Грань реальности - Андрей Ливадный

Отстегнув ремни, Крис встал с кресла пилота, открыл шлюзовую переборку между двумя отсеками. В десантном отделении горел тускло-красный аварийный свет, на полу валялись какие-то обломки, сквозь дыры в обшивке проникал горьковатый воздух высокогорья и бледный дневной свет.

Открыв хранилище неприкосновенного запаса, Крис достал несколько комплектов выживания, сменил опостылевший, провонявший потом скафандр на легкий боевой костюм, перезарядил «ИМ-12» и пошел к люку, ведущему наружу, когда его остановил ровный голос бортовой аудиосистемы:

– Сэр, согласно инструкции, вы, как последний член экипажа, должны оставить запись в бортовом журнале. Старт с планеты невозможен, реактор модуля и все системы будут переведены в состояние долгосрочного резерва.

Крис со вздохом вернулся в рубку управления. Спорить с машиной было бесполезно, компьютер не откроет люк до тех пор, пока он не исполнит его требование.

«Пошли все к черту!» – вот что он выстучал на клавиатуре, введя последнее сообщение в бортовой журнал, и подписался: Кристофер Раули, свободный гражданин Галактики.

Ему казалось, что на этом все закончится, и он сможет наконец начать свой путь вниз, но, оказывается, ему предстояло еще одно испытание.

– Сэр, ваши действия при старте с Омикрона-6 могут быть неадекватно расценены командованием. Прошу оставить образец ДНК для последующего опознания.

Крису вдруг стало смешно и одновременно жалко тупую исполнительную машину.

«Ну кто тебя найдет здесь, среди скал, на Гефесте, перед кем ты будешь отчитываться за мои действия?..» – подумал он, но, чтобы не осложнять ситуацию, прошел за переборку в хвостовой части модуля, к одной из двух, отделенных от десантного отсека биореконструкционных камер, предназначенных для поддержания жизни и регенерации поврежденных органов у тяжелораненых бойцов, и послушно сунул палец в соответствующее гнездо, позволив машине сделать забор образца его крови.

– Всего хорошего, сэр, – произнес безликий голос, и внешний люк наконец открылся. – Вас будет судить военный трибунал колониальной администрации Аллора, как только поисковые отряды найдут точку приземления модуля.

«Вот это – вряд ли», – подумал Крис, спрыгивая из проема люка на выступ скалы.

Под ним, в белесой дымке облаков, лежала котловина, в центре которой, невидимые отсюда, возвышались офисные и жилые здания резиденции господ Раули.

* * *

Первым, кого встретил Крис неподалеку от комплекса офисных зданий, был его старший брат, Квентин.

С момента аварийной посадки модуля прошла неделя, Крис еще больше похудел, его экипировка запылилась, а растущая борода начала мелко курчавиться.

Спустившись по одному из ущелий к ближайшей буровой вышке, он реквизировал там вездеход, едва не пристрелив рабочего, пытавшегося помешать ему, и прямиком направился сюда, но теперь уже не своим ходом, а на колесах.

Как он и предполагал, его не узнали.

На единственной дороге, ведущей к пробитому под уклоном тоннелю, возвышалась баррикада из двух тупоносых бронемашин. Подле стояли автоматические орудия, завезенные на Гефест еще прадедом Раули.

Всю эту оборонительную конструкцию возглавлял Квентин.

Крису вовсе не хотелось стрельбы, потому, разглядев преграду, он остановил вездеход метрах в трехстах от нее и вылез из машины, демонстративно подняв вверх, а затем бросив на водительское сиденье свою импульсную винтовку.

Очевидно, Квентин не утратил присущего ему здравого смысла, но и осторожности тоже. Отдав какое-то распоряжение расчетам двух извлеченных из хранилищ автоматических пушек, он пошел навстречу незнакомцу, о котором ему передали по рации с одной из буровых вышек, где тот угнал вездеход.

Квентин понятия не имел, кто этот человек и каким образом он оказался на Гефесте. Если бы на нем не было пропыленной формы космической пехоты колониальной администрации, то Квентин Раули, наверное, не стал бы рисковать, а просто приказал бы расчетам двух орудий открыть огонь на поражение.

В конце концов, он ведь считал себя в отсутствие отца полным хозяином данного мира.

Однако эксцессов не произошло, и два брата встретились на полпути между вездеходом и импровизированной баррикадой.

– Кто ты такой? – грубо спросил Квентин, взглянув в заросшее бородой лицо незнакомца, и вдруг осекся, уловив родственные черты.

– Не узнал, братец? – не без мстительного удовольствия усугубил его замешательство Кристофер.

Впрочем, злобное чувство, рожденное грубым тоном Квентина и его наглой самоуверенностью, быстро вспыхнуло и так же быстро угасло, уступив место более положительным эмоциям… Он испытывал их в последний раз, но пока не подозревал об этом.

В этот миг, при виде изменившегося лица Квентина, душой Кристофера внезапно овладело облегчение, граничащее с радостным, щемящим чувством возвращения домой. И плевать, что перед ним был тот самый ненавистный старший брат, который лупил и унижал его в детстве, – все равно Крису вдруг стало спокойно и радостно… пока он не поднял глаза и они не встретились взглядами.

В холодных сузившихся зрачках старшего брата он прочитал ненависть, не угасшую с годами, презрение, беспокойство, даже страх, основанный на немом вопросе: какого черта ты заявился сюда, изгой, промотавший родительские деньги, выделенные на учебу, уж не снова ли клянчить из семейного бюджета или, быть может, ты хочешь остаться здесь и ухватить себе кусок издыхающего бизнеса?

Да, Крис прочитал это в глазах брата.

Глоток эйфории застрял в горле. Жаль, импульсная винтовка осталась на сиденье вездехода.

– Не волнуйся, – не узнавая собственного голоса, хрипло и зло произнес он. – Я проездом.

– Что тебе нужно?

– Хочу повидать отца.

– Его нет. Он улетел.

– Ты за старшего, братец?

Квентин кивнул напряженно, выжидающе.

– Хорошо, тогда я обращусь к тебе… – спокойно проговорил Крис, который в эти роковые секунды обмена взглядами успел принять твердое решение относительно своего будущего. – Мне нужно выспаться, получить чистую статкарточку на мое имя и билет до Кьюига, любым классом.

– Это все?

– Все. Больше я вас не потревожу.

Квентин на минуту задумался, а затем кивнул:

– Добро пожаловать домой, Крис.

* * *

Больше, как он и обещал, нога Кристофера не ступала на землю Гефеста, по крайней мере до тех пор, пока не скончался последний из братьев и этот мертвый к тому времени, абсолютно бесполезный кусок безжизненной планеты не перешел к нему по праву наследства вместе со всей превратившейся в ржавые остовы техникой, разрушенным городом и запечатанными офисными зданиями.