Города гнева - Влад Бах

она раскалывает полено на несколько частей и кидает их в топку.

– Я командир. У меня есть обязанности. Мои люди…

– Бой давно закончился, – перебивает она. – Миссия завершена. Без тебя. Ты в списке потерь. Смирись с этим.

– Мой отец не смирится, – мрачно бросаю я.

– Что президент может противопоставить смерти? Он же не бог. Скорее, наоборот, – равнодушно рассуждает Иллана.

И я не знаю, что ей на это возразить. Правда, не знаю.

– Отец не успокоится, пока не найдут мое тело, – тихо проговариваю я, ощущая давящую боль в груди.

– Ты так в него веришь? – она оглядывается через плечо, окинув меня задумчивым взглядом.

– Я знаю, на что он способен, – срывается с губ пропитанный горечью ответ.

– Не знаешь, – качнув головой, Иллана отворачивается и захлопнув покрытую копотью задвижку, резко встает на ноги. – Но ты не один такой. Я тоже оказывается не знала, на что способен мой отец.

И что-то такое тоскливое и обреченное проскальзывает в ее словах, что желание продолжать спор пропадает напрочь. Зациклившись на себе, я совершенно не задавался вопросом, что заставляет Иллану торчать в этой убогой избушке без какой-либо защиты, запасов еды и элементарных удобств.

Целый месяц… Один на один с недружелюбной дикой природой и опасностями, поджидающими на каждом шагу. Мне казалось, что тренировки инициаров бесчеловечно жестоки, но ни один из нас ни дня не был одинок. Мы сражались и выживали вместе. А какой смысл в том испытании, что проходит она?

– Мой заграбастал весь мир к рукам, а твой что вытворил? – после короткой заминки, тихо спрашиваю я.

– А мой всего лишь соблюдает закон, – почти беззвучно отвечает Иллана.

– Это плохо? – в моем голосе отражается недоумение.

– Он мог бы его нарушить… Ради меня. И он может! – со злостью выплевывает она. – Но боится потерять власть. – Янтарный взгляд впивается в мое лицо, алые губы дрожат. – Так что не жди, Эрик Дерби. Спасательной наземной операции не будет. Никто за тобой не придет.

Иллана больше не произносит ни слова, игнорируя любые вопросы. Достав из шкафа комбинезон, она скрывается в закутке за шторкой и торчит там целую вечность. А когда выходит, я с трудом ее узнаю. У нее даже походка меняется, становясь такой же, как у бойцов Полигона. Тяжёлой, решительной и твердой. Меховая шапка скрывает рыжую копну волос, лицо кажется бледным и почти бесцветным. Она забирает свой автомат и направляется к входной двери, в которую поскуливая скребется Вьюга.

– Я на охоту. Аптечка на столе. Еду погреешь себе сам. И не забудь вынести ведро, – бросает напоследок и уходит в белую снежную мглу.

Глава 12

Если Иллана рассчитывала шокировать меня и ткнуть носом в мою неприспособленность к суровым условиям, то у нее ни хрена не вышло. Я почти полгода прожил в общих казармах, где нам приходилось полностью обслуживать себя: самостоятельно обрабатывать ссадины и заботиться о травмах после испытаний и военных задач, заниматься уборкой, стирать личные вещи и мыть толчки в том числе. Чувство брезгливости у меня давно исчезло, растворилось где-то между жёсткими тренировками и армейскими распорядками.

Я участвовал в десятках боевых операций и попадал в заварушки куда похлеще этой. Разница только в том, что при любом, даже самом дерьмовом раскладе у меня всегда был план. Даже если всё прошло наперекосяк, всегда оставалась хотя бы иллюзия контроля. А сейчас у меня нет ничего – кроме туманной перспективы, обрисованной Илланой. Чтобы придумать решение, нужно начать действовать, а не валяться на койке, уставившись в потолок. В противном случае – так ничего и не изменится.

Ее категоричное заявление вспыхивает в памяти, как предупреждающий сигнал:

«Спасательной наземной операции не будет. Никто за тобой не придет».

Стиснув зубы, заставляю себя подняться. Точнее – сначала сесть, перетерпеть первую тошнотворную волну головокружения, а потом уже встать. Дойти до стола, изучить содержимое аптечки, вколоть антибиотик и обезболивающее, продезинфицировать рубцы на плече, обработать антибактериальной мазью и наложить стерильную повязку.

Затем одеться, поссать и смочить лицо в крохотном умывальнике ледяной водой. Накинуть на плечи шкуру, как защитную броню, взять ведро и выйти на крыльцо. Вдохнуть холодный воздух.

Вокруг раскинулся густой лес, засыпанный снегом. Деревья тянутся ввысь, их чёрные силуэты нависают, как мрачные стражи. У полусгнившего крыльца стоит собачья упряжка. А еще – целый ряд пластиковых канистр со срезанными горловинами и медное ржавое корыто. Зачем и для каких целей – догадаться несложно. Талый снег – единственный источник воды в этой глуши. А корыто, я так понимаю, используется вместо ванны. Какое-то время тупо пялюсь на него, на собачью упряжку и на свое убогое пристанище, медленно осознавая, что это не сон, а действительность, в которую я угодил.

Еще полтора года назад я лакал из горла элитный алкоголь, валяясь в джакузи с красивыми длинноногими блондинками, считая дни до своего совершеннолетия, чтобы вырваться из золотой клетки и попытаться изменить несправедливый мир. Но пока этот мир раз за разом нагибает меня, опуская на самое дно, заставляя задыхаться от собственного бессилия.

«Вот скажи, чего тебе не хватает? На черта тебе сдался этот Полигон? Жить надоело? Заскучал?» – ехидно шепчет манерный голосок из прошлого.

– Иди к черту, – хрипло рычу я, прогоняя непрошеное видение.

Ладно. Не смертельно. Осталось продержаться всего два дня. Могло быть хуже, намного хуже – убеждаю себя, вспоминая яростную стычку с шершнем в подземном туннеле, едва не стоившую мне жизни.

Меня не сожрали и я не заражен. А с остальным как-нибудь разберусь.

Ледяной ветер сшибает с ног и выбивает слезы из глаз, каждый вдох обжигает горло. Я напряженно озираюсь по сторонам, гадая, куда могла отправиться Иллана в такую свирепую пургу, но следы девушки и ее собаки успела укрыть метель. Нет, все-таки она сумасшедшая. Или отчаянная. Или и то и другое одновременно.

Какая охота может быть в таких погодных условиях?

Снег валит стеной, деревья скрипят от порывов ветра, а небо заволокло тяжёлой серой пеленой.

Волнение за бесстрашную рыжую ведьму острой иглой колет под рёбра. Я несколько раз громко выкрикиваю ее имя, его подхватывает ветер и разносит эхом над укутанными снегом верхушками сосен. Разумеется, никто не откликается, за исключением недовольно каркнувшей чёрной вороны, зорко наблюдающей за мной с пушистой, покрытой инеем ветки.

– Ну и черт с тобой, – бурчу себе под нос и возвращаюсь в хижину.

Внутри ещё холодно, воздух сырой и пронизывающий до костей. Чтобы не сидеть сложа руки, обхожу каждый уголок, внимательно изучаю старый шкаф. Пальцы замирают, когда я нахожу коробку с патронами. Зарядив свой автомат, который Иллана не удосужилась надежно спрятать, убираю его под мохнатый матрас. Свои вещи и рюкзак тоже перетаскиваю поближе к койке.

Затем грею остатки вчерашней зайчатины, которой мы обедали и ужинали, завариваю чай из шиповника. Есть в одиночку непривычно, аппетита нет, но ослабленному организму для быстрого восстановления жизненно необходимо топливо. Поэтому без вариантов. Муть в башке постепенно рассеивается, плечо почти не пульсирует, мышцы вернулись в обычный тонус. Если не делать резких движений, то и голова не особо тревожит.

Чтобы не свихнуться от тягостного безделья, забираю с улицы пустые ёмкости и таскаю снег, плавлю его в ржавом корыте. Это нехитрое занятие помогает хоть немного отвлечься от беспокойных мыслей, которые бьются в черепе, как будто осиный рой. Но полностью от них избавиться не получается, попеременно накрывают злость и вынужденное бессилие. Нужно придумать план, выработать стратегию. Нельзя оставаться на месте. Но всё упирается в недостаток подтвержденных фактов. Без них любая стратегия будет пустышкой. Единственный источник информации – Иллана. Но можно ли верить ее словам?

Остается только ждать, когда истекут гребаных три дня, и мы сдвинемся с мертвой точки. Если Иллана не врет и действительно отведет меня в поселение выживших, это изменит всё… Всё, во что нас заставляли верить с рождения. Но я не променяю пусть даже призрачную возможность узнать правду на позорное трусливое бегство. Я должен убедиться, увидеть собственными глазами. Черт, да я почти верю ей. Сама Иллана является доказательством существования выживших анклавов на материках.

Девушка возвращается через пару часов. Сначала я слышу заливистый лай собаки, затем дверь