Гнев Божий - Вера Крыжановская

Проезжая мимо огромного здания, построенного на пригорке, Нарайяна сказал:

– Взгляни, это яичный завод. Тут содержатся несколько миллионов кур, которые несутся день и ночь. Компания ведет блестящие дела, потому что каждое яйцо заранее куплено учреждениями, подобными тому, где живет доктор, а их в городе более двухсот тысяч, при населении в несколько миллионов. Но вот мы уже приближаемся к городку прекрасных амазонок.

Дорога здесь шла немного в гору, и с вершины холма вдали стали видны белые стены ограды, живописные разноцветные здания и огромные сады оригинальной общины.

Через несколько минут автомобиль остановился у въездных ворот.

Это был высокий портал с беломраморными колоннами, увенчанными колоссальных размеров группой тоже из мрамора. Изображала она мужчину, лежащего на спине и держащего в зубах половину библейского яблока; женщина, с гордо закинутой головой, поставила ногу на грудь распростертого мужчины, а в поднятой руке держала знамя с надписью красными буквами:

«Ева-победительница».

– Ева, свергнувшая тиранию мужчины и изгнавшая мужа. Ни один мужчина не имеет права жить здесь, – пояснил Нарайяна, насмешливо прочитав надпись.

– А между тем мы собираемся войти и ты рассчитываешь, кажется, быть принятым, – усмехнулся Супрамати.

– О! Гостей-то они принимают, но соблазнить их трудно, ввиду того, что многие из них принадлежат к «третьему полу».

Тем не менее, если ты понравишься даме, она наградит, пожалуй, тебя минутной любовью, что не даст тебе, однако, никаких дальнейших прав. Это вроде чашки чая, подаваемой гостю, которая также ни к чему не обязывает.

– А подарки можно делать таким гостеприимным хозяйкам? – не без лукавства спросил Супрамати.

– Это дозволяется, хотя и необязательно. Но, если кто желает завоевать расположение и быть хорошо здесь принятым, он должен пожертвовать сумму на улучшение общины. Это называется «носить дрова для собственного костра». Меня, например, очень хорошо принимают. Я уже пожертвовал для своего «костра» миллион, а попутно откушал не одну «чашку чая»…

– Неисправимый повеса! – сказал Супрамати. Нарайяна подмигнул.

– Привычка, милый мой. К тому же женщины тут есть прехорошенькие и по большей части артистки; лучшие произведения искусства бывают обыкновенно на выставках амазонок. Но я позвоню, чтобы нам открыли двери рая.

Он подошел к решетке и нажал металлическую кнопку.

Несколько минут спустя дверь отворилась и у входа показалась очень кокетливо одетая женщина неопределенных лет, высокая и худая.

На ней были желтые кожаные лакированные ботинки с голубыми шелковыми чулками, короткая юбочка и темные шелковые панталоны буфами, того же цвета блуза и фетровая шапочка с голубым пером.

– А! Это вы, принц? Кого вы привезли к нам? – спросила она, протягивая Нарайяне руку.

Когда тот представил своего двоюродного брата Супрамати, того так же удостоили пожатием руки.

– Входите, господа, а экипаж вы уж знаете куда поставить, m-r Нарайяна, – прибавила она.

Вкатив автомобиль в сарай у стены, оба они и их спутница направились по усыпанной песком аллее к большому зданию с громадным подъездом.

Они вошли в круглую прихожую, увенчанную вверху куполом с цветными стеклами, а оттуда в открытую залу, представлявшую настоящий вход в царство амазонок. Отсюда открывался великолепный вид на огромный парк, прорезанный песчаными аллеями; вдали сверкала гладкая поверхность озера, и то там,

то сям из густой зелени выглядывали купола беседок и стены домов, разбросанных в глубине парка.

В зале были белые стены, украшенные легкой сеткой из золотой проволоки, на которой вились ползучие растения с цветами и густой зеленью; пышные цветы – розы преобладали, распространяя одуряющий аромат; в мраморном бассейне посредине высоко бил фонтан, переливаясь всеми цветами радуги.

– Не желаете ли, господа, погулять в парке? Наши дамы еще не в сборе, а потом они займутся туалетом, так как у нас сегодня концерт. Соберутся в большом павильоне, куда вы и пожалуете часа через полтора. Я должна извиниться, у меня еще есть работа, а затем нужно переодеться.

– Конечно, Ираида Петровна, отправляйтесь по своим делам. Мы погуляем в вашем прекрасном парке, где так много интересного, и с вашего позволения пройдем в теплицы и оранжереи.

– Пожалуйста, все к вашим услугам. До скорого свидания. Она кивнула на прощанье и как тень исчезла в боковой аллее.

– Во всяком случае, эти дамы прекрасно устроились, – заметил Супрамати, осматривая чудную картину.

– Да, они страшно богаты, любят искусство и постоянно украшают свое обиталище. Пойдем, сначала я покажу тебе гроты, потом отправимся в теплицы, которые действительно замечательны, – ответил Нарайяна.

И они не спеша направились по тенистой аллее.

Парк содержался в изумительном порядке. Всюду были цветники, статуи, маленькие павильоны, высеченные словно из коралла, перламутра или лазуревого камня; в огромных птичниках летали редкие птицы, а целые стаи белых и темных павлинов блестели в траве своим разноцветным оперением.

Проходив с четверть часа, они подошли к груде скал; в расщелинах росли кустарники, а с вершины широкой струей падал каскад, образуя внизу ручей, исчезавший в глубине густого парка.

Они вошли в узкую, но высокую расселину в виде двери, и Супрамати, к удивлению своему, очутился в прелестном гроте из сапфирового цвета сталактитов. Мягкий голубой свет наполнял грот. В конце его, в углублении, стояла статуя женщины из голубого хрусталя. В одной руке она держала кувшин, из которого с тихим журчаньем лилась серебристая струйка воды в хрустальный бассейн; другой рукой она поднимала голубой шар в виде лампы.

По другим нишам были разбросаны диванчики из золоченой бронзы с голубыми шелковыми и с золотой бахромой подушками; на столиках стояли фарфоровые подносы с чашами и хрустальными кувшинами, наполненными чем-то темным. Неподалеку, в виде треугольника, расположены были еще два грота, точно так же отделанные; только статуя, свет, подушки были в одном изумрудного цвета, а в другом рубинового.

– Отдохнем немного, здесь очень красиво. Тому, кто не видел гроты, окружающие источник первобытной эссенции, картина покажется совершенно волшебной, – сказал Супрамати, усаживаясь на диван.

– Правда, здесь хорошо. А самое интересное, что почти все здесь собственноручная работа амазонок. Например, статуи сделаны из вещества, изобретенного лет пятьдесят тому назад; как видишь, по блеску, по игре света оно походит на горный хрусталь, но его можно окрашивать по желанию и высекать, как из мрамора, что угодно. А лампы делают из того газа, который, ты знаешь горит вечно; но так как свет его слишком ослепителен, его помещают в цветные шары. Это дает эффект; но ведь у тебя должны быть такие лампы?

– Да, я видел их в одной из зал библиотеки.