Француженка по соседству - Лекси Эллиотт

Я резко отодвигаю мой стул от стола и, шатаясь от выпитого вина и непрошеного появления Северин, отправляюсь в туалет. «Кейт!» – испуганно окликает меня Том, но я не обращаю внимания и, хлопая дверьми, весьма неэлегантно вхожу в нужное мне заведение. Слава богу, кабинка моя, и только моя. Никакого вторжения со стороны мертвецов. Я опускаю крышку унитаза и сажусь на нее, ссутулившись и подперев лоб ладонями. Я зла на Северин и имею на это право – да, я имею полное право злиться на ту, кто, будучи живой, спала у меня под носом с моим бойфрендом, а теперь, будучи мертвой, преследует меня по пятам! Почему меня? Почему не Себа? Это было бы гораздо уместнее, злорадно думаю я. Или если не Себа, то почему не Каро? Да, Каро… как жаль, что Северин вижу только я. Может, мне стоит попросить ее, если она, конечно, откликается на просьбы… И все же почему меня? Не то чтобы я всем им желаю зла. И все же почему не Тома и не Лару? Я вспоминаю скорбное лицо Тома, как он незрячим взглядом уставился в стол. Нет, не Тома. Только не его. Это было бы верхом несправедливости.

Со вздохом заставляю себя встать и выйти из кабинки чуть более элегантно, нежели я в нее вошла. Впрочем, тотчас останавливаюсь, видя у раковины Алину, которая вытирает рот бумажным полотенцем. Увидев меня, она тотчас сминает бумагу и делает вид, будто поправляет подводку вокруг глаз. Правда, та в идеальном состоянии, а вот глаза, которые она обрамляет, полны усталости.

– Привет! – говорю я, глядя в зеркало, когда подхожу, чтобы помыть руки. Алина отвечает мне слабой улыбкой. – И как вам вечер?

– Прекрасно, – без особого энтузиазма в голосе отвечает она. – Правда, я не запомнила всех имен, – добавляет она и вопросительно смотрит на меня.

– Кейт. Кейт Ченнинг. – На лице Алины нет даже намека на то, что это имя ей что-то говорит. – Мы с Себом вместе учились в Оксфорде. – По-прежнему ноль реакции. Я жестом указываю на зал: – А также Том, Лара и Каро.

Это курам на смех! Похоже, я ровным счетом ничего не значила в жизни Себа, если он даже не рассказывал обо мне жене.

– Кейт. Понятно. Простите меня. Я плохо запоминаю имена. Кроме того, мы с Себом познакомились в Нью-Йорке, и у меня не было возможности познакомиться с его старыми друзьями. Кроме тех, кто приезжал на нашу свадьбу. Но это было уже давно.

– Думаю, есть другие способы сделать это, проще и приятнее, нежели сегодняшнее испытание огнем, – кисло замечаю я, вытирая руки бумажным полотенцем.

– Каро очень настаивала. – Алина подается вперед, чтобы вновь изучить обводку вокруг глаз, и добавляет, как будто поняв, что ее эта фраза может быть интерпретирована как неблагодарность: – Разумеется, с ее стороны это широкий жест – взять на себя организацию сегодняшней встречи.

Будучи не в состоянии скрыть иронию в голосе, я вместо ответа мычу что-то невнятное. Алина кидает на меня в зеркале быстрый взгляд, и на миг самообладание оставляет ее. Она выглядит совершенно измученной.

– Вы беременны? – выпаливаю я и лишь потом понимаю бестактность моего вопроса. Я тотчас в ужасе прикрываю ладонью рот, как будто хочу поймать слова и запихнуть их обратно.

Алина пристально смотрит мне в глаза, и этот ее взгляд выдает правду. Но уже в следующий миг она спешит придать лицу удивленное выражение.

– Нет, конечно, – усмехается она.

– Извините, я не хотела… – Я умолкаю и качаю головой. Я действительно в ужасе от самой себя. – Меня это не касается. – Мы снова смотрим друг на дружку, на этот раз уже не в зеркале. – Извините, – повторяю я, готовая со стыда провалиться сквозь землю. Затем пожимаю плечами и пускаю в ход единственное доступное мне оправдание: – Том явно переусердствовал, подливая мне вина.

– Ничего страшного, – произносит она спустя пару секунд. На этот раз никакой ролевой игры. Алина даже не скрывает, что пристально рассматривает меня. Мне же интересно, что она видит. Алина пожимает плечами: – Раз уж вы задали вопрос, что ж, думаю, я могу на него ответить. Да, я беременна. Уже девять недель. Небольшой, но срок. – По ее лицу пробегает улыбка, одновременно чуть испуганная и взволнованная, однако тут же гаснет. – Только никому не говорите. Хотя, я думаю, Себ сегодня в ударе и наверняка проболтается, – добавляет она с легкой ноткой горечи в голосе. Меня же посещает мысль о том, что по крайней мере сегодня я бы не хотела оказаться на ее месте. Впрочем, я тотчас ее отгоняю. Запрет на самоанализ пока еще не снят. Алина между тем бросает скомканное бумажное полотенце в корзину. – К сожалению, меня мутит в любое время суток.

– В любом случае примите мои поздравления. – Я неловко улыбаюсь: – Надеюсь, это скоро пройдет.

Она пару секунд смотрит на меня, затем задумчиво кивает:

– Спасибо.

Мы вместе возвращаемся в зал. Я кисло думаю о поцелуе, которому стала свидетельницей. Дополнительная информация о состоянии Алины все меняет: беременная жена, которая незаметно спешит в туалет. Я провожаю взглядом ее стройную фигуру, без малейшего намека на то, что внутри ее уже обосновалась крошечная новая жизнь. Интересно, как Каро воспримет эту новость?

У столика ходит официант, принимает оплату заказов. Кто-то предлагает переместиться в соседний клуб. Но в четверг вечером эта идея не встречает поддержки. Всем завтра на работу, и всем нам уже не по двадцать лет. Лара уже вызволила из гардероба наши пальто и стоит у выхода, держа мое в руках. Я оглядываюсь по сторонам, выискивая глазами Тома, но натыкаюсь на Каро и Себа, наполовину скрытых огромным папоротником. Они стоят близко, чересчур близко друг к другу. Каро положила ему на плечо руку и что-то говорит. Себ нагнул голову и слушает ее. На какой-то миг он быстро обводит взглядом фойе, как будто проверяет, не следит ли кто за ними, затем снова смотрит на Каро. Я отворачиваюсь. Лучше б я их не видела. Чтобы потом искренне не жалеть Алину и не быть разочарованной Себом. Несмотря ни на что, я была о нем лучшего мнения.

Том возвращается из туалета, и мы всей компанией вываливаем на улицу. Алина и Себ прощаются с гостями; те, в свою очередь, шумно решают, кому с кем выгодно ехать в одном такси. Я поворачиваюсь к Ларе:

– Возьмем одно на троих?

– Вы с Томом можете взять одно на двоих, потому что… мне в другом направлении, – неуклюже поясняет она, избегая смотреть мне в глаза.

– Лара! – Я уже сыта по горло этой шарадой и слишком пьяна, чтобы это скрывать. – Я знаю, куда ты собралась, и ты знаешь, что я это знаю. – Лара сердито поджимает губы, что совершенно не в ее духе. Я готова рассмеяться. Модан раскрывает в нашей подруге новые глубины. Я хватаю ее за руку: – Послушай, я не… я всего лишь хочу сказать… ты с ним поосторожнее. – Она с подозрением смотрит на меня. – Я за тебя волнуюсь. Будь осмотрительна. Вот и всё.

Лицо Лары озаряется улыбкой, и она спешит заключить меня в объятия.

– И ты тоже, дорогая моя, – тихо говорит она, и ее пышный бюст давит мне на грудь. Ноздри щекочет аромат ее духов и какой-то цветочный запах, исходящий от ее волос. Интересно, как бы я воспринимала их, будь я Аленом Моданом. Наконец она разжимает объятия и садится в такси, которое поймал для нее Том. Еще миг – и машина уносится прочь.