытался помочь вам решить ваши финансовые проблемы!

— Спасибо за такую помощь! — не вставая из-за стола, изобразил поклон Кисин.

— Я знал, что вы человек неблагодарный, но всему должен быть предел!

Михаил Михайлович так стукнул кулаком по столу, что стоявшие сверху письменный прибор, пепельница, часы дружно подпрыгнули. Теперь он стал даже не красным, а каким-то фиолетовым.

— Ах ты, сукин сын! — заорал он. — Как ты со мной разговариваешь?! На кого голос повышаешь?! Забыл, кто тебя вытащил из грязи, приблизил к себе?! Кто купил тебе квартиру, кто дал долю в бизнесе?!

— Но вы этот бизнес теперь едва и не погубили! — огрызнулся Сухоруков. — Своими дурацкими расходами! Зачем вы купили галерею дорогих бутиков?! Зачем вбухали деньги в кинотеатр?! От этого одни убытки! Да еще какие! Вот во что вылилось ваше желание «вращаться»!

— Молчать! Я сейчас вырву твой поганый язык! Нашел кого учить!

Чтобы отдышаться, Кисин встал, подошел к бару и налил себе стакан минеральной воды. Он пил мелкими глотками, пытаясь избавиться от кома, перекрывшего ему горло. Но ощущение удушья не проходило.

— Ну, хорошо! — после паузы сказал Арнольд. — Эмоции мы выплеснули, а теперь давайте говорить о деле. Так вот, я знаю, как окончательно закрыть вопрос.

— Как?

— Надо… убрать Чернова!

Кисин испуганно отклонился назад, поморщился, словно от дурного запаха, испуганно замахал руками:

— Даже слышать об этом не хочу!

— Это лучший вариант! — почти по слогам произнес Сухоруков, в упор глядя на начальника. — Если дизайнер исчезнет, в буквальном смысле этого слова, то с собой он унесет и все тайны. У милиции не будет основания развивать следствие в других направлениях. Она сосредоточится на поиске Чернова, ведь у него найдена подставка.

— Я уже сказал, что ничего не слышал! — Кисин демонстративно заткнул указательными пальцами уши. — С меня хватит твоих чудачеств! А ты поступай, как знаешь! Решай проблему сам!

Теперь по лицу Арнольда проскользнула саркастическая и в то же время обиженная ухмылка. Он понял незамысловатую хитрость начальника.

— Хорошо, я сделаю все сам. Только для этого мне нужны деньги.

— Ты уже получил двести тысяч за свою работу! — завизжал Кисин. — Вот и используй их. Сам же говорил, что никаких расходов у меня больше не будет!

— Но кто же знал, что этот хрен убежит от милиции! — в сердцах воскликнул Сухоруков.

— Надо было все предусмотреть!

Возникла очередная пауза. Собеседники с ненавистью смотрели друг на друга.

— Хорошо, — наконец вздохнул Арнольд, — я все сделаю сам. Вы останетесь чистеньким…

Вырвавшееся в гневе обещание раз и навсегда покончить с ускользнувшим от милиции дизайнером уже вскоре серьезно осложнило жизнь самому Сухорукову, напрочь лишило его покоя. Не то чтобы он мучился угрызениями совести или не способен был переступить через какую-то грань, взять на душу смерть другого человека. Как раз с этим особых проблем не существовало. Даже наоборот.

Обладая чрезвычайно обостренным, болезненным самолюбием, Арнольд все еще до мельчайших деталей помнил минуты своего унижения, когда его заставили глотать мутную, вонючую воду, ползать в грязи, умирать от страха, плакать, изворачиваться, когда били ногами по ребрам, давали оплеухи, таскали за волосы. За это он готов был мстить жесточайшим образом, не останавливаясь ни перед чем. И не важно, что прежде он сам доставил массу страданий напавшему на него человеку, сделал виноватым невиновного — ничто в этом мире не имело значения по сравнению с его собственным «я».

Однако, как только Сухоруков немного остыл и стал продумывать конкретные способы реализации кошмарного плана, а все они так или иначе были связаны с поиском исполнителей страшного заказа, он понял, что здесь для него самого кроется смертельная опасность. Ему нужно было ступить на то поле, где все вопросы решались с помощью пули и ножа и где никому нельзя было доверять. Благоразумнее было бы поплавать в бассейне вместе с акулами или крокодилами — они хотя бы не предавали. По сравнению с новой затеей прежние его шалости казались игрушками.

Действительно, проблема была вовсе не в том, чтобы отыскать готовых на все отморозков и поручить им за деньги убрать Чернова. У Арнольда имелись пути выхода на таких людей. Пару лет назад Кисин приобрел в одном из подмосковных городов универсам, который прежде контролировался местной преступной группировкой. Пришлось с этими ребятами договариваться, платить им отступные. Понятно, что их легко было вновь найти и они бы сделали все, что надо. Но в таком случае можно было стать объектом их шантажа. За свою кровавую услугу они вытянули бы все жилы.

К тому же за этими бандитами наверняка числились и другие преступления. Они каждый день ходили по лезвию бритвы и не завтра, так послезавтра все равно попали бы в руки милиции. Не исключено, что, спасая свои шкуры, они будут сдавать друг друга, каяться следователям в грехах и в первую очередь расскажут о заказе Сухорукова. В этом не стоило сомневаться — выгораживать его никто не станет. В общем, общение с такими людьми по многим причинам было опасным.