Роковое селфи - Елена Безрукова

Сжала до боли кулаки и натыкнулась на кольцо на пальце. В бешенстве стянула его и швырнула, не глядя. ЭТО мне больше не нужно.

Зашла Анька. На лице тревога и внимательность. Она подняла меня с пола, усадила на диван и приснесла какие-то успокоительные. А мне хочется эвтаназии… Но я никому не скажу об этом. Это пройдёт. Я буду жить всем назло. Пусть теперь и на половину. Я впервые чувствовала, что я неполноценная без него. Без моего мужчины. Я не целая, я — половина.

— Что случилось? — спросила серьёзная подруга.

ТАКОЙ она меня ещё никогда не видела. Потому что у меня такой истерики никогда и не было.

Когда я немного успокоилась после препаратов, которые дала Аня, то смогла, наконец, хоть что–то объяснить.

— Роман меня бросил. Женька меня подставил, — говорила, а в глазах пустота, и все слова пресные.

— Что?! — в шоке спросила Аня. — Как? Что произошло? Расскажи по порядку.

Путаясь в мыслях, я коротко рассказала о том, что здесь произошло. Мы вместе порыдали в обнимку. Аня нашла бутылку вину, что привозил Роман, и мы её распили, пытаясь успокоить хоть немного нервы.

— Вот такая сказка, Аня. Не долго я была принцессой. За всё надо платить.

— Да уж. Лучше бы он не появлялся тогда!

— Я понимаю его. То, что он увидел — было отвратительно. Одно дело, когда кто-то сказал, а тут он увидел всё сам. Женя очень хорошо всё продумал. Он знал, что Рома не поверит никому, кроме себя. Но я не смогу понять и простить то, что он не захотел меня выслушать. Я не буду бегать за ним и просить поверить в то, что я ни в чём не виновата…

Даже в такой ситуации я искала Ему оправдания.

— Слушай, ну получается, он и правда тебя любит. Женька.

— Не знаю. Любил бы меня — не причинил бы зла. Женка себя любит. Хотел отомстить брату через меня. А может, и два в одном: отомстить брату и расстроить свадьбу. У него это вышло грандиозно! Роман никогда мне не поверит, я знаю. А я, как дура, буду страдать ещё лет пятьдесят. Слишком в душу запал. Никого не хочу теперь другого.

Роман.

Не помню как приехал домой. Телефон трезвонил — среди бела дня я бросил все дела и помчался к ... ней. Позвонил брат и сказал, что если я приеду ТУДА, то увижу нечто интересное.

Да уж, представление было что надо.

Выключил телефон и бросил его прямо на пол. Осел спиной по стене. Лицо закрыл ладонями. Ещё немного и я заплачу, как пацан. Мне казалось, мою зияющую и саднящую рану в сердце видно через одежду и рёбра.

Бешенство сменялось горечью и апатией, а потом новая буря. И так по кругу. Посидел немного на полу, потом опять вспомнил…

Моя Аля, без майки, в одном лифчике и тонких шортиках, что еле скрывают попу, лежит под ним...

Я умышленно причинял ей боль. Я грубо целовал её губы, желая запомнить навсегда вкус губ предательницы, пока она стонала от реальной боли. Больше никогда я не услышу её стонов. Больше никогда не коснусь этих губ, что казались мне тогда горькими… Больше никогда. Даже имени её больше не произнесу.

Яркая вспышка в мозгу. Бешеная ярость разрывала меня. Я не отдавал отчёта в своих действиях. Мне хотелось убивать.

Вскочил на ноги и принялся колошматить всё, что видел — стены, какие-то вазы — что они вообще делают в моём доме? — стулья, столы, телевизоры....

Очнулся посреди зала на полу среди осколков. Господи, где я?! В комнате будто война была и перестрелка. Это я натворил?! Вот чёрт!

Встал, огляделся. Не, не чёрт, а Пиздец! Ладно, пойду в душ, а потом в спальню — до туда не добрались мои кулаки, сбитые в кровь и изрезанные осколками. Надо позвонить на работу и попросить снять с меня операции... Вызвать службу клининга тоже не помешает... Это не квартира теперь, а деревня после набега печенегов.

Мне показалось, я успокоился. Взял в руки телефон, валявшийся в коридоре и включил его. После логотипа компании — производителя включилась заставка...

— Сука, сука, сука!!! — заорал я, как раненый медведь, швыряя телефон о стену.

Опять меня накрыло... Ведь на заставке у меня стояла Она.

Опять безумие...

***

Снова сидел и тяжело дышал на полу. Осколков и ран на руках стало больше... Да и насрать.

Пошёл искать старую «Нокию» на случай, если сломается мой смартфон. В том, что он тихо скончался, я не сомневался. Потом куплю другой, сейчас надо дозвониться на работу. Выудив из месива, оставшегося от смартфона, свою сим-карту, вставил её в тапик.

— Ева, меня ни для кого нет. Я заболел, сегодня и завтра меня не будет. Все дела передайте заместителю. Операции на неделю вперёд снять с меня. И ещё, будьте другом — закажите уборщицу на мой адрес на завтра. Да нет, ничего особенного. Просто закажите и всё. Пока. Телефон отключаю.

И отключил. Не могу тут сидеть. Уже вечереет. Сколько же часов я здесь всё громил? Не помню. Никогда ещё так не крыло меня.

Поеду в бар бухать. Может, так мне станет легче, если я отравлю своё тело. Душа давно отравлена, хоть собери и выкинь. Только как? Моя душа вся её... Я будто в тюрьме карусели её образов. Она везде...

Принял душ, переоделся и вызвал такси. В баре уселся за стойку и заказал водки. Стопка за стопкой, а мне всё хреновее. Такое себе средство глушить душевную боль.

Я прилично набрался. Зацепился за кого-то. Подрались. Теперь у меня ещё и морда в хлам. Я нарывался. Хотел, чтобы физическая боль перебила душевную. Секундное облегчение, а мы все выкинуты из бара охраной. Ладно, хватит приключений — поехал домой.

Приехал. Не разуваясь, пошёл в спальню. Морда в крови, ботинки грязные, да и одежда тоже заляпана прилично. Лёг прямо так на кровать. Скрутился калачиком. Выпрямиться после боёв без правил невозможно. Засыпаю. А там опять Она. Целует меня и гладит по волосам нежными руками актрисы. Смотрит на меня своими карими лисьими глазами.

Сука. Ненавижу...

Да отпусти ты меня!

Какая дрянь!... Дрянь...

Дрянь.

***

Аля.

Аня осталась ночевать со мной, и последующие несколько ночей тоже. Только когда она убедилась, что я начинаю успокаиваться, и истерики стали гораздо реже, она снова поехала к себе. Жила девушка одна и, зная о том, что мне некуда съезжать, пригласила меня пожить с ней, пока я не найду другую квартиру. Я была рада её предложению, и вскоре мы оказались с Аней на одной территории её крохотной однокомнатной малометражки. Добираться до театра теперь пришлось дольше. Ну, ничего — где наша не пропадала!

Спустя месяц.

Аля.