Любовь под зонтом - Иринья Коняева

оперативность госслужащих, перепродать уже оплаченную поездку оказалось не так легко и пришлось привлекать всю их группу. Дима вспомнил о Севе, и тот с радостью присоединился к банде экономистов.

— А какая разница? Через десять минут все будут лететь, уткнувшись в гаджеты, а Сева так вообще взял, небось, пару–тройку занудных книг и будет просвещаться всю дорогу. У чартеров, насколько я знаю, телеков нет в спинках сидений, как у «Аэрофлота». Ну, и ты ведь не хотела палиться, что боишься летать. Или я что–то неправильно понял?

— Ладно, твоя взяла. Ты прав, — признала Настя. — Мне, в принципе, так даже лучше. Внаглую закину на тебя ножки и буду спать.

— Без проблем. Только ты на борту сразу, как можно будет, переоденься в летнее, чтобы не жариться в Тае.

— Ты коварен, — захихикала Настя.

— Я просто слышал, что ты наденешь сарафан зелёный. Это ведь тот, неприлично коротенький, в котором я тебя на набережной видел летом?

— Ни фига у тебя память! Да, он.

— Тогда мои колени к вашим услугам в любое время дня и ночи, мадемуазель, закидывайте на них ваши очаровательные ножки. Гарантирую самый лучший уход, заботу и внимание, — дурачился Димка.

Как Настя и предполагала, с местами им повезло. Они сидели вдвоём в самом начале салона эконом–класса, тогда как вся студенческая банда, с Борисом и Натальей, самыми главными нежелательными элементами, обосновалась в хвосте самолёта.

— Удивительно, что младенцев нет в салоне. Сейчас многие летают. — Настя огляделась по сторонам и сразу пристегнулась.

— Так в Тае сейчас жара. С мелкими, наверное, не очень комфортно. Зато не будут орать всю дорогу. Я как–то летел в Москву, чуть с ума не сошёл. Дети, конечно, цветы жизни и всё такое, но я пока не готов ими наслаждаться.

— Предохраняйся. Блин, начинается.

— Пора отвлекать?

Дима повернулся к подруге и склонился к ушку. Настя собрала волосы в высокий хвост, и он на долю секунды прижался губами к открытой шейке, вдохнул приятный, сладковатый яблочный аромат.

Проходящая мимо стюардесса улыбнулась красивой паре, не заметившей её внимания, и прошла дальше по салону, проверяя, все ли пристёгнуты и убрали ли ручную кладь.

Дима стащил фиолетовую резинку с хвоста тёмных блестящих волос и помассировал затылочную часть, спустился к шее и снова вернулся наверх.

Настя млела. Сильные, нежные мужские пальцы творили волшебство. Глаза закрылись сами собой, и она льнула к его руке, следовала за ней.

— Я сейчас усну, — слабым–слабым голосом пробормотала она.

— Спи, — шепнул он и стал поглаживать с меньшей силой, больше лаская и успокаивая, чем делая массаж. Не прошло и минуты, как девушка послушалась и отключилась.

— Не могу поверить, что я проспала взлёт! Да это нереально просто! — Настя заглядывала в лицо такому же сонному, как и она, другу. — Я думала, ты реально будешь приставать или что–то такое, переживала.

— Ну, мы ещё не прилетели, — «успокоил» её Димка. — Иди, кстати, переодевайся, пока снова не понесли чаи–кофеи или не скопилась очередь у туалета. Хотя, ты можешь и здесь переодеться, я прикрою тебя пледом. Ну, чего ты так смотришь? Я честно почти не буду подглядывать!

— Блин, Дима, ты неисправим. Достань мою сумку, пожалуйста.

— Слушай, а тебе там, может, что–нибудь надо застегнуть или расстегнуть сзади? Давай помогу? — убирая багаж наверх, уточнил Димка.

Настя показала другу язык и убежала в туалет. Все эти шуточки были привычными и вызывали исключительно улыбку, но в последнее время происходило что–то непонятное. Тогда, на базе отдыха, эротический сон Настя объяснила вечерними разговорчиками. Мысль о том, чем занимается Дима с двумя девчонками за закрытыми дверьми, будоражила воображение не только парней, но и девушек их компании. И Настя не осталась совсем уж равнодушной, хоть в обсуждении участия не принимала. Но думала! Отсюда и сон.

И потом, на кухне. Настя не рассказывала Маришке всех подробностей. Димка, конечно, переживал за неё, в этом Настя ни на секундочку не усомнилась. Но ведь и возбудился от мысли о сексе на пляже с ней. А возможно, и от Виткиных шалостей с её телом. Учитывая, что одет он был лишь в трусы–боксеры, скрыть реакцию организма не удалось.

А она его обнимала. Куда дольше, чем рассказывала Маришке. И даже после того, как успокоилась.

«Организм просто узнал, что такое секс, и теперь требует своего. Настоятельно требует, — оправдывала Настя реакцию тела на прикосновения и слова друга. — Мне почти двадцать один, а у меня секс два раз был. Как вообще, чёрт возьми, он одними словами это делает? Я такого с Женей во время секса не чувствовала!»

Поплескав в лицо прохладной водичкой и подправив макияж, Настя открыла дверь. Не успела она сделать и шагу, как Дима проник внутрь и щёлкнул замком.

— Э… — Настя открыла рот, чтобы спросить, какого лешего он творит, но не успела. Парень совершенно ошарашил её, одним движением содрав с себя футболку.

— Насилуй, — выдохнул он и прижался горячими твёрдыми губами к тонкой девичьей шее.

Град жадных, колючих поцелуев, укусов, полизываний, и она уже не владеет собой, лишь слабо постанывает от восхитительно–болезненных, острых ощущений. Руки сами собой гладят шелковистую тёплую кожу на его груди, животе, спине.

Он хватает её за шею, большим пальцем приподнимая подбородок. Властно, уверенно. И она покорно открывает глаза, прикусывает губу, оставляя на ней влажный след, шепчет: «Да».

И он целует её.

Впервые за пять лет. Невыносимо долгих пять лет.

Страстно, неукротимо, бесконечно сладко.

Она думала о том, как это будет. Не могла не думать. Заботливый и чуткий Димка всегда представлялся ей внимательным и нежным, очень деликатным любовником. И тем приятнее было ошибиться. Сгореть от страсти в родных объятиях. Сойти с ума.

— Чёрт! — Дима уткнулся лбом в её плечо и сдавленно застонал. — Беги отсюда, пока я…