Город Х - Вероника Мелан

Стоп. Он приехал сюда отдохнуть от нее, от своих мыслей о ней, потому что в последнее время его мысли плыли – путались, наползали одна на другую, вязли в путанице из чувств и выводов.

И да, ей бы здесь понравилось.

Если бы он ее привел. Если бы. Но он не приведет. Не сможет переступить через себя, не сможет забыть, где они познакомились, никогда не сможет ответить на тот же вопрос друзьям… Нет, Логан не боялся их осуждения, потому что его друзья никогда не осуждали, однако думать о собственной фразе «мы встретились в Городе «Икс» было все равно, что носить обувь, полную битого стекла.

Он отошел от окна, прошел в спальню, растянулся на широкой кровати.

Он был богат. Богат, чтобы позволить себе все, что хочется, однако единственной вещью, которая не продавалась за деньги, была любовь. Ее – честную и настоящую – он купить не мог.

Светлый подвесной потолок спальни состоял из плиток – частично зеркальных, – и сейчас Логан смотрел на отражение собственного лица. Там, на потолке, в зазеркалье, лежал его чуть встрепанный, одетый в синюю водолазку и джинсы двойник.

Интересно, его друзья знали об «Иксе»? Они никогда его не обсуждали. Вероятно, знали, однако не «захаживали» туда – не было необходимости. Каждый из них был счастлив со своей второй половиной – нормальной второй половиной.

И все же виделась в этих комнатах Инига.

Логану было душно. От самого себя и от внутренних противоречий.

* * *

В Реактор (главное здание Комиссии – *здесь и далее прим. автора) он приехал без предупреждения, наобум. Застанет Дрейка – хорошо. Нет – уйдет.

Он застал его, одетого в привычный серебристый костюм, в коридоре, у двери в Лабораторию. Поздоровался. Долго стоял перед Начальником, не зная, как сформулировать уже не первые сутки крутившийся в голове вопрос. Затем спросил хрипло, без обиняков:

– Дрейк, а зачем существует Город «Икс»?

– А почему нет?

Дрейк никогда не спрашивал, откуда взялся тот или иной вопрос, – без запинки, если попасть в правильное настроение, отвечал на любой.

– Но… – Логан чувствовал себя пацаном, борющимся за справедливость, – это ведь… город разврата. В нем нет морали. Зачем?

– Зачем?

Из Лаборатории пока никто не выходил и не входил – они стояли в пустом коридоре вдвоем: Великий и Ужасный, как называла Дрейка его дама сердца, и Логан – запутавшийся в прутьях тюрьмы собственных принципов человек.

Начальник, кажется, никуда не торопился. Засунул большие пальцы рук в карманы, улыбнулся краешками губ:

– Логан, ты уверен, что знаешь, что такое «хорошо» и «плохо»?

Эвертон сглотнул. Он уже думал об этом, думал вчера вечером.

– Знаю. Я думаю, что знаю.

Улыбка его собеседника стала шире:

– А теперь представь, что ты ошибался. Поставь все под сомнение. А когда убедишься, что точно ошибался, поставь все под сомнение вновь. А потом еще раз и еще раз. До тех пор, пока не поймешь, что «плохого» и «хорошего» попросту не существует.

– Вообще?

– Вообще.

– А что тогда существует?

– Жизнь, – Дрейк Дамиен-Ферно легко передернул плечами, – которая не всегда, кстати, поддается логике.

И он ушел, не прощаясь. Просто толкнул дверь Лаборатории с таким видом, будто Логан и не стоял здесь, в коридоре, и скрылся внутри.

Домой Эвертон вел свой лазуритовый корвет, глядя не столько на дорогу, сколько на капли на лобовом стекле. Ему почему-то казалось, что дождь пытается омыть не стекло, сколько смыть застарелую пыль с его души.

«Поставь все под сомнение. А потом еще раз и еще раз…»

Где-то в глубине сознания сбоили привычные алгоритмы и переставали работать отлаженные схемы.

…Хорошего и плохо нет. Нет. Есть жизнь…

…Ты никогда не сможешь отключить голову. Никогда…

…Не все поддается логике.

На данный момент собственной логике не поддавался он сам.

* * *

День дню рознь, но этот оказался выше всяких похвал. С утра и до обеда он пах солеными волнами, жарким песком, коктейлями «Рейява» и тоником для загара. Чуть позже – кондитерской, кофейными зернами и вишневым сиропом для шоколадного мороженого. Еще позже – шампунями, аммиаком и сладкими духами парикмахерши, которая, то и дело ненароком шоркала мне по затылку грудями пятого размера. Итог после салона: у Радки белоснежные кудри, уложенные в замысловатую прическу принцессы, у меня – персиковые и розоватые пряди среди каштанового великолепия. Мой новый стиль мне нравился – он сотворил со мной нечто игривое, нежное и в меру распущенное. А если прибавить сюда еще и новый орехово-бордовый маникюр на средней длины ногтях – м-м-м, в общем, я себе нравилась.

Кстати, из дома мы все-таки решили выйти голыми.

И да, мы наслаждались. «Икс» творил с людьми чудеса – он делал женщин Женщинами, а мужчин Мужчинами. Он пробуждал что-то сладостное и запретное, и, даже если ты не спал с первым встречным на каждом шагу, ты все равно чувствовал себя особенным и великолепным. Мы – сияющие, как снаружи, так и изнутри – постоянно привлекали к себе взгляды, мы купались в них, плавали, мы удивительным образом чувствовали себя нимфами – очаровательными, неповторимыми, всемогущими.

Обед в «ЛаКарте», прогулка по парковой зоне, покупка новых сережек в великолепном ювелирном на двадцать третьей авеню. Радка постоянно получала от «Свина» смски и зачитывала их мне, улыбаясь:

«Думаю о тебе», «Вечером приду», «Целуваться будем?» Она хмыкала, строчила ему ответы, убеждала, что самый лучший для него путь – это путь в другую сторону от нее, и сама же расцветала, когда в очередной раз посланный Свен все же не отставал.

– Вот же настойчивый какой… – бубнила под нос и опять принималась ему что-то писать. – И ведь придет же…

Я была убеждена, что придет.

В этот день мы попробовали новое – прокатились-таки на «трахтобусе»: с огромным наслаждением потискались в промасленной толпе, похохотали, пощупали пассажиров за все, за что смогли пощупать, а после долго отмывались в публичной душевой с прозрачными стенами. На нас любовались, на нас дрочили. Мы же «тащились» от отсутствия рамок душной морали.

А после, разгоряченные и порядком возбужденные, отправились искать «самый крутой» в «Иксе» СПА салон, чтобы снять напряжение с помощью расслабляющего массажа. Вот только в СПА мы отправились не на такси (хотя следовало бы) и не по длинной окружной дороге, а по дороге короткой…

Которая пролегала через зону «Форсированного секса», то есть через БДСМ.

Атмосфера изменилась сразу же, стоило переступить границу секторов.

– Слушай, ты уверена, что красные медальоны нас спасут? Тут же принудительный секс?